Разбуженный дракон - Александр Мазин

Колонна конгаев, еще более замедлив ход, поднималась наверх. Биорк безошибочно определил и численность их, и вооружение. Расстояние не было помехой для глаз вагара. И еще он понял, что в запасе у его хогр лишь несколько минут.

Сирхар вернулся на дорогу.

– Хогранов и подначальников – ко мне! – приказал вагар.

Блестящая лента латных всадников доползла до середины холма. Впереди на белом высоком парде ехал тысяцкий Кадиан, рядом с ним – тысяцкий Онк. За ними – знаменосцы, над головами которых на длинных древках развевались шелковые флажки, а за знаменосцами – Первая Сотня. Первая Сотня Первой Тысячи Конга. На подбор – рослые, широкоплечие воины, в начищенных до зеркального блеска кирасах, с бронзовыми полыхающими щитами и пышными алыми плюмажами над навершиями острых шлемов. Белые, подобранные по масти парды шумно дышали и роняли наземь слюну. За Первой Сотней шла Вторая – такие же молодцы, за ней Третья. Перед каждой сотней, помахивая хлыстом, ехал ее командир. За командиром – сигнальщик из первого десятка. Это очень красивое зрелище, когда восемь сотен, одна за другой, ровными рядами поднимаются по дороге на вершину холма. Как на параде. И – как на параде – сторожевых дозоров не было ни с флангов, ни впереди войска. Кадиан за пять лет службы на посту хранителя Далаанга отвык быть осторожным. Он даже не потрудился выслать дозоры, полагая, что урнгурцы намного севернее, ведь как раз перед его отбытием пришла весть о разгроме еще одного Владения.

Хогры Урнгура, развернутые в цепи на вершине холма, ждали лишь сигнала сирхара. Биорк поглядел вниз, оценил расстояние, пронзительно свистнул – и черная лава, набирая скорость, покатилась вниз. Парды мчались высокими прыжками, взлетая и падая, все быстрее и быстрее… Биорк верно оценил их возможности: привыкшие мчаться по головоломным склонам, звери стрелами летели вниз. Небесный огонь сверкал на вороненых шипах наголовников. Шеренги мчались одна за другой, изгибаясь дугами. Фланги, по распоряжению Биорка, должны были намного опередить центр. Но сам он, вместе с личным эскортом, вырвался вперед, чтобы первым ударить в голову вражеской колонны.

Атака сверху была для тысяцкого Кадиана как гром с ясного неба. Мчащиеся по склону всадники в черных сверкающих доспехах, с пушистыми плюмажами над круглыми шлемами, черными плюмажами, прижатыми напором встречного ветра. Вопящие всадники на воющих пардах, охватывающие полукольцом войско конгаев.

Тысяцкому снизу было трудно оценить, какой силы противник напал на них. Но он был опытным воином и принял единственно верное решение: вперед!

Его пард рванулся вверх. Кадиан выхватил из ножен длинный меч. Тысяцкий Онк трижды взмахнул алым хлыстом и тоже устремился вперед. И вся колонна конгаев, набирая скорость, понеслась за ними. На равнине они неминуемо прорвали бы слабый центр урнгриа. Но их усталые парды не могли по-настоящему разогнаться, скача вверх по склону с тяжеловооруженными всадниками в седлах.

Передовой отряд Биорка ударил в лоб. Наконечник пики Хрора врезался в подбородочную часть шлема тысяцкого Кадиана, прежде чем конгай дотянулся до урнгурца мечом. Белый пард присел на задние лапы, проехал, скребя когтями, по дороге. Пика переломилась, но Кадиан вылетел из седла, ударился оземь и остался лежать с переломанной шеей. Пал тысяцкий Онк, пораженный мечом Биорка. И командир Первой Сотни с разрубленным шлемом повис на ремне. А маленький воин уже рубил во все стороны, врезавшись на разъяренном парде в ряды Первой Сотни. Эскорт сирхара, лучшие воины Урнгура, сплоченные Биорком, как сжатый кулак, разметали несколько десятков врагов – так леопард разгоняет стадо овец. А крылья урнгурских линий уже начали смыкаться вокруг колонны. Залп из арбалетов накрыл конгаев, не причинив, впрочем, особенного вреда, но посеяв панику. Воинам казалось, что их окружает враг, намного превосходящий силами. Сотники пытались перестроить колонны, но урнгриа уже налетели на врага, разя жалами пик смешавшиеся ряды.

Семь из восьми сотников погибли в первую минуту боя. Но конгаи, даже оставшись без командиров, продолжали сражаться. Отважные воины, умелые бойцы, стойкие и дисциплинированные, они дали урнгурцам яростный отпор. Однако каждый из конгаев сражался сам по себе, потому что не только десятки, но и сотни успели перемешаться в хаосе боя. А вышколенные Биорком урнгриа держались плотными группами по десять человек. Даже в свалке рукопашной они в первую очередь старались быть вместе. Именно это вдалбливал в них Биорк на протяжении двух сезонов, и нескольких схваток оказалось достаточно, чтобы воины сирхара научились использовать эту тактику в бою. Теперь каждый конгай видел перед собой сплошную стену из черных щитов и закованных в сталь пардов. Веера шипов, расходящихся от наголовников, стоили клыков, которые урнгурские парды не могли теперь пустить в ход.

Первая Тысяча не была вооружена копьями. Они пытались разбить черную стену ударами длинных мечей, которыми владели в совершенстве, но из просветов между щитами выскакивали молнии пик, достаточно легких, чтобы свободно находить цель, и достаточно длинных, чтобы бить на дистанции, в полтора раза превосходящей дистанцию удара мечом. И все-таки урнгурцев было слишком мало, чтобы кольцо окружения стало непроницаемым. То тут, то там несколько конгаев объединялись вокруг кого-то из уцелевших десятников и, вздыбив пардов, разом налетали на урнгурцев. Таким удавалось прорваться. Если бы бегство не было единственным желанием конгаев, урнгурцы, возможно, потерпели бы поражение: ведь они сражались с отборными воинами Конга. Но полутысяче конгаев, которым удалось вырваться, было не до реванша. Они, не щадя пардов, ринулись по дороге назад, в Далаанг.

Биорк, оставив полухогру охранять пленных, немедленно устремился в погоню.

Беглецы сумели на целую милю оторваться от преследователей. Жажда жизни – отличный погонщик. Отчасти и сам Биорк позволил конгаям оторваться. Беглецы, ворвавшись в Далаанг, принесут с собой смятение и сумятицу.

Разрозненные группы конгайских всадников промчались по широкому мосту через Фуа. Никто из них не подумал о том, чтобы выставить заслон. А ведь здесь даже полсотни воинов могли бы удержать целое войско.

Сады вокруг дворца не могли служить крепостью. Стена, что окружала их, не прочнее оград Владений. Только горы и мечи стражи оберегали резиденцию Великого Ангана. Но сейчас большинство этих мечей были упрятаны в ножны.

Спасавшиеся бегством буквально смели заставу у врат Далаанга. Лишь немногие, оказавшись внутри, придержали животных; остальные, уверенные в том, что несколько тысяч черных демонов уже хватают за хвосты их пардов, понеслись к Дворцу, будто там их ждало спасение. Они забыли, что и Дворец Великого Ангана – не крепость, а пять десятков наемников и три сотни солдат куда меньше, чем восемь сотен Кадиана.