Ирландский обет - М. Джеймс

Я качаю головой и чувствую, как слезы жгут мне глаза. Я смотрю на Ану, желая запомнить ее в этот момент, запомнить ее в эти последние секунды, прежде чем произнести слова, которые могут разлучить нас навсегда. Слова, которые, я знаю, изменят все, между нами.

Даже измученная и грустная, она кажется мне прекраснее любой другой женщины, которую я когда-либо видел, освещенная бостонскими огнями, такая неземная в тускло освещенной комнате.

— Я люблю тебя, — беспомощно шепчу я. — Я люблю тебя, Ана, как никого другого в этом мире…

— Лиам. — Выражение ее лица неумолимо, и я знаю, что момент настал. Я больше не могу этого избегать.

— Мы с Франко не были друзьями, — тихо говорю я.

— Тогда что, Лиам? Пожалуйста, просто скажи мне правду…

Я тяжело сглатываю и чувствую, как слеза скатывается из одного глаза по моей щеке, когда слова срываются с моих губ, повисая, между нами, в тишине гостиной.

— Мы были братьями.

23

АНА

На мгновение я не могу дышать. Я не могу думать. У меня такое чувство, как будто комната вращается, как будто все резко остановилось, мое сердце разрывается от боли от этой новой информации, в которую я не могу заставить себя по-настоящему поверить.

— Этого не может быть, — шепчу я. — Я в это не верю. Франко даже не был ирландцем, София рассказала мне о его семье, его матери…

О боже.

Я помню, как София рассказывала мне о том, как Лука и Франко были так близки, потому что он защищал его от издевательств в детстве, издевательств, из-за его рыжих волос, и что его мать спуталась с ирландским королем, когда он был по делам на территории Росси, и что результатом стал Франко.

— Нет, — шепчу я, качая головой, когда мои глаза наполняются слезами. — Нет, Лиам…

— У меня не было с ним отношений, Ана. Я даже не знал его, пока мы оба не стали взрослыми. Мой отец даже не признавал его своим сыном большую часть своей жизни. Но мой отец хотел захватить территорию Росси. Он стал жадным. Он хотел использовать свою дружбу с Доном Росси, а затем доверие Луки, чтобы сотрудничать с Братвой и внедриться к ним. Он вел переговоры с Виктором Андреевым, но мой брат Коннор воспротивился этому. Он сказал, что это неправильно, что он не хочет в этом участвовать, что короли, которых он планировал унаследовать, не будут лгать, обманывать и предавать ради расширения своей территории. К тому времени я был уже за столом переговоров, достаточно взрослым, чтобы участвовать в происходящем, даже если у меня не было настоящего звания, и когда мой брат подрался с моим отцом из-за этого, а затем исчез, я думал, что следующим он обратится ко мне.

— Но он этого не сделал. — Мой голос дрожит, сердце ноет в груди. Из всего, что я когда-либо представляла, что произойдет, я никогда не рассматривала это. Это ужаснее всего, что я могла себе представить.

— Нет. — Лиам тяжело сглатывает, его кадык дергается. — Он пошел к Франко. Он пообещал Франко королевское наследство, если тот предаст свою дружбу с Лукой и воспользуется этим, чтобы работать с Виктором над захватом итальянской территории. Мой отец договорился с Виктором, что они поделятся этим, но он намеревался также предать русских и забрать все это себе. Это была грандиозная, алчная игра, которая, возможно, даже не сработала. Но тогда ты и София… — Лиам замолкает, потому что он не хуже меня знает, что ему не нужно говорить остальное. Я очень хорошо знаю, что произошло после этого.

— Я буду носить шрамы от этого всю оставшуюся жизнь.

— Все закончилось тем, что и Франко, и мой отец мертвы, мой брат пропал без вести и его не смогли найти, а я остался единственным Макгрегором, который правил. Так я оказался во главе этого стола, Ана. Сын по умолчанию. Тот, кого мой отец называл подменышем, обвинял в смерти моей матери, забывал о нем большую часть жизни. Он предпочел мне своего незаконнорожденного сына, и в итоге я остался правителем. И все же, я был готов рискнуть всем ради тебя, Ана, потому что я люблю тебя…

Я слышу его, я слышу мольбу в его голосе, и все же я не могу. Все, о чем я могу думать, это о том, что Франко сделал со мной, о том, что Лиам знал об этом и все равно сохранил тайну.

— Почему ты мне не сказал? — Прерывисто шепчу я. — В самолете, почему ты не сказал мне тогда? В отеле, когда увидел мои ноги?

— Я не мог! — Глаза Лиама полны слез, его руки прижаты к бокам. — Я не мог сказать тебе, Ана. Я потерял слишком многое… сначала моего брата из-за планов моего отца, а затем и самого отца. Франко отнял у меня все. Я не мог позволить ему забрать и тебя, чтобы он продолжал разрывать меня на части даже после смерти…

— Он и у меня все отнял! — Слова срываются с моих губ воплем, звук моего крика заставляет Лиама отступить назад, вздрогнув, когда кровь отливает от его лица. — Он забрал у тебя все? Ты управляешь одной из крупнейших криминальных семей в Америке, у тебя этот пентхаус, у тебя… — Я задыхаюсь, слова застревают у меня в горле. — Он забрал у меня все. Все. Все, что со мной случилось, так или иначе произошло из-за него, из-за того, что он сделал со мной. Моя карьера, мой разум, моя сила, мое тело, все. И теперь это… я хотела бы умереть, — прерывисто выдыхаю я, уставившись на Лиама, сжав кулаки, и по мне пробегает мелкая дрожь. Я снова плачу, едва могу дышать, чувствую, что рассыпаюсь в прах. — Лучше бы он, блядь, убил меня, — прерывисто шепчу я. — Потому что с меня хватит. Я потеряла все и почти всех, кто был для меня важен. Теперь ты… мужчина, в которого, как мне казалось, я влюблялась, даже влюбилась, с которым, как я думала, я могла бы построить жизнь и начать все сначала, оказывается, лгал мне с самого начала. — Я качаю головой, обхватываю себя руками и чувствую, как меня охватывает холод, пробегающий по позвоночнику и проникающий в кровь. — Я бы посоветовала тебе пойти и найти Сиршу, — с болью шепчу я. — Но… если честно? Сирша тоже заслуживает лучшего.

Я вижу, как эти последние слова поражают его, заставляя физически отшатнуться. Лиам тоже плачет, беззвучно, слезы текут по его лицу, когда он смотрит на меня.

— Мне так жаль, — шепчет Лиам и пытается подойти ко мне на шаг ближе. Я поднимаю руки, отгоняя его, и он останавливается как вкопанный. — Я не хотел, чтобы ты вспоминала о Франко каждый раз, когда смотришь