Двадцать три ступени вниз - Марк Касвинов

Суббота, 10 марта.

В этот день движение перерастает во всеобщую политическую забастовку, охватившую свыше 300 тысяч человек. Из рабочих кварталов людские потоки неудержимо рвутся к центру города. Ряды демонстрантов растут. Восставшие становятся хозяевами улицы. Полиция бежала из рабочих предместий и сосредоточилась в центре города, пытаясь создать здесь преграду бушующей толпе. Оцеплены мосты, перекрыты даже тропинки по льду через Неву. Гремят первые выстрелы полиции по безоружным демонстрантам, падают первые убитые и раненые. Начались ожесточенные столкновения рабочих с полицией.

С утра совещаются представители Бюро ЦК и ПК партии большевиков. Решено развернуть дальнейшие широкие наступательные действия. Предусмотрены: братания рабочих и солдат; возведение баррикад; меры к тому, чтобы движение петроградского пролетариата нашло отклик по всей стране. Завоевание солдатских масс на сторону революции объявлено особо важной задачей. Выпущена ПК листовка, обращенная к "братьям-солдатам". В этот день "большевики, рискуя жизнью, проникали в казармы, беседовали с солдатами или организовывали демонстрации возле казарм, провозглашали революционные лозунги, словом, пользовались каждым удобным случаем, чтобы призывать солдат к единению с рабочими" (17).

Телеграммой No 2899-3713 Хабалов сообщает Алексееву, что "у Гостиного Двора демонстранты запели революционные песни и подняли красные лаги с надписями "Долой войну". Взвод драгун спешился и открыл огонь по толпе, убито двое и ранено десятеро". В этот день военный министр Беляев сказал Хабалову: Ужасное впечатление произведет на наших союзников, когда разойдется толпа и на Невском будут трупы".

Протопопов телеграфирует в ставку Воейкову, что на "Выборгской стороне толпой снят с лошади и избит полицмейстер полковник Шалфеев... На Знаменской площади убит пристав Крылов... Бастующие местами приветствуют войска". Все чаще отмечается сочувственное отношение солдат к демонстрантам. Когда "фараоны" убегают от рабочих, солдаты смеются.

Хабалов объявил: если рабочие до вторника не вернутся на работу, все пользующиеся отсрочками новобранцы досрочных призывов 1917, 1918 и 1919 годов будут призваны и отправлены на фронт.

Министры собрались на внеочередное заседание у Н. Д. Голицына на Гороховой. Хотя премьер не раз просил Хабалова выделить лично для него охрану и тот заверил, что послана рота, заградившая с обоих концов Гороховую, в действительности охраны такой не видно. На заседании министры В. А. Беляев, Н. А. Добровольский и А. А. Риттих настаивают на подавлении волнений вооруженной силой. Позднее Голицын говорил, что Хабалов на этом заседании показался ему "очень неэнергичным и малосведущим тяжелодумом, а доклад его - сумбуром". Протопопов же, по словам министра иностранных дел Н. Н. Покровского, на предыдущем заседании кабинета "нес околесицу, так что министры переглядывались и спрашивали друг друга: вы что-нибудь поняли?" (18).

Царь в Ставке спокоен, придерживается привычного распорядка дня: с 9.30 до 12.30-работа с Алексеевым, затем завтрак, в 2 часа дня - прогулка на автомобиле, в 5 часов - чаепитие, в 7.30 - обед... Одно неприятно: донимает тревожными депешами Родзянко. Председатель Думы вопит о надвигающейся катастрофе, угрожает, требует. Чего? Уступок. Послаблений. Сформирования буржуазного правительства "общественного доверия", которое лучше повело бы войну, отвечая за свои действия перед Думой. Грядет ураган, ваше величество, поторопитесь маневрировать, не то все треснет и развалится.

И, как во времена споров на петергофском взморье, он не хочет.

Уступок не будет.

Надо было, считает он, и тогда, в пятом году, в приморском домике, отбиваться до конца. Зато уж теперь он ученый. Не проведете. Шатаний не будет.

Привычным движением, как двенадцать лет назад, он тянется рукой к плети.

Выйдя из своего кабинета, чтобы посетить штабной синематограф (на экране - его любимый комик Пренс), император по дороге задерживается на несколько минут у прямого провода и передает телеграмму Хабалову:

"Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией. Николай".

Получив телеграмму царя, Хабалов в десятом часу вечера того же дня собирает у себя воинских и полицейских начальников и, зачитав ее текст, объявляет: отныне можно неограниченно, после троекратного сигнала, стрелять по толпам.

Воскресенье, 11 марта.

Повеление царя вступает в действие.

С утра над городом плывет колокольный звон, но вскоре "эти умиротворяющие воскресные звуки перекрываются возобновившейся какофонией мятежа и неподчинения" (19).

Когда стачечники и демонстранты вновь устремились к центру города, Хабалов и Протопопов во исполнение царского приказа встретили их огнем. Петроград походит на военный лагерь. Вооруженные городовые засели на крышах и чердаках высоких зданий, на колокольнях и пожарных каланчах. С этих высоких точек полиция и офицеры расстреливают рабочих. Полиция бьет из пулеметов вдоль всего Невского, простреливает прилегающие к Невскому улицы, поливает свинцом мосты. Конные отряды жандармерии повсюду атакуют демонстрантов, рубят их шашками, расстреливают в упор. Только на Знаменской площади убито 40 человек. Теперь народу не остается ничего другого, как с оружием в руках выйти на бой против защитников самодержавия.

По решению петроградского руководства партии большевиков всеобщая политическая стачка начинает переходить в вооруженное восстание.

Дает плоды работа, проведенная партией среди солдат. В этот день 4-я рота запасного батальона Павловского полка, возмущенная участием учебной команды полка в расстреле рабочих, подняла восстание, вышла из казарм и открыла стрельбу по отряду конных городовых. Это - первый переход целого воинского подразделения на сторону революции.

На Моховой у Голицына состоялось частное совещание. Протопопов в такой растерянности, что требует схватить Родзянко. Дубенский в дневнике комментирует: "Первое, что надо бы сделать, - это убить самого Протопопова"... С удивлением министры замечают, что и у Хабалова руки трясутся, равновесие утрачено. Оказывается, у него такой расход патронов, что скоро нечем будет стрелять. Он уже просил взаймы боеприпасов у Кронштадта, но тамошние начальники сами боятся восстания и берегут свои запасы. Кроме того, Хабалов не может найти несколько броневиков, нужных ему позарез: просил на Путиловском заводе - не дали; обращался к ведающему броневиками генералу Секретеву - тоже не получилось. Поскольку Хабалов явно теряется, решено направить в помощь ему начальника Генерального штаба генерала Занкевича.

На этом заседании обсуждался также перевод Петрограда на осадное положение. Хабалову указано: подготовить объявление. Позднее Хабалов пытается отпечатать в типографии градоначальства афишу тиражом в 1000 экземпляров, но там отказались принять такой заказ. Кое-как удалось отпечатать в типографии Адмиралтейства. Потом выяснилось, что объявление невозможно расклеить по городу: градоначальник Балк сказал, что у него нет для этого ни людей, ни кистей, ни клея. (Хабалов вызвал двух околоточных и лично приказал им: развесить хотя бы несколько листков на решетке Александровского сада. Околоточные пошли выполнять, но к вечеру листки валялись на торцах перед зданием градоначальства...)

Понедельник, 12 марта.

В разгаре вооруженное восстание, к которому призывала партия большевиков.

Большевики распространили в виде листовки Манифест ЦК РСДРП "Ко всем гражданам России" - один из важнейших политических документов тех дней, провозгласивший требования демократической республики, прекращения империалистической войны, установления восьмичасового рабочего дня, конфискации помещичьих земель.

Рабочие приступом взяли Главный арсенал, забрали оттуда 40 тысяч винтовок и 30 тысяч револьверов. Солдаты помогают рабочим вооружаться. В настроениях войск гарнизона произошел окончательный перелом. Часть за частью присоединяется к рабочим. Солдаты восставшего Волынского полка направились в казармы соседних - Литовского и Преображенского - полков и вывели их также на улицу; эти три части устремились к казармам Московского полка, который в свою очередь заявил о своем переходе на сторону народа. Если утром этого дня на стороне революции насчитывались 10 200 солдат, то в середине дня их было 25 500, к вечеру - 66700, а на исходе следующего дня - 127 тысяч (20). Поддерживаемые солдатами рабочие с боем очищают от "фараонов" квартал за кварталом, улицу за улицей.

Но еще продолжают действовать, выполняя высочайшее повеление, защитники трона во главе с Хабаловым.

Он телеграфирует в Ставку, что бои идут в различных районах города, в частности на Лиговке, Знаменской площади, на пересечении Невского проспекта с Владимирским и Садовой; есть убитые и раненые, "коих толпа, рассеиваясь, уносит с собой". Сформированный из 6 рот и полутора эскадронов с 15-ю пулеметами отряд под командованием полковника Кутепова брошен в атаки на район Таврического дворца; однако Кутепов вскоре донес, что дальше Кирочной и Спасской он продвинуться не может. Затем пришло донесение, что толпой, нахлынувшей с Сампсониевского проспекта, подавлена и пулеметная рота, прикрывавшая с Выборгской стороны Литейный мост.