Русский Берлин - Александр Попов

Ночной Берлин по-русски

К середине 90-х гг. прошлого века в Берлине проживало уже не менее 60 тысяч выходцев из бывшего СССР. Около 10 тысяч из них были молодыми людьми. В этом городе им предстояло начать новую жизнь и обзавестись новыми знакомыми. Вырванная из привычной среды молодежь, как никто из эмигрантов, нуждалась в общении. Молодым людям, оказавшимся в чужой стране, изобилие новых впечатлений поначалу заменяло активное общение со сверстниками. Притом что большинство из них не знали немецкого языка или владели им недостаточно для свободных контактов с коренными жителями. Пообвыкнув, молодые эмигранты нередко стали чувствовать себя довольно тоскливо, общаясь только со своими близкими или случайными знакомыми. А в этом возрасте так интересно знакомиться! И с новыми друзьями, и с новыми подругами.

Надо было срочно искать «своих». Но где? Это сегодня в Берлине есть и «русские» продуктовые магазины, и клубы, и бары… Это сегодня в городе еженедельно проходят десятки русских вечеринок, которые ведут русскоязычные диджеи. Тогда, в середине 1990-х гг., «на весь Берлин был один молодежный клуб «Шалаш» и какое-то турецкое кафе в Кройцберге вблизи остановки метро Hermanplatz, где по выходным почему-то играла русская музыка», — говорит берлинский диджей Alexander Pushkin (фамилия — псевдоним, который Александр получил за кудрявые волосы), входящий в десятку лучших русскоязычных клубных ведущих немецкой столицы. Александр в возрасте 20 лет переселился в 1994 г. в Берлин из казахстанской Кзыл-Орды и уже через год начал диджейскую карьеру в одной из первых крупных русскоязычных дискотек Берлина. Сегодня Alexander Pushkin (www.pushkin.ee) — один из наиболее авторитетных русскоязычных house-диджеев Берлина, закрепившихся на немецкой столичной клубной сцене. Созданная под его руководством промо-группа BIGMAN Production стала в «Русском Берлине» на практике единственной творческой организацией, интенсивно занимающейся продвижением house-клаббинга, проводя качественные клубные, «не попсовые» вечеринки с участием немецких и отечественных клубных деятелей. Александру принадлежит серия публикаций в берлинском журнале «Изюм», посвященная истории русскоязычной клубной субкультуры в немецкой столице. Он согласился стать комментатором в путешествии по ночному «Русскому Берлину», которое предстоит совершить в этой главе. По времени оно охватит около полутора десятков лет — с середины 90-х гг. прошлого века до наших дней.

«Упомянутый «Шалаш» играл роль берлинского «дворца пионеров» с дневными кружками по интересам, языковыми курсами и музыкальными занятиями для детей и подростков. По субботам «Шалаш» превращался в молодежный центр с русским уклоном, где разрешалось устраивать легкие танцульки до 12 часов ночи под музыкальный центр с двумя колонками. Небольшие дискотеки «под магнитофон» устраивались тогда и в некоторых общежитиях, где на первое время после приезда, до распределения по местам постоянного жительства, власти селили приезжих переселенцев и эмигрантов. Многие пробовали ходить в немецкие клубы, но там не было самого главного — русскоговорящей публики и стопроцентного понимания».

Формирование русской клубной субкультуры в Берлине оказалось связано с турецким этносом, который за полвека неуклонной миграции в Германию образовал в многонациональной немецкой столице самую крупную общину. С ней сейчас сравнился «Русский Берлин», который, возможно, уже превосходит турецкую колонию по численности.

Уже упомянутое турецкое кафе с русской музыкой находилось в районе Кройцберг, где компактно проживает самая большая в Европе турецкая община. Через полтора месяца «русских вечеров» кафе было закрыто после драки посетителей с местными охранниками турецкого происхождения.

Следующие пять лет развития русской молодежной субкультуры в немецкой столице прошли в основном в районе Велдинг (Wedding), где значительную часть местного населения также составляют турки. С привыкшими к иноязычной публике владельцами кафе и ресторанов в «турецких» районах было легче договориться об открытии русской дискотеки или клуба. С другой стороны, между молодыми русскими и молодыми турками возникали конфликты, которые в дополнение к внутренним разборками, случавшимся в среде «клубящейся» молодежи, обычно приводили к закрытию русскоязычных клубных заведений. Удивляясь такому поведению молодых эмигрантов, не следует забывать, что они уехали с родины в переполненные насилием 1990-е гг., когда на территории бывшего СССР торжествовали «эстетика» малиновых пиджаков и «этика» крепкого кулака. В такой обстановке формировались характеры многих будущих переселенцев, которые при переезде перенесли на новую родину традиции борьбы за территорию и привычку к жестким способам решения конфликтов. Понадобилось время, чтобы такая молодежь «отогрелась» в Берлине и научилась жить по-другому. Некоторые, правда, так и остались в «отмороженном» состоянии. На «отогрев» понадобилось около десяти лет, за которые русская клубная субкультура эволюционировала от любительских дискотек с водкой и драками до роскошных клубных вечеров с участием звезд первой величины.

Летом 1995 г. Александр с двумя друзьями из числа переселенцев отыскали в Веддинге, в парке Реберге, заведение берлинского общепита Sportkafe Rehberge, стоявшее на краю громадного поля, окруженного зеленым массивом. Летом берлинцы играли здесь в футбол, катались на велосипедах или просто валялись на травке. До этого тройка энтузиастов объехала не один десяток немецких клубов, ресторанов и баров, но везде получила отказ. В Sportkafe, однако, все сложилось, поскольку дела у его хозяина, «к счастью», шли вяло. Потому он и согласился по выходным пускать к себе «русскую дискотеку». На первую вечеринку собралось около 70 человек, на вторую — более 500, на третью — до 700. Так прозвучал первый «клубный гудок».

«Из «аппаратуры» у хозяина была новогодняя гирлянда и три цветные лампочки. Мы заняли около двух тысяч марок и приобрели минимально необходимые звук и свет: 4 колонки и усилитель мощности 1,5 KW, стробоскопы, прожектора, дымовую машину, CD-проигрыватель, а также кассетный магнитофон. Впоследствии он очень пригодился, когда гости стали просить прокрутить свои кассеты. Плюс пригласили пару знакомых коренастых ребят в качестве охранников на входе. Заработок со входа уходил к организаторам, прибыль с бара — к владельцу заведения. По этой схеме и сейчас работают почти все русские клубы города. Вход стоил пять марок (сегодня это 2,50 евро). Затраты на рекламу были нулевые, молва сама разносила «вести о приятном месте» Привлекали и низкие цены в баре. Спустя месяц рядом с кафе заработала настоящая шашлычная с турецким мангалом. Чуть позже появился дополнительный «сервис»: возле входа можно было прикупить за полцены для разогрева бутылку популярной тогда водки «Горбачев», украденной ценителями с близлежащей заправочной станции Aral. Люди приезжали к нам не только из берлинских районов, но и из Потсдама и Бранденбурга. Скоро мы докупили недостающую технику и дело пошло».

Музыка в клубе звучала разная: от русского шансона до тяжелого техно. Как только в колонках начинало играть что-то типа «Coco Jambo», «Семь тысяч над землей» Сюткина или «Мальчишника», на столы с визгом взбирались переполненные радостью и водкой девушки. На вечеринках в Sportkafe можно было встретить и студентов, и эмигрантов, и переселенцев, и азюлянтов (лиц, претендующих на гражданство), и нелегалов. Поначалу все было ласково и пушисто. Довольно быстро обозначилась группа постоянных посетителей.

«Однако месяца через три, когда многие перезнакомились и большинство посетителей знали друг друга в лицо, небольшие конфликты, случавшиеся время от времени, превратились в еженедельные «массовки ' с телесными повреждениями. Машины «Скорой помощи» и полицейские автобусы приезжали каждую субботу. Самая яркая битва между соперничающими районными русскоязычными общинами общим числом до 80 человек произошла на поле, возле которого стояло кафе. После чего поле стали звать «Куликовым».

Клуб в парке Rehberge продержался девять месяцев и затем был закрыт городской комиссией по культуре и отдыху. Но всего через три недели та же инициативная группа, включая владельца закрытого кафе, отыскала опять же в Веддинге пустующий клуб на улице Панк-штрассе (Pankstrasse). Уже на первую вечеринку собралось более 300 посетителей. Закрутилась та же карусель и с тем же финалом. Через два месяца руководству клуба было предъявлено заключение строительной экспертизы о том, что в клубе не могут находиться одновременно более 30 человек по причине слабости стен и Пола. Такой вердикт был равносилен распоряжению о закрытии заведения.