Медицина в Средневековье - Александр Бениаминович Томчин

сочинений, но их до сих пор нелегко расшифровать. Правда ли, что он умел предсказывать будущее? Знал ли секреты, недоступные для современной медицины? Почему он до сих пор вызывает у одних отторжение и презрение, а у других — восхищение и благодарность? Кем он был — основоположником медицины или бродягой и пьяницей, магом и шарлатаном? В рамках данной книги дать наглядное представление о Парацельсе невозможно, но ему посвящена новая книга[21].

Парацельс (Филипп Теофраст Ауреол Бомбаст фон Гогенгейм) родился в Швейцарии, был сыном врача и с детства впитывал знания от отца. Он получил начальное образование у монахов, учился в разных университетах и окончил медицинский факультет в Ферраре, получив диплом «доктора обеих медицин» — терапии и хирургии. Ему довелось поработать на рудниках, и всю жизнь он занимался не только врачеванием, но и алхимией. Вместе со своими учениками он работал в лаборатории, получая и изучая разные лекарственные вещества. Парацельс побывал военным врачом на нескольких войнах и приобрел там опыт хирурга.

Теофраст Парацельс (1493–1541)

Он всю жизнь странствовал и за свою короткую жизнь успел сделать удивительно много. Для одних Парацельс был пьяницей и скандалистом. А для других — фанатическим трудоголиком, обладающим феноменальной памятью, широко образованным, умным и наблюдательным человеком, который посвятил всю свою жизнь науке. Он спал по 3–4 часа в сутки и всю жизнь вел свои записи. Его сочинения представляют собой сложную смесь медицины, химии, психиатрии, космологии, философии и политики. Почти всю жизнь Парацельс прожил бродягой, не имея ни дома, ни семьи. По отношению к больным, людям, попавшим в беду, и к беднякам он был добрым и отзывчивым. Парацельс приезжал в новый для него город, и ему удавалось вылечить больных, в том числе известных и знатных людей, которые считались неизлечимыми. Но он всюду наживал себе врагов, особенно среди коллег, а также церковников и властей, которые ему не доверяли. Каждый раз ему приходилось спасаться бегством, меняя город или страну. Такая история повторялась, и наконец судьба улыбнулась Парацельсу. В Базеле он получил возможность в качестве профессора преподавать медицину студентам и выстроить здание медицины на новом фундаменте, построить курс по своему усмотрению. Но и там он продержался меньше года, а потом снова стал бродячим целителем.

Причина этих злоключений состояла в том, что у него был трудный характер. Парацельс был неуживчивым, «колючим» человеком. И главное, он всегда говорил то, что думал, а это противоречило принятым взглядам. Противники проклинали этого «возмутителя спокойствия», и он тоже отвечал им резко, не избегая преувеличений и оскорблений. Научные споры и диспуты в те времена изобиловали бранью, и хорошо, если не доходили до потасовок и мордобоя.

Парацельс отверг слепое поклонение авторитетам — Гиппократу, Галену и Авиценне. Он заявил, что у них были свои ошибки, и отверг гуморальную теорию как безнадежно устаревшую. Однажды в Базеле на глазах студентов лектор демонстративно бросил устаревшее учебное пособие в костер. Он хотел создать новую, научную медицину. Он не уставал повторять, что наука должна опираться не на цитаты классиков, а только на опыт. Своих студентов Парацельс учил не только на лекциях, но и у постели больного, в поле, где росли лекарственные травы, и в лаборатории. Наблюдения и факты он ставил выше любых теорий: «Врач, который руководствуется только мертвыми книжными буквами, обрекает своих больных на смерть».

Студентам Парацельс говорил: «Я не собираюсь следовать за древними классиками в их учении о четырех темпераментах и четырех основных соках организма. Этими неверными гипотезами они объясняли почти все болезни. Поэтому сегодня или нет, или очень мало докторов, которые обладают истинными знаниями о болезнях и их причинах…». А своим противникам он отвечал: «Я — другой, и пусть это вас не огорчает… Я Теофраст, и я выше тех, которым вы меня уподобляете; я император медицины, император врачей… Я одержу победу над теми из моих коллег, которые против меня ополчились. …Позвольте мне сказать вам вот что: каждый маленький волосок на моей голове знает больше, чем вы все и ваши сочинители, мои башмаки больше смыслят в медицине, чем ваши Гален и Авиценна, и у них больше опыта, чем у всех ваших хваленых университетов».

Парацельс первым понял важность химии для медицины и стал создателем нового направления в науке — ятрохимии, то есть химии, которая служит медицине. Он считал, что живые организмы, как и все в природе, состоят из химических элементов. В организме человека, как в реторте, «есть свой алхимик», то есть там происходят химические превращения. Болезни приводят к нарушению химического равновесия, значит, и восстановить его можно химическими средствами. Лекарства природного происхождения, прежде всего, травы — это «мягкие» средства, у них мало противопоказаний, и Парацельс их тоже использовал. Особенно часто он применял зверобой, мелиссу, омелу белую, чистотел, сок опийного мака, семена пижмы, ревень, горчицу, кору ивы, пион и мандрагору. Однако при лечении серьезных заболеваний травы недостаточно эффективны. И тогда решающую роль играют лекарства, полученные химиками, более опасные, но и более эффективные.

Использованием таких лекарств, соединением усилий медиков и химиков мы обязаны именно Парацельсу. Он первым стал их широко применять и заявил, что цель алхимии — не превращение других металлов в золото, а получение лекарственных веществ. Парацельс ввел в медицинскую практику новые или малоизвестные средств в том числе ряд металлов и их соединений, ртуть при сифилисе, свинец, сурьму, железо, медь, олово. Он рекомендовал применять для лечения минеральные воды и изучал их состав.

Некоторые лекарства Парацельса позднее были признаны токсичными и вышли из употребления, но в давние времена они помогли людям. Нужнее лекарств оказались его принципы. Они остались в науке и сыграли важнейшую роль. Главное в наследии Парацельса — призыв искать и проверять новые лекарства.

Его часто упрекали в том, что он использует для лечения яды. Но он впервые заявил: «Все есть яд и ничто не лишено ядовитости. Одна только доза делает яд незаметным». В самом деле, добавить к супу несколько крупинок соли не вредно, но, если съесть банку соли, от этого можно умереть. Это простое соображение о дозировке лекарств было новым и величайшим открытием, без которого было бы невозможным возникновение фармакологии и токсикологии. Парацельс был очень осторожным врачом и применял для лечения минимально необходимые дозы: «Лучшие из наших известных врачей — те, которые приносят наименьший вред. К несчастью, одни отравляют больных ртутью, другие залечивают их до смерти слабительными или кровопусканием. Некоторых более