Твои верные друзья - Борис Рябинин

Но что сделалось с Буяном? Напрасно Василий командовал ему: «Фу!» — собака не слушалась. Она садилась и тотчас вскакивала, снова принималась обнюхивать задержанного.

И вдруг... Сделав широкий круг по поляне, Буян пустился прочь.

— Ко мне! Буян! Ко мне! — взывал Василий.

Тщетно! Собака птицей мелькнула за деревьями и растаяла в предрассветной синеве.

Это было так не похоже на послушного, дисциплинированного Буяна. Только какой-то очень сильный раздражитель мог заставить его отказаться повиноваться вожатому.

— Отведи задержанного на заставу — крикнул Пронин и сам побежал за овчаркой.

Но разве может человек поспеть за собакой! Уже через несколько минут Василий должен был признаться себе, что догнать ее он не в состоянии. Тем не менее, он продолжал погоню, время от времени выкрикивая:

— Буян! Ко мне! Ко мне!

Сколько уже продолжалась эта погоня: час или два? Василий не мог сказать этого, ибо потерял ощущение времени. Капельки пота, выступившие на лбу пограничника, покрыли все лицо, как росой, застилая глаза и солеными ручейками набегая на рот. Рубаха и гимнастерка намокли и прилипли к телу.

Сначала он сбросил тулуп; потом — полушубок; но ему все было жарко. К утру мороз как будто усилился, однако пограничник не замечал его.

Стало светать — ночь кончилась. Померкли звезды в вышине, темный бархат неба поголубел и окрасился на востоке розовыми отсветами. На снегу появились искристые синеватые тени.

Пограничник устал. Он бежал уже несколько часов по глубокому снегу; ныряя в пади, взбираясь на косогоры. Грудь его высоко вздымалась, учащенное дыхание со свистом и хрипом вырывалось из широко раскрытого рта. Он шатался, винтовка казалась ему непомерно тяжелой; проваливаясь, он с трудом вытаскивал ноги из глубоких колдобин. Но в мозгу сверлило одно: «Догнать! Если не догнать, собака может погибнуть, ей не управиться одной...»

Вдруг он остановился, как вкопанный. Взгляд его упал под ноги, и при бледном свете нарождающегося дня он увидел, что бежит по следу не одного только Буяна. Перед ним на снегу явственно виднелись отпечатки лап двух собак. Один след был размеренный, спокойный — собака шла на рыси; второй — торопливый, неровный, видимо, след Буяна, спешившего догнать первую собаку.

Василий отер рукавом пот с лица. Отбросив со лба прилипшие волосы, побежал дальше. Неожиданное открытие словно придало ему силы. Буян гнался за собакой! Вот почему пес так долго обнюхивал нарушителя и, не слушая отзыва вожатого, бросился к лесу. Только его богатое чутье могло открыть ему присутствие необыкновенного диверсанта. Теперь многое становилось понятным.

Василий бежал уже из последних сил. Валенки мешали ему. Он сел, быстро стащил их с ног и побежал дальше в одних толстых шерстяных носках.

На бегу он старался привести в систему все события сегодняшней ночи. Совершенно ясно: тот след, который они обнаружили, когда обходили участок в первый раз, был следом не волка, а собаки, и эта собака пришла из-за рубежа. В лощине (там, где был сильно истоптан снег) ее ждал человек, пришедший с верховьев Горячего ключа, — вражеский агент, укрывающийся где-то на советской территории. Дальше они некоторое время шли вместе. Человек, повидимому, вложил в портдепешник собаки шпионское донесение и после этого они расстались. Собака побежала в сторону границы, а шпион хотел вернуться обратно... Тут его и захватили.

Все ясно. Вот чем объясняется неуловимость нарушителя границы. Шпионы использовали для своих подлых целей собаку. Человек не пересекал пограничного рубежа и даже не приближался к нему, а собака переходила его незамеченной, и ее след мог быть легко принят за волчий.

Стало быть, она опять несла за-границу донесение шпиона. Тем важнее изловить ее сейчас, немедленно.

Вот и граница. На запорошенной снегом поляне полосатый пограничный знак. У столба журчит в полынье незамерзающая речка. Здесь Горячий ключ уходит на территорию соседней страны.

Но что это?.. Под столбом, у кромки льда, что-то чернеет, слабо шевелится... Снег кругом измят, истоптан, забрызгав кровью. На снегу два тела. Два врага сплелись в смертельном объятии — Буян и другая овчарка, еще более крупная и мощная, чем он. Буян еще борется, но видно, что силы не равны.

Буян настиг чужую собаку у самого пограничного знака. Громадный черный пес с толстыми конечностями и массивной угловатой головой, размеры которой выдавали чудовищную силу его челюстей, неторопливо приближался к месту, где обычно переправлялся через речку и уходил на свою сторону. Он не впервые совершал этот путь, хорошо изучил его, и выполнял свою обязанность обстоятельно и равнодушно, как ремесленник выполняет ежедневную надоевшую и скучную работу.

Еще минута, и он оказался бы за пределами досягаемости. И тут Буян, нагнав, атаковал его. Буян намеревался, сбив врага с ног, впиться клыками ему в горло и задушить. Но он недооценил силу и опытность противника.

В то мгновение, когда Буян, как вихрь, налетел на черного, тот вдруг преобразился, точно электрическая искра пробежала по нему. В какую-то долю секунды, с быстротой и ловкостью, которые трудно было предполагать в нем по его виду, он успел отскочить в сторону; Буян ударил в пустоту, а чужая собака, обернувшись, в свою очередь сама напала на него. И вот тогда началась та страшная схватка у Горячего ключа, которую потом долго вспоминали на заставе.

На стороне Буяна была ловкость, подвижность молодости; черный пес превосходил его грубой силой, знанием приемов борьбы, несокрушимым упорством и выдержкой старого бойца. Борьба была жестокой и долгой. Буян нанес врагу множество ран, но черный выждал подходящий момент и беспощадные челюсти сомкнулись на плече пограничной собаки.

Напрасно Буян старался сбросить врага с себя. Он волочил его по земле, метался и рвался, — все было тщетно. Черный висел на нем. Он обладал весом дога и мертвой хваткой бульдога, и Буян начал уставать. Он попал в железный капкан. А черный, используя каждый удобный момент, как делают все бульдоги, медленно жевал и постепенно подбирался к горлу противника.

Да, это был опытный и хладнокровный убийца. Он не торопился, не старался ускорить развязку — он предпочитал действовать наверняка, зная, что жертва не уйдет от него.

Силы Буяна стали убывать, в сердце закрадывался ужас. Он начал понимать, что самому ему не вырваться из этих тисков.

Пионер Витя! Если бы ты видел сейчас своего друга. Как больно сжалось бы твое сердце при виде бедственного положения, в котором оказался твой любимец. Смерть уже стояла над ним. Лишь один человек мог сейчас спасти Буяна. И он, действительно, появился.

Пронин сразу понял, что грозит Буяну. Это заставило его напрячь остатки своих сил, чтобы поскорее придти на помощь овчарке. Не разбирая дорога, в потемневшей от пота гимнастерке, почти босой, он бежал напрямик по склону холма, полого спускавшегося к речке. Он был уже недалеко...

И вдруг что-то затрещало под ногами пограничника. Он почувствовал, что тело его теряет опору, куда-то валится... Василий попал в старую медвежью яму. Со страшной силой он ударился боком о что-то твердое, — тем самым боком, который три месяца назад пробила пуля диверсанта, — острая боль пронизала его всего, и, вскрикнув, он потерял сознание.

Пока разыгрывались эти события, Метелицын также успел уйти довольно далеко. Время от времени он с помощью Корда находил следы, говорившие о том, что краем лощины недавно прошел человек, и в начале чувствовал себя вполне уверенно.

Но потом уверенность постепенно стала оставлять его. Осветив фонариком очередной отпечаток человеческой ноги, к которому подвел его Корд, он долго обследовал снег, встав на колени и что-то медленно соображая, и чем дольше это делал, тем больше хмурилось лицо старшины.

Странное дело: почему след больше вдавлен не в носке, а в пятке? Размышляя над этой загадкой, Метелицын прошел еще с полкилометра, потом остановился и хлопнул себя по лбу.

— Мы не в ту сторону идем! — заявил он товарищу.

— Почему не в ту? — изумился тот.

— Видишь след? — повел Метелицын лучиком фонарика у себя под ногами. — А ну, шагни... Где больше вдавлено — в носке? А здесь почему наоборот? Мы идем не за ним, а от него...

Второй пограничник все еще не понимал. Метелицын пояснил:

— У него на ногах были надеты колодки. Понял? Чтобы сбить вас с толку. А ты как думал! Надо идти обратно.

И он уверенно зашагал в обратном направлении.

Теперь Метелицын не тратил времени на отыскивание и разглядывание следов, а торопился как можно быстрее придти к тому месту, где они расстались с группой Пронина.

Немного не доходя до этого места, они встретились с пограничником, который вел на заставу задержанного. Коротко отрапортовав старшине, что тут произошло, конвойный задержался на минуту, затем, получив распоряжение выполнять приказ Пронина, двинулся дальше, а Метелицын с Кордом и «вторым номером» направились по следам Пронина и Буяна.