Под тенью белой лисы - Бронислава Антоновна Вонсович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что с тобой случилось, подруга? – спросила я, чувствуя вместо страха только жалость. – И как прикажете тебя подавлять, если при первом же взгляде хочется облизать и накормить?
Лиса вздохнула и что-то глухо проворчала, смотря на меня взглядом тяжело раненного, измученного животного. Возможно, ей пришлось несладко как раз из-за того, что я не торопилась ее принять?
Я протянула лапу и легко, самыми подушечками тронула… противницу? Язык не поворачивался ее так назвать. Ведь это была часть меня. И бороться с ней – все равно что бороться с собой: иногда нужно, конечно, но особого прока не будет. Нужно принять и полюбить такой, как есть.
Лиса от моего прикосновения покачнулась и что-то прошипела. Наверняка что-то важное, потому что она прошмыгнула мимо меня и села рядом с дверью. Не перед, а именно рядом. Было видно, что каждое движение ей дается с большим трудом, в отличие от моей рыси, для которой любой прыжок в удовольствие. А вот лисой сейчас управляли только упорство и необходимость.
– Ты хочешь, чтобы я открыла эту дверь? – неуверенно спросила я и взялась зубами за ключ.
Лиса дернула головой и заскулила. Тоненько и очень жалобно, не делая, впрочем, ни единой попытки помешать. «Твой выбор», – прозвучало столь ясно, что я отпрыгнула от двери.
На краю сознания послышался далекий смех. Гадкий Велес, уверена: это он развлекается. Как помочь, так его нет, а как поразвлекаться – так пожалуйста. Сидит где-то там на небесах, на мягком облачке, и наблюдает за разыгрываемым представлением. Только для меня это не театр, а жизнь!
– Велес, неужели ты на самом деле предлагаешь разменять мои воспоминания на второго зверя? – возмутилась я уже вслух, даже не рассчитывая на ответ.
– А как ты хотела? За все нужно платить, – прогрохотало совсем рядом.
Сам бог явиться не соизволил, но хоть ответил – и то хлеб. Правда, ответ оказался совсем не таким, как я ожидала.
– Я не могу выбросить часть себя. И второй зверь, и мои воспоминания – это части меня.
– Ты прекрасно жила в последнее время без обеих этих частей, – заметил он. – Выберешь память – второй зверь развеется. Ты же этого хотела?
Теперь мне казалось, что я хотела совершенно другого. Невозможно же выбросить того, кто без тебя погибнет. Да что там погибнет – уже начал погибать.
– Он не от тебя, поэтому тебе все равно, – обвиняюще бросила я.
Лиса обреченно опустилась на пол и положила морду на лапы. Только глаза вспыхивали красными огоньками, напоминая, что она здесь, смотрит на меня и собирается принять любое решение. Но где же обещанная борьба? Почему она покорно ждет смерти?
– Не совсем. Все звери – мои дети, – возразил Велес. – Даже если они испорчены влиянием Темного.
– Она не испорчена. Она хотела мне помочь.
– За что и пострадала, – заметил он. – Потратила больше, чем могла, а восстановить нечем, потому что ты вашу связь не принимаешь. Не покажи она тебе кусок прошлой жизни, не была бы сейчас так слаба. Не все, что выглядит страшно, плохо, и не все, что выглядит красиво, хорошо. Ее связь с Темным я почти оборвал, осталась одна ниточка, которую порвать можешь только ты.
– Что надо сделать?
– Закроешь дверь – выберешь лису, но потеряешь знание о первой жизни, откроешь – обретешь память, но потеряешь второго зверя.
Лиса тяжело вздохнула, словно слышала наш разговор и не сомневалась в моем решении. Ключ в двери, уже наполовину повернутый, заманчиво заблестел, приглашая завершить поворот. Почему-то я была уверена, что сейчас он пройдет без сучка и задоринки и я наконец вспомню, что случилось в той жизни. И потеряю часть этой.
– Но так нельзя!
– Почему? – насмешливо прогрохотал Велес. – Это твоя плата. Выбирай. И знай: все, что сейчас случится, останется между мной и тобой. О твоем выборе никто не узнает. Ты никому не сможешь рассказать, даже если захочешь. Я запираю твои уста.
В воздухе пронеслась золотистая молния и коснулась губ нежно, как лепесток розы, но мне даже не надо было проверять, чтобы ощутить уверенность: об обретении или потере зверя я никому не смогу рассказать ни слова.
– Я не могу так. Мне нужно подумать.
– Тогда ты выбрала прошлое, – голос Велеса стал удаляться, словно разочарованный бог решил закончить наш разговор. – Второй зверь к тебе вышел. Он не переживет эту ночь, если ты его не примешь.
– Но неужели ничего нельзя сделать? Тот, кто не помнит прошлого, не имеет будущего.
Спросила я в пустоту, потому что Велес мне не ответил. Не захотел дожидаться моего решения или не хотел видеть его результат. Я зло стукнула когтистой лапой по стене и зашипела.
Лиса прикрыла глаза и напоминала собственный надгробный памятник. И зачем, спрашивается, ей так надо было рисковать, проецируя мне в голову ту сцену? Сейчас была бы полна сил и энергии, и мы смогли бы подраться по всем правилам. Или там было что-то важное? Что-то такое, что должно повлиять на мою жизнь? Но что? Что такого могло быть в короткой сцене, где Темный бог пообещал вылечить мою сестру за то, что я принесу ему артефакт? Вылечить? Я стукнула себя по лбу лапой. Он не мог вылечить, потому что такие, как он, не лечат, от них идет только зло. Зло лечить не умеет, только убивать и наводить порчу. По всему выходит, что болезнь моей сестры была наведенной и, когда он перестал на нее влиять, она выздоровела?
Я прикоснулась к лучу, который под пальцами радостно загудел и завибрировал, ощутила на той стороне адресата и уверенно сказала:
– Ты обманул меня, Темный. Наш договор недействителен.
– Догадалась? Но как?.. – донеслось до меня возмущенное.
После чего луч словно начал распадаться на отдельные нити, лопающиеся с противным громким треском, тающие ошметки на некоторое время заполнили коридор от пола до потолка. Когда видимость восстановилась, выяснилось, что луч не исчез, но связь совершенно истончилась, и она была не между мной и Темным богом, а между ним и артефактом с его силой. Нужно как можно скорее от него отделаться: пока артефакт – часть
