Хворый пес - Карл Хайасен

Ноги Артемуса болтались – сумасшедший одной рукой приподнял его за горло. Губернатор в ужасе взвизгнул.

– Я был здесь не к месту. Дик, – продолжил Тайри. – Но ты-то! Это твое место и твое время. Лучше всего ты умеешь продавать, и каждый дюйм этого благословенного штата выставлен на продажу. Все было так же, когда я занимал твою должность, Дики, только теперь ставки повысились, поскольку все меньше добра для дележки. Сколько еще нетронутых островов?

Клинтон Тайри саркастически рассмеялся, выпустил Артемуса, и тот сполз по стене.

– Я знаю, что должен с тобой сделать, – сказал Тайри, склонившись над губернатором, словно могильщик. – Но это может повредить моим друзьям, так что…

Через секунду Артемус понял, что с него срывают пиджак, сорочку и галстук. Потом двести сорок фунтов одноглазого психопата коленом придавили голого по пояс губернатора к полу.

– Что вы делаете? – закричал Артемус. Ему грубым рывком запрокинули голову, и он увидел безжалостный красный блеск мертвого глаза Клинтона Тайри.

– Помолчи, губернатор Дик.

Артемус заткнулся и сосредоточил внимание на мочевом пузыре, дабы сохранить собственное достоинство, а равно и ковер в столовой. Если Тайри не собирается его убивать, что он задумал? Дик Артемус вздрогнул, когда ему расстегнули и сдернули брюки.

Господи, подумал он, это как в фильме «Избавление».[36]

Анус губернатора непроизвольно сжался, и вдруг подумалось: что, если помощь придет во время акта содомии? Газетные заголовки будут еще мучительнее самого изнасилования. Единственный губернатор Флориды, которого бывший губернатор трахал на полу в губернаторском особняке. Это войдет в учебники истории, горевал Дик Артемус, и не только сноской.

Еще страшнее угрозы публичного унижения была перспектива политического краха. Готова ли Флорида переизбрать обесчещенного главу администрации? Дик Артемус сильно в этом сомневался. Вспомнилось, как публика отнеслась к персонажу Неда Битти в конце фильма – парню сочувствовали, но очереди для байдарочного похода не выстраивались.

Корявая лапа сграбастала губернатора за ягодицу, и он приготовился к худшему. А затем показалось, что будто кожу царапает сучок или на ней играют похотливые женские пальчики – остро, но приятно. Дик Артемус не шевелился, на него снизошло странное умиротворение. Он лишь гадал, чем же там занят ненормальный здоровяк, который раздувает щеки и напевает себе под нос.

Странная процедура прервалась, когда распахнулась дверь и женский голос выкрикнул имя Клинтона Тайри. Изогнув шею, Дик Артемус увидел, что Лиза Джун Питерсон и лейтенант Джим Тайл, вцепившись в бывшего губернатора, под руки тащат его из столовой. Безумец ухмылялся, но сопротивления не оказывал.

Губернатор, пошатнувшись, поднялся на ноги, натянул трусы и пригладил растрепавшиеся волосы. Все будет шито-крыто – на Лизу Джун и полицейского можно положиться. Никто ничего не узнает! Дик Артемус поспешил в спальню за свежевыглаженной рубашкой, затем известил шофера, что готов ехать. Направляясь в «Клуб Фермеров», он бегло просмотрел в машине текст выступления, будто ничего сверхординарного не произошло. И только позже, уже покинув трибуну под вежливые аплодисменты, он выяснил, что сотворил с ним Клинтон Тайри. Услышав всхлип, агент ФОП, стоявший на карауле перед мужским туалетом, распахнул дверь и увидел, что губернатор Флориды со спущенными к щиколоткам семейными трусами в капельках крови, повернувшись к зеркалу, горестно изучает через плечо свой выпяченный молочно-белый зад.

– Сэр? – растерялся агент.

– Иди отсюда! – гаркнул Дик Артемус. – Вон!

Но агент успел увидеть и даже прочесть зеркально отраженное задом наперед слово ПОЗОР. Запекшиеся красным буквы, что начертал старательный клюв канюка, тянулись через голую задницу губернатора.

– На этот раз ты превзошел себя, – сказал Джим Тайл.

– Тюрьма? – спросил Сцинк.

– Либо психушка.

Лиза Джун Питерсон вмешалась:

– Вы что? Никакой тюрьмы. Ничего не было.

В патрульной машине Тайла они ехали в больницу. Полицейский с Лизой Джун сидели впереди, а Макгуин и экс-губернатор устроились двумя ароматическими грудами – черной и ярко-оранжевой – в отсеке для арестованных.

– Представьте, что будет, если губернатор Артемус прикажет открыть дело против губернатора Тайри, – продолжила Лиза Джун. – История получит огласку и станет сенсацией для газет по всей стране. Появятся публикации, но не такого рода, что вырезаются для семейного альбома Артемусов.

– Из-за чего сыр-бор? – раздалось сзади. – Даже шрамов не останется.

– По-моему, ты чего-то не понимаешь, – сказал Джим Тайл.

– Через пару недель его тощая задница будет как новенькая. Что такое? – оживился Сцинк. – Лиза Джун, ты смеешься?

– Не смеюсь.

– Нет, смеешься!

– Это было…

– Забавно? – подсказал Сцинк.

– Не то, что я ожидала увидеть, вот и все. – Лиза Джун сдерживала смех. – Ты сверху, а у него выставлена…

Вспомнив эту сцену, Джим Тайл тоже усмехнулся.

– Когда же мне можно домой? – спросил он.

– Как только вызволим парня, – ответили сзади.

– Если возникнут вопросы, вот что сегодня произошло, – сказала Лиза Джун. – Губернатор Ричард Артемус за обедом провел спокойную сердечную встречу с бывшим губернатором Клинтоном Тайри. Говорили, допустим, о рыбалке, об истории Флориды, обсуждалась структурная перестройка администрации… какой усердной работы требует должность главы штата. Встреча продолжалась менее часа, после чего бывший губернатор Тайри отклонил предложение совершить экскурсию по обновленной резиденции, поскольку имел предварительную договоренность навестить приятеля в местной больнице. Согласны?

– Класс! – сказал Джим Тайл.

– Губернатору Артемусу понравится еще больше, уж поверьте мне.

Сцинк приподнялся в обезьяннике.

– А что с мостом?

– И думать не моги, – встрепенулся Джим Тайл.

– Мне просто интересно.

– Ты свое дело сделал, губернатор.

– Расслабься, лейтенант.

Лиза Джун объяснила:

– На следующей неделе специальная сессия примет решение о выделении ассигнований на строительство. Как только это произойдет, начнутся работы.

Сцинк подался вперед, почерневшими от солнца пальцами уцепившись за металлическую сетку.

– Значит, запрет – вранье. Парня обманули.

– Разумеется. Они боялись, что он убьет твоего дружка. – Лиза Джун кивнула на дремавшего пса. – Их шантажировали, но уступить они не могли.

– Учитывая, что мост стоит двадцать восемь миллионов долларов.

– И это верно.

– К тому же не забудем, что херов губернатор Дик испытывает нежную привязанность к застройщику острова.

– Точно, – сказала Лиза Джун. – Но главное, все сработало – пес цел, жена мистера Стоута цела, а молодой мистер Спри получит необходимую медицинскую помощь…

– Только остров уделали, – фыркнул Сцинк.

В машине повисло невеселое молчание. Вот именно этого я и боялся, подумал Джим Тайл. Они сами напросились, когда вытащили его из болота и поставили жесткие условия.

– Губернатор, куда ты отвезешь парня? – спросил он.

– В безопасное место, не волнуйся.

– Пока не поправится?

– Конечно.

– А потом? – спросила Лиза Джун.

– А потом он может сжечь здание администрации, если пожелает, – проворчал Сцинк. – Я ему не папаша и не раввин. – Он снова свернулся, как огромная гусеница, пристроив бритую голову на сиденье. Лабрадор на секунду проснулся и лизнул его в лоб.

У дверей больницы Лиза Джун спросила:

– Вы уверены, что его можно перевозить? Полицейский сказал, что у Твилли Спри сквозная рана, задето правое легкое, сломаны два ребра, но главные вены и артерии не повреждены.

– Повезло парню. Во всяком случае, с ним, – он скосил глаза на заднее сиденье, – будет безопаснее всего. Кто-то же хотел прикончить мальчишку. Может, до сих пор хочет.

– Вдруг полицейские его не отпустят?

– Мисс Питерсон, в следующем месяце троим из них потребуется характеристика для повышения в чине. Угадайте, кто ее подписывает? – Джим Тайл снял зеркальные солнечные очки и положил в нагрудный карман. – Полагаю, они не станут поднимать шум, если мистер Спри захочет выписаться.

– Приходилось там бывать? – раздалось с заднего сиденья.

– Что, губернатор?

– Я спрашиваю Лизу Джун. Дорогуша, ты бывала на Жабьем острове?

– Нет.

– Тебе бы понравилось.

– Наверняка.

– Я хочу сказать, он бы тебе понравился таким, как сейчас. Без всех этих каналов, яхтенных стоянок и прочей туристической муры.

Лиза Джун повернулась к Сцинку.

– Я тебя прекрасно поняла, капитан.

Джим Тайл поставил машину в тень и приспустил задние окна, чтобы пес дышал свежим воздухом. Пока в палате сестра меняла Твилли повязку, все трое – Сцинк, Лиза Джун и Джим Тайл – ждали в коридоре. Тайл переговорил с четырьмя молодыми полицейскими, дежурившими у двери, и повел их в холл выпить кофе. Сцинк уселся по-турецки прямо на полу, а Лиза Джун, позаимствовав в комнате дежурных сестер стул с пружинной спинкой, устроилась рядом.