Морок Забвения (СИ) - Дмитрий Колотилин

Емельяну ничуть не легче, тягость груза буквально тянет его вниз, но он все же держится, и лишь из-за него я не застыл на месте, а как-то еще двигаюсь все дальше и дальше по тропе. Хранителя же мне не видать, но я уверен, тот следует за Емелей.

Шаг за шагом мы медленно продвигались по узкой тропе, огибающей выступ горного хребта, и мне казалось, что время от времени повышались какие-то параметры, потому как моя хватка становилась более цепкой, а ступни все лучше держали баланс, и постоянно головокружение постепенно ослабевало.

Первые лучи рассвета пробились сквозь тяжелые облака, причалившие к вершине горного хребта, вставшего на противоположной стороне долины. Белесые исполины тут же порозовели, вбирая в себя первый свет нового дня. Снежные шапки горных вершин отразили солнечные лучи, рассеивая свет по подножию и прогоняя ночной сумрак, тут же принявшийся отступать внутрь горных пещер и расщелин, ведущих к недрам каменных пределов. Ночные звуки стихали, ненадолго давая округе побыть в тишине, пока не проснутся дневные птицы и не начнут заливаться в своей трели.

Мир постепенно открывался нашему взору, обнажая себя и показывая красоту окружающей природы, умудрившейся вместить на небольшом пространстве и величественные горы, и широкую реку, и раскидистые луга, и предгорные холмы, покрытые лесными шапками. И на горизонте меж двух горных хребтов виднелись другие вершины, до которых, кажется, рукой подать.

Я не отводил взгляда от открывшейся панорамы и бессознательно продвигался дальше по тропе, обогнув выступ, пока не вышел на достаточно широкую ее часть, где уже не пришлось вжиматься в отвесную скалу. Взгляд на Емелю, тот уже почти добрался, оценивающий взор на открывшуюся картину и всматривание в происходящее внизу.

Широкий карьер подпирал подножие горы, уходя вглубь земли на несколько метров, если судить по стоявшим там сооружениям, напоминающим сараи или бараки. По периметру карьера на нулевой отметке уровня земли возвышались дозорные башни, чуть дальше темнела защитная стена, сделанная из камня, видимо, добытого тут же. Из-под самого подножия выходили поблескивающие на утреннем свету полосы рельс, в окончании которых стояли одна за другой вагонетки.

Пронзительный звук, напоминающий свист парового гудка, донесся из карьера, и тут же началось шевеление. Из бараков высыпали какие-то фигурки разных цветов, принявшиеся строиться, какие-то сразу же после построения двинулись внутрь горы, другие к отдельно стоявшему большому бараку, третьи подошли к квадратному углублению в карьере, спускаясь внутрь. Через несколько минут донеслись звуки долбящих по камню кирок.

Я наблюдал за происходящим, и мне отчего-то все не нравилось, как будто бы это что-то напоминало, но что, я пока не понял, точнее не помнил. Но я обязательно вспомню и тогда пойму, что же здесь не так, что мое обостренное зрение уловило во всем этом, что именно мне не понравилось. Обязательно разберусь, а пока надо бы спрятаться, ну и понаблюдать за этим мирком, пока солнце не сядет, и мы не сможем продолжить путь.

Хотя.

- Емеля, успеем до того леска добраться?

- Хочешь продолжить дальше путь днем?

- Если нам в ту сторону, то почему бы и нет?

- Да, нам в том направлении, - подтвердил библиотекарь.

- Тогда как? Сумеешь?

- Попытка не пытка, - Емельян в стремлении улыбнуться вновь оскалился во всю свою измененную пасть.

- Ну тогда вперед!

Не знаю, отчего я это спросил, видимо, от усталости и накопившегося напряжения после преодоления тропы, но сейчас, шагая вперед по расширяющемуся серпантину в сторону жидкого горного леска, занявшего всю как будто бы стесанную чем-то скалу, я подумал, что ничего в этом выдающегося нет. Солнце нас не испепелит в раз, как тех же вампиров, показываемых в фильмах, нет, оно будет вредить, но очень медленно, так что мы сможем пройти ни один километр, а здесь всего лишь пара сотен шагов. А потом начнется пологий скат, по которому и разросся лесок, в котором каждое деревце хоть и уступало размерами своим собратьям в долине, но все же было гораздо сильнее, ведь ему с самого начала приходилось сражаться за выживание.

Корни пробивались сквозь каменную плоть, тянулись по неподдающейся тверди, цепляясь за любой выступ, влезая в малейшую трещину, лишь бы порывы ветра не сорвали хлипкую поросль. А после, когда уже удалось окрепнуть корням, деревце начинало расти, сражаясь с теми же ветрами и вылавливая влагу, не желающую задерживаться меж сплетенных корней и устремляясь по камню вниз. И так годы росли эти деревца, превращаясь в символ борьбы, по праву занявший самую верхнюю точку над головами своих собратьев, не ведавших таких испытаний.

- Рядом где-то, - донесся из-за спины голос сопящего Емели, когда ветер принес волчий вой.

- Агрессивные?

- Сам как думаешь?

- Может, они веганы.

- Кто?

- Травку едят, тут же игра.

- Ага, и с зайцами в салочки поигрывают, - Емеля рассмеялся, падая на тонкий мох, слегка прикрывший корни дерева: - Все, перекур, иначе, записывайте в Чебурашки.

- Это как?

- А это, Князь, я несу книгу, а ты несешь меня.

- А-а-а, понял, забыл совсем.

- Ага, слышали, стоп! – Емеля встрепенулся: - А сейчас этот эпизод вспомнил?

- Вроде бы.

- Ну как перескажи!

- Ну, - я напрягся: - Хм, крокодил и Чебурашка шли по рельсам, несли вещи, а потом ушастый предложил понести все вещи, а крокодил должен был его нести.

- Ага. Крокодила как звали?

- Хм…, кажется, … Гена.

- Точно! Что еще вспомнил?

- Не знаю.

- Так. Как звали старушку из этого мультика?

- Хм…, вроде бы Шопоголик.

- Сам ты жопаголик! – Емеля рассмеялся: - Шапокляк!

- Ага, и крыска у нее была, Лариской звали.

- Молодца!!! Ну!!! Коллега, прогресс налицо, по такому поводу предлагаю выпить по кружочке отварчика! Отче, заварите?

- Почему и нет? Только соберу шишечек местных. А вы пока костерок разведите, - произнес старец, отправляясь в лесок.

- Волки вроде как неподалеку! – всполошился Емельян.

- Волк, где живет, овец не крадет, - отозвался Хранитель, скрываясь за деревцами, откуда донеслось: - Волки воют в лесу, а ему и на печи страшно.

- Ладно, давай говори, что еще вспомнил.

- Не знаю.

- Как тебя зовут?

- Хм, - честно напрягаюсь, пытаясь вспомнить, тут же заболела голова, как будто бы ее принялись использовать в роли наковальни: - Нет, не могу, не помню.

- Ладно, все равно есть за что заварного выпить, сейчас только костерок разведу.