До последнего вымпела - Вячеслав Коротин

   Стоящий спереди у самой трибуны Яков, которого позвали, как намекнул один из жандармов, для прилюдного награждения, волновался даже больше, чем перед утренним боем. О, теперь-то он понимал своего полковника! Хотя охрана поезда и одолжила чистую форму, но предстать перед САМИМ ГОСУДАРЕМ с немытыми три дня волосами! Яков был готов провалиться куда-нибудь от стыда. Поэтому вместо того, чтобы как вся площадь внимательно следить за оратором, он, старательно избегал встречи с ним взглядом. Благо, в новой форме ничего не стоило, глазея на площадь, изображать еще одного охранника.

   А Царь, между тем, говорил такое, чего ни Яков, ни собравшийся народ услышать, а тем более увидеть, явно не ожидали. Такого на Руси вообще никогда не видели. Монарх, признавшись в очередном упущении, тут же зачитывал текст указа об его устранении и подписывал его. В течение получаса были отменены выкупные платежи, переименованы крейсера, объявлено о созыве Государственной Думы и Земского Собора и введены суровые наказания за поддержку террористов. Люди же на площади будто впали в оцепенение. Нет, умом-то каждый понимал, что настоящее покаяние во всем известных прегрешениях должно выглядеть именно так - с немедленным исправлением допущенных ошибок. Но уж слишком происходящее не укладывалось в привычные рамки. Впрочем, у некоторых даже навернулись слезы. - Наверняка крестьяне на отхожем промысле, - подумал Яков, отметив, что все остальные, включая и охранников, просто слушают буквально открыв рот. Разве что некоторые, видимо тоже переживая укоры всколыхавшейся совести, уперлись взглядом в землю, а у кого-то из увлеченно слушающей молодежи глаза горели огнем.

   Мысли его снова вернулись к недавним событиям. У царской охраны Яков прогостил недолго. Уж неизвестно как, да и знать, честно говоря, не хотелось, как улыбчивые дяди в лазоревых мундирах сумели так быстро разговорить "товарища Николая", но уже через час, когда местное начальство снова решило пообщаться с Яковом, давешний полковник - Задержанный во всем сознался, и исполнителя мы уже взяли вместе с оружием...

   "Интересно, а какое у него было оружие? - продолжала уплывать куда-то далеко от происходящего вокруг мысль Якова, - " Сам бы я... Хотя какой я? Оружие боевику наверняка лично товарищ Николай подбирал." В памяти Якова живо всплыл случай, когда тот устроил для молодых революционеров целую лекцию по террористическому делу. Как оказалось, товарищ Николай был большим почитателем народовольцев и больше двух часов тогда рассказывал историю многочисленных покушений на Александра II. Яков, казалось, как наяву снова видел как эмоциональную речь профессионального революционера:

   - Вот оттого у них все и получилось, что один страховал другого! Поэтому никогда, никогда не идите на акцию в одиночку! Вас должно быть, как минимум, двое! Внутри у Якова похолодело "... и исполнителя мы уже взяли..." - так и зазвучал в голове голос полковника. Мысли, путаясь, понеслись галопом: "Нет, не мог товарищ Николай послать только одного террориста... Еще должны быть! Прошляпили... Минимум двое...", - впрочем, вскоре все потоки мыслей слились в один большой вопрос "ЧТО ДЕЛАТЬ?

   Посмотрев вокруг, вынырнувший из глубин собственных мыслей, Яков увидел, что промелькнувшее было желание немедленно куда-то бежать, чтобы предупредить кого следует, абсолютно невыполнимо - подступивший к самой трибуне народ не то, чтобы совсем не оставлял никакого места, но был настолько заворожен происходящим, что ему пришлось бы буквально на каждом шагу расталкивать очередного стоящего на пути. "Да и что смогут охранники сделать теперь, когда речь, похоже, уже подходит к концу?" - пробилась, наконец, в голову Якова первая здравая мысль, - "Вообще чудо, что покушение еще не случилось - обычно террористы с этим не тянут. Хотя, скорее всего, второй убийца назначен на добивание и ждет атаки того, которого схватили. Полковник сказал, что он был с оружием... скорее всего винтовка или револьвер. Значит у второго наверняка бомба - стрелять второй раз вряд ли получится. И, раз ручная бомба, значит он где-то рядом, от силы шагах в десяти..." Теперь Яков смотрел на окружавшую его толпу уже совсем другими глазами. Казавшиеся еще каких-то пару минут назад едва ли не родными лица вдруг стали одно другого подозрительнее. Вот, например, долговязый молодой человек в очках. Откуда тут, на заводе, взялся, судя по форме, студент горного института? А вон тот, похожий на киргиза, рабочий? Не переодетый ли японец? Яков быстро понял, что такие рассуждения мало что дадут. И попытался зайти с другой стороны. Бомбу ведь просто так в кармане не спрятать и пальчиком не метнуть - штуковина должна иметь вполне заметный вес и размер. А это значит, что, например, вон тот древний дед с едва достающим ему до пояса внуком точно отпадают - какие из них метатели? Да и спрятать бомбу им просто некуда... Старушка, как коршун вцепившаяся в свой ридикюль, тоже явно не в счет - тот пухлый, но, судя по ее позе, слишком легкий... так что в первых двух рядах вроде больше некому, а вот что там дальше...".

   Потратив целую секунду на размышления, Яков решил, идти ва-банк. Пусть его потом обругают за нарушение спокойствия, но он твердо решил пробраться в сторону выглядящих наиболее подозрительными бугая-киргиза и долговязого студента, а если придется и всю толпу перед трибуной прошерстить.

   Изобразив на лице полную бескомпромиссность, и не обращая внимания на возмущенные взгляды, Яков двинулся вперед в стиле парового катка, бесцеремонно раздвигая в стороны всех попавшихся на его пути. Однако, подойдя ближе, Яков понял, что, видимо, зря старался - в этой стороне вообще ни у кого ничего не было в руках. Разве что школьник лет десяти в потертой форме был с ранцем, да и у того ранец стоял на земле - видимо, у мальчугана не хватило сил даже просто держать его столько времени.

   Еще раз, скользнув на последок взглядом по лицам напряженно слушающих Царя "подозреваемых", Яков уже собрался было уходить, когда перед его глазами буквально всплыл НОВЕНЬКИЙ кожаный ранец явно не богатого школьника стоящий прямо в грязи. Резко обернувшись, Яков увидел, как к стоящему на земле ранцу уже тянется рука долговязого студента. Мир вокруг, казалось, почти замер - студент, схватив ранец, буквально рвал его от земли, явно собираясь метнуть, а Яков в который раз расталкивая соседей, пытался извернуться так, чтобы успеть этому помешать. В конце концов, Яков буквально свалился боком на долговязого, ухватившись таки за ранец одной рукой. В результате оба в обнимку с ранцем полетели на землю, а еще через долю секунды для Якова наступила темнота...

   Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. Появившийся откуда-то звук никак не исчезал. Где я? Мысль еще не успела оформиться, а перед открывшимися глазами появился белый потолок. Еще через несколько секунд - накрахмаленный пододеяльник. Голова явно не успевала осознавать то, что видят глаза. Прошла еще, казалось, целая вечность, когда Яков в конце концов понял, что находится в постели, а постель, судя по непрекращающемуся стуку и мелькающим за окном телеграфным столбам, едет куда-то вместе с ним на поезде. Впрочем, едва заметив солнечный зайчик где-то в дальнем нижнем углу аккуратно отделанного деревом купе натренированный въедливым унтером мозг начинающего войскового разведчика тут же определил примерное направление - поезд шел куда-то на восток. Но, долго предаваться созерцанию Якову было не суждено - ослабленный организм решил, что на сегодня работы хватит, и снова погрузился в глубокий сон.

   - Здравствуйте, Яков Давидович, - появившийся в дверях купе давешний полковник из императорской охраны жестом отослал солдата, - Его Императорское Величество изъявили желание встретиться с вами лично. Однако, - продолжил удобно разместившийся на стуле "сиделки" полковник, - я получил разрешение предварительно кое-что обсудить. Как вы себя чувствуете?

   - Спасибо, ваше высокоблагородие, - Яков и правда был рад приходу начальства, так как надеялся, что ему, наконец, расскажут что произошло, так как врач строжайше запретил общавшимся с ним солдатам "волновать" пациента, - мне уже гораздо лучше. Доктор сказал, что с завтрашнего дня можно будет начинать вставать.

   - Рад слышать! Поправляйтесь скорее - Отечеству нужны именно такие защитники. Собственно, об этом я и хотел с вами поговорить. Яков Давидович, а знаете ли вы зачем вас вообще позвали на площадь?

   Чего-чего, а именно такого вопроса Яков не ожидал. От того, видимо, наученный армейским опытом мозг решил уйти в глухую оборону и ответить весьма кратко, но по Уставу

   - Никак нет, ваше высокоблагородие!

   - Понятно. Так вот, ваше там появление отнюдь не связано с покушением. Да, без награды вы не остались бы, но тем не менее... Вас, Яков Давидович, полковое начальство отметило в числе прочих отличившихся за умелое командование в бою при штурме завода еще до вашего здесь появления . И получили бы вы, как все, Знак отличия военного ордена перед строем. Но, когда полковник стал жаловаться на некомплект младших офицеров, то судьба ваша, мой друг, изменилась - Его Императорское Величество предложил ему решить этот вопрос самостоятельно. Начальство рекомендовало к производству в младший офицерский чин прапорщика именно вас,. Так что к тому моменту, когда крышка котелка, в которой была сделана бомба, влетела к вам в лоб, соответствующее распоряжение было уже подписано. Так что, господин прапорщик, называйте меня Петром Георгиевичем. Слегка осоловевший от такого поворота дел Яков не сразу сообразил, что надо отвечать, когда же тело само начало произносить привычное: