Персидский фронт (1909) Незаслуженно забытые победы - Алексей Шишов

Мемуарист-белоэмигрант Ф.И. Елисеев в своей книге «Казаки на Кавказском фронте» так описывал тот многотрудный горный поход русской конницы через Иранский Азербайджан в горы Турецкой Армении, к озеру Ван:

«…Движение конной массы произвело колоссальное впечатление на полудиких курдов и на все население Персии. Длительное стройное движение массы конницы, с большим количеством артиллерии и пулеметов, бесконечными колоннами — в воображении местного населения приняло грандиозные размеры.

Курды, после целого ряда понесенных ими неудач, затихли. Наконец, конный отряд выяснил полное отсутствие регулярных сил турок на персидской территории».

Экспедиционный корпус получил на усиление не только одну Кавказскую кавалерийскую дивизию с ее конно-горным артиллерийским дивизионом. По решению главнокомандующего на Кавказе великого князя Николая Николаевича-младшего корпус генерал-лейтенанта Н.Н. Баратова получил два батальона пограничной стражи. Ожидалось прибытие еще одного такого пограничного батальона.

Таким образом, сила русского экспедиционного (отдельного) корпуса в Персии состояла из 6 батальонов пехоты, 2 дружин Государственного ополчения и 63 казачьих сотен и драгунских эскадронов.

Появление в приграничье остана Западный Азербайджан (в Урмийском районе) значительных сил русской кавалерии, казачьей и драгунской, «сильно» подействовало на неприятеля. Генерал-белоэмигрант Е.В. Масловский сложившуюся ситуацию описал в таких немногословных строках:

«В Персии… генерал Назарбеков продолжал оставаться в районе Дильмана, но, когда решил вновь овладеть городом… в ночь на 19 апреля, турки спешно и весьма скрытно ушли…

Между тем войска Халил-бея, по-видимому, под впечатлением движения конницы 4-го Кавказского корпуса с севера к Вану, несмотря на успешность их действий до того времени, быстро очистили всю Урмию и ушли на запад в пределы Турции».

Конницей 4-го Кавказского корпуса, о которой пишет Масловский, была Закаспийская казачья бригада в составе двух полков с Кубани. Бригада являлась основой отдельного Араратского отряда, «в котором опасными и непримиримыми врагами турецкой армии были три армянские добровольческие дружины, насчитывающие в своих рядах около 3000 штыков».

Наступательные действия русских войск в приграничном с Турцией остане Западный Азербайджан привели к тому, что турки поспешили уйти с северного участка гор Иранского Курдистана. Вместе с турками через границу ушли и те кочевые курдские племена, которым трудно было рассчитывать на нисхождение со стороны русских.

Офицер кубанского 1-го Кавказского казачьего полка Ф.И. Елисеев вспоминал о том, как его полк, входивший в состав Араратского отряда Кавказского фронта, в мае 1915 года столкнулся с турками и курдами, отступившими с персидской территории:

«…Окончилась благодатная Ванская долина, и мы вступили в горы. А через пару дней полку преградили путь скопища курдов какого-то Мансур-бека. Отступая со всем своим племенем, с пожитками и многочисленными стадами овец из-под города Сарай, при поддержке турецких отступающих частей из Персии Мансур-бек занял обширный горный район.

17 мая, перейдя перевал, отряд спустился в небольшую долину. С отрогов хребта нас встретила жарким огнем турецкая пехота, чего мы не ждали. Спешенный полк втянулся в бой. Сотни, разбросанные по разным отрогам, связанные коноводами и двумя штабами — бригады и полка, действовали неуверенно и не смогли сбить турок. Заночевали на позициях. К утру, не обнаружив турок, вошли в село Касрик.

В нашем штабе нам тогда сказали так: „Турецкие войска генерала Халил-бея, разбитые отрядом генерала Чернозубова под городом Сарай, отступили на юго-запад. Чтобы не быть отрезанным и не нести ненужных потерь, Халил-бей разбил свои отряды побатальонно и приказал спешно самостоятельно, без втягивания в бой, по тропам проскользнуть мимо русских войск и сосредоточиться у Битлиса. С одним из этих батальонов мы и вели бой“».

После того как турки, с которыми вел бой кубанский казачий полк, ночью по горной дороге ушли к Битлису, курдское племя Мансур-бека, с которым казаки-кавказцы вели бой, осталось без «союзника». Мансур-беку не оставалось ничего другого, как явиться под «парламентским» белым флагом в полковой штаб русских. Начались переговоры о капитуляции племенного ополчения.

«После некоторого времени рассматривания друг друга Мансур-бек через нашего армянина-переводчика заговорил:

— Мы — кочевники. Я есть глава одного из курдских племен, обитающих у персидской границы. У меня — до четырех тысяч семейств и стада овец. Мы отступаем с турецкими войсками из-под самого города Сарай. Защищая свои кочевья, имущество и племя, мы воевали против русских. Теперь же все — и мое племя, и кочевья, и стада овец и скота — осталось позади русских войск…

Здесь он замолчал, передохнул и продолжал:

— Я, как глава своего народа, нахожу дальнейшее сопротивление русским войскам бесполезным и вредным и прошу вашей милости остаться под властью русского Белого царя. Если нужно — мое племя сдаст русскому командованию все свое оружие… и мое племя прошу считать мирным.

Все это Мансур-бек изложил спокойно и с полным достоинством.

Наш командир полка полковник Дмитрий Александрович Мигузов, казак Терского войска, отлично знавший психологию кавказских горцев, так же достойно выслушал побежденного вождя мусульман, не перебивая его ни единым словом, и отнесся к нему по-рыцарски. Но — от имени русского Белого царя — потребовал „полной сдачи всего огнестрельного оружия“. Мансур-бек согласился с этим требованием…

Обрадованные тем, что нашему полку без боя сдалось очень сильное племя курдов — до 4000 семейств, в котором вооруженных мужчин всех возрастов было несколько тысяч, мы заснули крепким сном.

Курды — как кочевники, отсюда и полуразбойники — все вооружены огнестрельным оружием и ножами. Молодой курд, не имеющий собственной винтовки, не может жениться, то есть никто за него не выйдет замуж, как за недостойного. Кроме того, перед войной турецкое правительство выдало всем курдам десятизарядные винтовки старого образца со свинцовыми пулями…

Для полного разоружения курдов была оставлена одна сотня казаков. Остальные пять сотен полка с конно-горной батареей и конной сотней пограничников двинулись дальше на юг.

…Сдача оружия курдами шла туго. Мы все отлично понимали, что для кочевника-курда сдать свое ружье — словно вынуть сердце из своего существа. Оружие, ими сдаваемое, было все старинное — однозарядные винтовки системы „Побиди“. Все это было чистым хламом. Десятизарядные винтовки системы Маузера со свинцовыми пулями крупного калибра, которые они очень любили и которыми были вооружены почти поголовно, явно они спрятали…