Ирландский обет - М. Джеймс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты мне тоже нужен, Лиам, — шепчу я, когда он прижимается ко мне, толкаясь сильно и быстро с почти первобытной потребностью. — О, боже, Лиам, Лиам…
Он входит в меня так глубоко, как только может, и я обхватываю ногами его бедра, моя спина выгибается дугой, когда я чувствую, как удовольствие начинает нарастать, захлестывая меня.
— Я собираюсь кончить, Лиам…
— Да, — рычит он, его рот наклоняется к моему, когда он снова вонзает в меня свой член, трахая меня в неистовом, настойчивом темпе, который доводит нас обоих до предела. — Кончай на меня, Ана, кончай на мой член, трахни…
Я задыхаюсь, мои ногти впиваются в его спину, когда я выгибаюсь навстречу ему, и я слышу стон, срывающийся с его губ.
— Я тоже собираюсь кончить, Ана, черт возьми, я не могу сдерживаться, я не могу…
— Лиам! — Я выкрикиваю его имя, чувствуя, как его член пульсирует внутри меня, все его тело содрогается от силы его оргазма, который вызывает мой, мы оба прижимаемся друг к другу, чтобы вытянуть его. — Лиам…
— Ана. — Он шепчет мое имя у моих губ, как молитву, и прижимается ко мне всем телом. — Боже, Ана…
Я чувствую, как он пульсирует внутри меня, горячий поток его спермы наполняет меня, мое собственное удовольствие прокатывается по моей коже, казалось бы, бесконечными волнами. Он очень неподвижно лежит на мне, его рот прижимается к моей шее, и на мгновение мне кажется, что он собирается выйти из меня. Но затем проходит такт, потом другой, и я чувствую, что он снова начинает двигаться, на этот раз медленнее.
— Лиам? — Пораженная, я смотрю на него, и он улыбается мне сверху вниз, тихо постанывая, когда тянется к моим рукам. Он переплетает свои пальцы с моими, поднимая мои руки над головой и прижимая их там к прохладному деревянному полу, когда начинает вонзаться, длинными медленными движениями, которые позволяют мне чувствовать каждый дюйм его твердого члена внутри меня.
— Я все еще возбужден для тебя, — шепчет он. — Вот как сильно я хочу тебя, Ана. Ты заставляешь меня кончать сильнее, чем когда-либо в моей жизни, но я все еще тверд как скала. Мне все еще нужно быть внутри тебя, чтобы заставить тебя кончить снова, наполнить тебя до краев моей спермой. — Он покачивает бедрами, снова входя в меня, прижимаясь ко мне, погружаясь в меня так глубоко, как только может. — Я хочу заставлять тебя кончать снова и снова, доставлять тебе столько удовольствия, сколько ты можешь вынести, своими пальцами, языком и особенно своим членом. — Он снова толкается, сильно, словно подчеркивая правдивость этого. — Я мог бы провести остаток своей жизни вот так, внутри тебя.
— Лиам… — я выдыхаю его имя, запрокидывая голову, чтобы его губы коснулись моего горла, чувствуя, как нарастает новый оргазм, когда он выходит из меня и снова входит. Мне кажется, что он идеально вписывается в меня, как будто его тело создано для моего. Я смотрю на него, на его красивое, точеное лицо, рыжеватую бороду, поблескивающую в городском свете, проникающем через стеклянные двери, блестящие каштановые волосы, падающие на лоб. — О, Лиам.
— Ты моя, девочка, — ворчит он, снова входя в меня, покачивая бедрами, чтобы я могла почувствовать, насколько прочно он внутри меня, наполняя меня. — Всегда моя. Я не отпущу тебя, никогда. И я не позволю причинить тебе вред снова, никогда. Когда я говорю, что люблю тебя, Ана, я имею в виду всем своим существом, своим телом, своим сердцем, до глубины души. Я буду твоим. Я твой прежде всего, только твой.
Я чувствую, как к моим глазам подступают слезы, всплывая на поверхность, но на этот раз это слезы другого рода. Я поднимаю подбородок, глядя ему в глаза, когда он движется внутри меня.
— Я люблю тебя, Лиам, — шепчу я и чувствую дрожь, которая проходит по его телу, когда я говорю это. Его глаза закрываются, его бедра прижимаются к моим, когда он снова входит в меня. — Открой глаза, — шепчу я, и он так и делает, его зеленые глаза устремлены на меня с какой-то отчаянной надеждой, которая разбивает мне сердце и исцеляет все сразу. — Я люблю тебя.
— И я люблю тебя. — Он снова целует меня, глубоко, горячо и неистово. Я теряю счет тому, сколько раз мы шептали это друг другу, пока он входил в меня, снова и снова, медленно и неумолимо, пока удовольствие нарастало для нас обоих.
— Пойдем со мной, моя девочка. — Наконец он стонет, его тело содрогается поверх моего. Я встречаю его губы в еще одном страстном поцелуе, крепче обхватывая его ногами, притягивая к себе и удерживая его там.
— Кончай в меня, — шепчу я, и дрожь, сотрясающая его тело, пробирает меня до костей. Он стонет мне в рот, его руки сжимаются вокруг моих. Когда я чувствую, как он еще больше твердеет внутри меня, пульсируя от первой волны его оргазма, я тоже вскрикиваю, звук теряется в нашем поцелуе, когда мы соединяемся во второй раз, мое тело сжимается вокруг него, когда он наполняет меня. Это лучше всего, что я когда-либо представляла, лучше всего, что мы делали раньше. Я чувствую, как он растворяется во мне, наши тела тянуться друг к другу, когда мы прижимаемся друг к другу, содрогаясь от удовольствия, охватившего нас обоих.
Он остается внутри меня, даже когда начинает смягчаться, мы оба тяжело дышим.
— Тебе придется делать это каждый день, — дразню я его, затаив дыхание. — Может быть, два раза в день, чтобы компенсировать то, как долго ты заставил меня этого ждать.
Лиам приподнимается на обеих руках, наклоняясь надо мной, и смотрит мне в глаза, его лицо наполняется надеждой.
— Значит, ты собираешься остаться, девочка моя? Ты прощаешь меня?
— Я прощаю тебя, — шепчу я, протягивая руку, чтобы коснуться его щеки. — Но что касается того, что я остаюсь… — Я выскальзываю из — под него, чувствуя мягкую тяжесть его члена на своем бедре, когда отодвигаюсь, стягивая платье вокруг бедер, пока мы оба сидим на полу, глядя друг на друга. — Мы еще не свободны, Лиам. Александр все еще здесь. Ты все еще помолвлен. Мы не знаем, чей это ребенок…
— Я имел в виду именно это, когда сказал, что мне все равно. — Лиам хватает меня за руку, заглядывая в глаза. — Правда, я имел в виду это, Ана. Все, что меня волнует, это то, что ты любишь меня. Я разберусь с Сиршей, на самом деле уже. Я сказал ей и ее отцу, что не могу…
