Легион Фалькенберга - Джерри Пурнелл

Фалькенберг мрачно кивнул.

— Спасибо, доктор Уитлок. Теперь, джентльмены, я хочу, чтобы командиры батальонов и офицеры штаба прочли отчет доктора Уитлока. А тем временем, у нас есть еще одна тема. Майору Севеджу вскоре предстоит сделать доклад на заседании кабинета Прогрессивной партии, и я хочу, чтобы вы его послушали. После выступления мы его обсудим. Майор.

Севедж встал и подошел к экрану.

— Джентльмены. — С помощью консоли он вызвал на экран схему организации полка.

— Полк состоит примерно из двух тысяч офицеров и солдат. Из них пятьсот человек — бывшие морские пехотинцы, еще пятьсот — новобранцы из членов Прогрессивной партии под командованием офицеров, назначенных мистером Брэдфордом.

Остальная тысяча — обычные новобранцы. Среди них есть неплохие перспективные наемники, но в основном это члены уличных банд, которым нравится играть в солдатики и которые были бы на месте в национальной гвардии. Все новобранцы получили базовую подготовку, сопоставимую с той, что получают морские пехотинцы, без обучения наступательным действиям, действиям на воде и прыжкам с парашютом. Их успехи несколько лучше, чем можно было ожидать, сравнительно с проходящими подготовку в морской пехоте СВ.

Сегодня утром мистер Брэдфорд приказал полковнику убрать из четвертого батальона последних наших офицеров и унтер-офицеров, и отныне четвертый батальон находится исключительно под командованием офицеров, назначенных вице-президентом Брэдфордом. О причинах такого приказа он нам не сообщил.

Фалькенберг кивнул.

— По вашей оценке, майор, готов ли этот батальон к боевым действиям?

Фалькенберг слушал не очень внимательно, отхлебывая кофе. Сообщение было уже отрепетировано, и он знал, что ответит Севедж. Люди обучены, но пока еще не представляют собой боевую единицу. Фалькенберг подождал, чтобы Севедж закончил выступление,

— Ваши рекомендации?

— Объединить второй батальон с первым, сэр, и перегруппировать оба батальона. Нормальная практика такова: в манипулу включается один новобранец, трое опытных рядовых и монитор. Если количество новобранцев и ветеранов одинаково, доля новобранцев возрастает, но это даст нам два батальона солдат под командованием ветеранов-унтер-офицеров, с достаточным количеством ветеранов-рядовых.

Таким образом мы разрушим организацию, предварительно созданную для обучения, и создадим полк с новой постоянной структурой: первый и второй батальоны для боевых действий, третий, состоящий из местных жителей с офицерами морской пехоты, — резервный. Четвертый батальон не находится под нашей командой.

— Каковы причины такой реорганизации? — спросил Фалькенберг.

— Боевой дух, сэр. Новые батальоны чувствуют себя обиженными. У них более строгая дисциплина, чем у бывших морских пехотинцев, и им это не нравится. Размещение их в одних манипулах с ветеранами положит этому конец.

— Посмотрим новую структуру.

Севедж повозился с консолью, и по экрану поплыли схемы. Административная структура стандартная, основанная отчасти на организации морской пехоты СВ, отчасти на национальной армии Черчилля. Но это не главное. Сразу не заметно, но структура требовала, чтобы все важнейшие должности занимали наемники Фалькенберга.

Лучшие назначенцы из прогрессистов оказывались в третьем или четвертом батальонах, местных с достаточным опытом командования нет, таково оправдание структуры. Фалькенбергу она понравилась, и он не видел военных причин ставить ее под сомнение. Брэдфорд будет так доволен тем, что у него теперь есть собственная воинская часть, что в остальное вдумываться не будет. Пока не будет. А остальные знают недостаточно, чтобы задавать вопросы.

«Да, — подумал Фалькенберг. — Должно сработать». Он подождал, пока Севедж закончит, и поблагодарил его, а потом обратился ко всем:

— Джентльмены, если у вас есть замечания, давайте их послушаем. Я хочу, чтобы на завтрашнем заседании кабинета мы выступали единым фронтом и каждый из вас должен быть готов ответить на вопросы. Не нужно говорить, как важно для нас, чтобы они это приняли.

Все закивали.

— И еще одно, — сказал Фалькенберг. — Главстаршина!

— Сэр!

— Как только кабинет одобрит план, в полку должна быть установлена нормальная дисциплина.

— Сэр.

— Сообщите об этом всем. Передайте 42-му, что отныне с новобранцами и ветеранами будут обращаться одинаково, и первый же, кто причинит мне беспокойство, пожалеет, что родился на свет.

— Сэр! — Кальвин счастливо улыбался. Последние месяцы всем дались нелегко. Но теперь, слава Богу, полковник снова берет все в свои руки. Солдаты подраспустились, но он скоро приведет их в норму. Пора снимать маски, и Кальвин был рад этому.

X

Хор голосов пятидесяти тысяч человек, кричащих в унисон, может быть ужасен. Он вызывает страх на уровне подсознания, вызывает панику, которая родилась раньше атомной бомбы и всех достижений технологии. Этот водоворот звуков свидетельствует о неудержимой, неконтролируемой силе.

Все во дворце вслушивались в крик толпы. Правительственные чиновники внешне оставались спокойны, но передвигались незаметно и говорили негромко — или без всякой причины начинали кричать. Дворец был полон безымянным страхом.

Заседание кабинета началось на рассвете и продолжалось до позднего утра. Оно все длилось, но ничего не решало. Незадолго до полудня вице-президент Брэдфорд встал со своего места за столом совета, гневно кривя губы. Дрожащим пальцем он указал на Джорджа Хамнера.

— Это ваша вина! — кричал Брэдфорд. — Теперь и техники требуют новой конституции, а вы их контролируете. Я всегда говорил, что вы предаете Прогрессивную партию!

— Джентльмены, прошу вас! — вмешался президент Будро. В голосе его звучала бесконечная усталость. — Послушайте, такие выражения…

— Предаю? — спросил Хамнер. — Если бы ваши проклятые чиновники уделяли хоть немного внимания техникам, этого не случилось бы. За три месяца вы умудрились превратить техников из стойких сторонников партии в союзников мятежников, вопреки всему, что я делал.

— Нам нужно сильное правительство, — сказал Брэдфорд. Говорил он презрительно, и на лицо его вернулась самоуверенная улыбка.

Джордж Хамнер отчаянным усилием обуздал гнев.

— Ничего у вас не выйдет. Вы обращались с моими техниками, как со скотом, заставляли работать дополнительное время без оплаты, а когда они начали протестовать, послали своих проклятых солдат. Моему человеку стоило жизни появление полиции.

— Сопротивление полиции, — ответил Брэдфорд — Мы не можем этого допустить.

— Вы не знаете, что такое правительство! — сказал Хамнер. Он стоял, возвышаясь над маленьким Брэдфордом, уже не справляясь с собой. Тот на шаг отступил, и его улыбка застыла. — И после всего этого вы еще смеете называть меня предателем! Я сломаю вам шею!

— Джентльмены! — Будро встал со своего места во главе стола, — Прекратите!

Со стадиона доносился рев. От криков конституционного собрания дворец словно дрожал.

На мгновение в зале заседаний кабинета наступило молчание. Будро устало продолжил:

— Это ни к чему нас не приведет. Предлагаю сделать перерыв на полчаса, чтобы успокоиться.

Послышался одобрительный гомон.

— И когда мы соберемся вновь, я не хочу слышать обвинений и угроз, — говорил президент Будро. — Понятно?

Все неохотно согласились. Будро вышел в одиночестве. Затем Брэдфорд в сопровождении кучки своих сторонников. Остальные министры торопились оказаться к нему поближе, как будто теперь сама мысль о споре с первым вице-президентом была опасна.

Джордж Хамнер остался в кабинете один. Он пожал плечами и тоже вышел. К Брэдфорду подошел человек в военном мундире. Хамнер узнал в нем подполковника Кордову, командира четвертого батальона полиции и фанатичного сторонника Брэдфорда. Хамнер вспомнил, как Брэдфорд предлагал назначить на эту должность Кордову и насколько незначительным тогда это казалось.

Группа Брэдфорда пошла дальше по коридору. Сторонники первого вице-президента о чем-то переговаривались. Хамнер снова пожал плечами.

— Угостить вас кофе? — Голос за спиной заставил Джорджа вздрогнуть. Повернувшись, он увидел Фалькенберга.

— Да, спасибо. Но ничего хорошего это не даст. У нас неприятности, полковник.

— Пришли к какому-нибудь решению? — спросил Фалькенберг. — Ждать пришлось долго.

— И без толку. Вас следовало пригласить на заседание кабинета. Может, вы смогли бы что-нибудь посоветовать. Нет никаких причин заставлять вас ждать в приемной, пока мы кричим друг на друга. Я пытался изменить эту политику, но в данный момент я не очень популярен. — Со стадиона снова донесся крик.