Фледлунд - Соня Фрейм

на свой лад. И в тебе он вдруг нашел мораль, нехило ж ты им надышался в этой дыре. Видно, твое прошлое «я» по ней втайне тосковало. Раньше ты был тупым и жадным, а теперь просто смешон. Ищешь все время плохих и виноватых. Ну? Хочешь убить? Давай.

Он приглашающе развел руки, и в глазах мелькнула опасная искра. Тусклый свет фонаря на долю секунды выхватил в глубине его рукава что-то блестящее.

«Нож. Он придерживает его для ближнего боя», – понял Киран.

Приближаться сейчас не стоило. Надо было заставить его сделать ошибку и выстроить дальнейшую тактику на этом. Недолго думая, он вцепился в лестницу и полез вверх. Пчеловод недоуменно наблюдал, меньше всего ожидая, что он решит удрать.

Оказавшись над ним в трех метрах, Киран достал перочинный нож и принялся пилить бечевку.

– Ты что делаешь, дебил? – понял его затею Пчеловод и ринулся к лестнице.

Та тут же оттянулась под его весом.

Карманный нож не скоро взял бы плотную альпинистскую веревку, но это и не было целью. Как только Пчеловод начал карабкаться за ним, Киран спрыгнул с лестницы, ухватив заодно этого ублюдка. Ничего из этого Пчеловод не ожидал, и оба камнем сорвались вниз, подняв тучу брызг.

Пока Пчеловод не опомнился, Киран схватил его за ворот куртки, выбил из рук нож и надавил на его тело под водой. В первую минуту эффект неожиданности сыграл в его пользу, и Пчеловод быстро ослаб. Но он все же был крупнее и сильнее Кирана, и в следующий миг их позиции поменялись. Теперь уже Пчеловод вдавливал его голову в мягкое дно. Бурая жидкость заполнила нос и легкие.

Та самая лучинка в дебрях его сознания почти угасла, но еще имела силу нашептывать.

Это ты решаешь, когда выпустить меня. Тебе стоит просто захотеть.

Выпусти меня. Выпусти меня сейчас, чтобы завершить начатое.

Все расплывалось. Он не мог перехватить его. Жаль, задумка была хорошая.

* * *

Из фиолетовой тьмы на него смотрели огни. Три слева, два справа и длинная цепь посередине. Киран, с белками вместо глаз, стоял перед ними нагой и обездвиженный и не мог пошевелиться.

Из темноты кто-то шел к нему навстречу. Шаг за шагом, все ближе… Как луч прожектора, на них обоих упал свет, и неким внутренним зрением он увидел самого себя. Те же черты, только жестче. Взгляд непроницаемый и равнодушный. Подбородок сильнее выдавался вперед. Эти маленькие штрихи превратили его в незнакомца.

– Ты готов? – беззвучно спросил другой.

– Нет. Но у меня нет выбора, – так же неслышно ответил тот Киран, которого он почему-то считал собой.

Грудь сдавливало что-то тяжелое, и хотелось плакать и повторять неизвестно для кого: «Я никогда не хотел быть этим человеком. Я никогда его не выбирал…»

– Давай же… – настойчивее повторил другой и протянул руку.

Они коснулись друг друга ладонями. Птицы полетели с одной руки на другую.

– У меня тоже не было выбора, – произнес его двойник. – У нас у обоих не было. Теперь просто вспомни, кто ты.

– Кто я? – плача, спросил первый Киран.

В глазах второго отобразилась невесомая скорбь, но лицо не дрогнуло.

– Прирожденный убийца.

Птицы перелетели из одного Кирана в другого. Огни во тьме погасли.

* * *

Столб брызг. Киран разогнулся и перекинул через себя Пчеловода, ощущая, как из носа и рта льется вода. Дышать все еще было тяжело, но откуда-то изнутри пришла неимоверная и страшная сила.

Тело Пчеловода подняло еще больший всплеск.

Тактическая ошибка: следовало полагаться на воду, а не на свою массу, поэтому ублюдок смог вырваться.

Сейчас нельзя дать ему опомниться. Удар за ударом Киран прикладывал его всюду, куда только мог: о дно, о влажные стены, затем поволок к тому самому выступу, где стоял фонарь. Последовало несколько точных движений о камень, и Пчеловод потерял сознание. Кровь бежала из раны на его лбу. Но этого было недостаточно.

Киран опустил его под воду и держал столько, сколько потребовалось, чтобы все закончить.

* * *

У него не было сил встать. Киран сидел по грудь в воде и глядел на тело Пчеловода, покачивающееся на поверхности лицом вниз. Над головой светлело небо, и запели первые птицы. Лестница была в паре метров. Только протяни руку и скоро выйдешь к солнцу… Просто место Кирана было на дне.

Как ни странно, воспоминания о его прошлом так и не вернулись. Но в эту ночь какой-то разлом в нем сошелся. Он одновременно был тем, кто зимним утром сошел с поезда в этом городе с чистой головой и жаждой жизни, и тем, кто всю жизнь только и делал, что что-то завершал. Во всех смыслах.

Киран не сразу заметил чью-то голову у кромки провала.

– Skit ocksa[20], бестолочь.

Медленно он перевел пустой взгляд на того, кто ругался.

Нора. В груди что-то слабо встрепенулось, но он все еще не мог встать. Из ног будто ушла вся сила.

– Так и знала, что ты это сделаешь.

Ее слова доносились как из другого мира.

– Вылезай немедленно.

– Отстань, – только и сказал он.

Киран намеревался сдаться полиции. Никакого другого исхода он для себя не видел. Даже после убийства последнего мерзавца он не мог просто продолжать жить как ни в чем не бывало. Хотя раньше он бы на этот счет не заморачивался…

– Я тебе сказала: отрывай задницу и лезь! – гаркнула Нора страшным голосом. – Немедленно! Потому что ты мне, скотина, должен. Вылезай сейчас же!

Эхо ее слов отскакивало от стен провала и отзывалось внутри Кирана тумаками. Возможно, стоило вылезти, чтобы она отлупила его как следует. Уж очень ей этого хотелось.

Как робот, он поднялся и взялся за лестницу. Картина перед глазами стала сплошной земляной стеной, и он словно бесконечно лез наверх из глубокого личного ада. И даже ступив на сухую землю, Киран не сразу понял, что подъем закончился.

Нора в штанах с многочисленными карманами и свитере с геометрическим северным узором была посланцем другого мира. Она уставилась на него своими мозаичными глазами и угрожающе сказала:

– Валим, что встал?

Оба быстро двинулись в сторону уже знакомого перелеска. Восходящее за ним солнце напоминало горящую корону. При свете дня можно было разобрать треугольные очертания пограничного пункта, находящегося чуть дальше провала. К счастью, ничье внимание они пока не привлекли.

Весь путь Нора свирепо молчала, но как только они оказались в перелеске, из нее вырвался измученный выдох.

– Заводи эту карету и поехали.

Имелась в виду, конечно, машина Эрика.

– А на чем ты