Ум в равновесии. Медитация в науке, буддизме и христианстве - Б. Алан Уоллес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Великое совершенство описывает эту окончательную реальность с помощью различных притч, причем некоторые из них напоминают притчи Иисуса о Царстве Небесном. Тот, кто невежественен относительно своей природы будды, подобен царству без царя; однако, когда такой человек распознает свое исконное осознавание, получается, что бедняк без статуса или имущества как бы взошел на престол и наслаждается всеми привилегиями царской власти. Тот, кто не знает своей истинной самости, подобен человеку, страдающему от недуга, пока под его кроватью лежит лекарство, способное полностью исцелить эту ужасную болезнь. Подобное неведение также сравнивают с невероятной бедностью того, кто умирает от голода, но при этом спит на подушке, полной золота[334]. С точки зрения великого совершенства основное различие между буддами и непросветленными существами таково: первые знают, кто они, а вторым это неведомо. Соответствующим образом корень страданий есть цепляние за то, что не является «я» и «моим», как за «я» и «мое» — цепляние, при котором нам не удается распознать, кем мы являемся на самом деле.
Кульминация пути великого совершенства — реализация «радужного тела»: в этом случае, как утверждается, тело в момент смерти растворяется в мерцающем, многоцветном свете. Если теория реинкарнации расширяет пределы научного воображения, буддийские утверждения о радужном теле полностью выходят за рамки всего, во что могли бы поверить многие люди в современном мире. Если подобные утверждения — как утверждается, основанные на многочисленных наблюдениях свидетелей, — верны, они могут нанести удар по самому корню многих научных допущений о природе ума и материи. С момента возникновения психологии как академической дисциплины ученые предполагали, что ум есть лишь функция мозга, а его влияние на материальный мир происходит лишь посредством мозговых функций.
Представители средневековой схоластики требовали идеологического авторитета надо всем, что касается реальности, и потому, когда Галилей потребовал, чтобы натурфилософы — такие как он сам — получили право делать собственные открытия на основе эмпирических наблюдений за объективными физическими явлениями, он столкнулся с ярым сопротивлением. Как утверждали схоласты, эмпирически достоверными могли быть только те наблюдения, которые соответствовали бы их всеохватывающему богословскому мировоззрению. Если Галилей или кто-либо иной утверждали, что им посредством наблюдений удалось установить что-то, не соответствующее допущениям схоластов, результаты подобных наблюдений сразу отвергались.
Аналогичным образом дело обстоит и с современными научными материалистами: они настаивают, что убедительные методы изысканий и авторитетные познания о реальности в целом присущи только ученым; любые утверждения о наблюдении за вещами, которые необъяснимы с материалистической точки зрения, считаются недостоверными и не заслуживающими серьезного рассмотрения. Созерцатели бросают этой идеологической гегемонии материализма вызов — так же, как Галилей бросил вызов гегемонии схоластики. Нежелание признавать альтернативные способы изысканий сегодня остается столь же упорным, как и в XVII веке. Приведенное ниже объяснение радужного тела описывает присущие тибетскому буддизму воззрения о потенциале продвинутых уровней созерцательной практики — о возможности того, что они преображают не только ум, но и тело, и трансформация эта происходит так, что большинство современных ученых не могут ее даже вообразить. Верны или ошибочны эти буддийские утверждения, можно определить с помощью опыта — применяя соответствующие медитации на практике, — а не посредством отсылок к иллюзорным познаниям относительно природы и ограничений сознания.
Прахеваджра, как утверждается, явил радужное тело, когда покидал этот мир; его физическая форма растворилась в сфере света. Ум подобного существа — существа, которое достигло совершенного просветления, — уже растворился в изначальном сознании. В момент смерти материальные составляющие тела растворяются обратно в абсолютном пространстве явлений, а жизненная сила — в энергии изначального сознания. В исключительных случаях этот полный перенос в абсолютную основу происходит еще при жизни. Ум того, кто достиг «радужного тела великого переноса», бесконечно распространяется во всепронизывающем изначальном сознании — подобно воде, которая вливается в воду, или пространству, которое сливается с пространством. Все атомы тела исчезают в абсолютном пространстве явлений, но видимость физического тела, которое могли бы увидеть или потрогать окружающие, все равно остается. На этом этапе нет ни тела, ни ума, которые могли бы умереть, — подобные просветленные существа просто проявляют или оттягивают видимости своих тел для служения другим. При этом они больше не подвержены ни рождению, ни смерти.
Падмасамбхава и Вималамитра — два великих созерцателя VIII века, сыгравшие огромную роль в привнесении буддизма в Тибете, — как утверждается, явили радужное тело великого переноса. Также говорится, что то же достижение стяжали и ламы последующих поколений, включая Чецуна Сенге Вангчука (XI–XII вв.), Ньенвена Тиндзина Сангпо и Чецуна Сенге Шору. Тем не менее подобные истории — нечто чрезвычайно редкое. Более распространенная реализация — «великое радужное тело», явленное Прахеваджрой. При обретении этого свершения ваше тело растворяется в момент смерти — словно радуга, исчезающая в небе. Еще более распространенным, по словам тибетцев, будет реализация «малого радужного тела»[335]. При его достижении пробуждается ясный свет осознавания абсолютной основы; он излучает радужные цвета из своего абсолютного пространства, и материальное тело созерцателя уменьшается в размере, пока в конечном итоге не исчезнет полностью. Не остается никаких следов тела или ума. Есть и другой вариант: при проявлении ясного света основы в момент смерти материальные тела некоторых адептов до семи дней уменьшаются в размере. В конце концов остаются лишь их волосы и ногти.[336]
Утверждается, что радужное тело в момент своей смерти явили тринадцать последователей Дуджома Лингпы. Это свидетельствует о его необычайной эффективности в качестве учителя. Если говорить о временах более недавних, в июне 2000 года мне выпала честь побыть переводчиком Пенора Ринпоче — бывшего главы тибетско-буддийской школы ньингма. В рамках выступления, которое я переводил, Ринпоче отметил, что лично знает о шести тибетских созерцателях, которые при его жизни достигли в момент своей смерти радужного тела. Все эти случаи произошли в Тибете. За последние десять лет я слышал о нескольких тибетских адептах, тело которых после смерти уменьшилось до высоты около 60–90 сантиметров; пропорции тела при этом сохранились. К числу этих практикующих принадлежали покойный Панчен-лама, лама по имени геше Ламримпа, живший в монастыре Дрепунг в Лхасе, и еще один лама, живший в монастыре Дзамтанг в Восточном Тибете. Четвертым ламой (который явил эту степень радужного тела за пределами Тибета) был Тулку Ургьен Ринпоче, проживавший в Катманду в Непале[337]. Во всех этих случаях очевидцы свидетельствовали: после смерти тела этих лам уменьшились до размера тела маленького ребенка, при
