Возвращение Варяга - Глеб Дойников

 В быстрой перестрелке на контркурсах относительная победа осталась за русскими броненосцами. Они потеряли, пусть большей частью временно, примерно половину артиллерии, и получили многочисленные пробоины в трубах, испятнанных восьми и шестидюймовыми снарядами. После потери тяги и из-за затопления в оконечностях, недостаточно прикрытых броней, оба броненосца не могли теперь разогнаться даже до 12 узлов. Но зато японцы, в свою очередь, не рискнули атаковать торпедами успевший пристроиться в кильватер к «Севастополю» избитый до полусмерти «Ретвизан». Пример «Кассаги», который шел головным и получил всего одно попадание 12 дюймового снаряда, заставившее его покинуть поле боя, был слишком ярок. Камимура решил попытаться действовать по первоначальному плану. Он развил недосягаемую для поврежденных русских кораблей скорость в 17 узлов, и стал по большой дуге обходить их с востока, направляясь к главной цели японского флота — к транспортам. «Конго» тянул за флагманом сколько мог, но в носовой части, изрядно продырявленной русскими снарядами, стали сдавать переборки, и с разрешения Камимуры он снизил ход и отвернул на юго-запад, к основным силам японского флота.

 Того в это время, получил наконец информацию о ходовых характеристиках своих броненосцев. Кроме его «Микасы» на 14 узлах могли идти в атаку почти не поврежденная «Сикисима», пара довольно старых броненосцев — «Фудзи» и «Ясима» и пара броненосных крейсеров — «Адзума» и «Якумо». Последний правда уже серьезно пострадал от огня русских, но... «Самураю не престало жаловаться на остроту своего меча». Если командующий флотом запрашивает о скорости корабля, то командир ответным сигналом доложит именно о скорости. А не о пробоинах в поясе и вышедшей из строя артиллерии... В голове Того вызрело два варианта того, как ополовиненный японский флот еще может переловить ход сражения. Он мог или всеми силами продолжать атаковать русские крейсера, и наверняка добить хоть одного из них, неизбежно теряющего ход под обстрелом всего японского флота. Но — это никак не могло помешать русским провести в Артур транспорта с провизией. Или... Или шесть линкором во главе с «Микасой» могли попытаться прорваться мимо дезорганизованных и, кажется, более медленных из — за повреждений броненосцев русских. Увы, уже после поднятия сигнала, что было весьма сложно из — за сбитой на флагмане фок мачты, на самой «Микасе» сдала правая машина и/или начали сдавать при даче полного хода переборки в носу. Остальные корабли японского флота уже вытягивались в кильватер, направляясь на север, и у командующего оставался только один шанс угнаться за ними и не утратить управления. На грот мачте осевшего носом японского флагмана взвился сигнал — «Авизо «Мияко» приблизиться для принятия катера». Через пару минут адмиральский флаг на «Микасе» был спущен, а спустя четверть часа авизо под адмиральским флагом догнал атакующую колонны. Пристроившись на правом траверсе идущей головной «Сикисимы» Того мог нормально управлять боем. До тех пор, пока русские не обратят внимание на идущий под адмиральским флагом маленький не бронированный кораблик. На мостике «Фудзи» кто — то из молодых и романтически настроенных офицеров записал в журнал — «наш командующий был подобен средневековому даймио, возглавляющему атаку своей бронированной конницы на врага в одном кимоно».

 На мостике «Александра» Макаров в момент начала атаки производил «опись имущества». Поврежденные корабли рапортовали о скорости которую могли развить и о исправных орудиях. В отличие от своего японского коллеги он находился в еще худшем положении. На «Александре» были сбиты ОБЕ мачты. Если сигналы Того поднимались с задержкой, вызванной беготней сигнальщиков с мостика к грот мачте по искореженной палубе, то Макарову все распоряжения приходилось сначала голосом передавать на приблизившуюся «Оку». Он уже не раз удивился тому, насколько прав был Руднев, когда убедил его выделить ее и «Алмаз» в репетичные суда. Они во время всего боя держались за линией и исправно дублировали сигналы адмирала, а теперь стали просто не заменимы. Когда Макарову доложили о новой атаке японцев, он на пару секунд впал я состояние неконтролируемой ярости. Что вылилось в поток столь не свойственной для него ругани, —

—Да что же это такое, три молодых контр адмирала, Руднев, Иэссен и Розенкранц, которые хотят и могут атаковать — этим и занимаются. Забыв обо всем на свете и оторвавшись от остального флота, мальчишки! Мы с Небогатовым — застряли на избитых потерявших ход лоханках, а на «Петропавловске» вообще затеяли заводить пластырь на корме, для чего застопорили машины. Единственный адмирал оставшийся с броненосцами на исправном корабле — Ухтомский. И именно он оказался единственным адмиралом, который умудрился сломать строй линии в момент японской атаки! Просигналить на «Оку» — приблизиться к борту «Александра», быть готовыми к приему адмирала. Сигнальщики, кто помоложе! Обрежьте-ка вон тот обрывок фала, что с рея свисает, или пошлите кого за бухтой каната... Охота мне попробовать, как там у Руднева с корабля на корабль на ходу мешки с углем перебрасывали...

 — Степан Осипович, вы то не мешок с углем! Как можно в ваши годы даже думать об этом! Ведь можно спустить катер и, — попытался было воззвать к голосу разума адмирала Бухвостов, но Макаров закусил удила.

 — Да? А это не наш единственный паровой катера весело и ярко догорает на шканцах? А с «Оки» катер еще надо спустить, для чего она должна застопорить ход. Он нас должен догнать, потом со мной на борту подойти к «Оке», которая опять должна стопорить машины... Пока я там подниму флаг Того уже перетопит половину броненосцев, а Камимура доберется до транспортов! Нет уж, сначала пару матросиков помоложе перебросим, а потом уж и меня старика... Авось не рассыплюсь!

 Спустя четверть часа и три сломанных ребра у попытавшегося перепрыгнуть на «Оку» первым матроса, над маленьким корабликом взвился вице адмиральский флаг. Почти без задержки на мачте «Оки» подняли первые сигналы, и русский флот начал осмысленно готовиться к новому боя с японскими линкорами. Которые в это время уже подошли на дистанцию прицельного огня у отставшим «Трем святителям»... Того казалось, что его план должен сработать. На его пути пока был только один русский броненосец. За ним, правда, подтягивались еще три типа «Пересвет», с висевшей на хвосте «Россией», а по носу дымила без всякого подобия строя пара «Сисой» и «Петропавловск». Тройка в составе «Александр», «Цесаревич» и «Полтава» была восточнее и, с учетом потери хода,Ю еже не могла встать на пути его отряда, идущего на скорости в 14 узлов. Впятером они должны были быстро смести со своего пути этот... Эти... даже мысленно выговорить «Три святителя» Того был не в состоянии, и весьма приблизительно помнил его характеристики. Это броненосец был построен на Черном море, и теоретически его тут убыть вообще не могло. Выбивания сосредоточенным огнем «Святителей» для пяти быстрых линкоров, вернее уже шести — в хвост идущей концевой «Ясиме» пристроился отставший от Камимуры «Конго» — минутное дело. Потом — последовательно проходим мимо «Пересветов», которые могли их догнать, но не могли выдержать артиллерийского боя, и пары «Сисой» «Петропавловск». Те были явно тяжело повреждены, и кажется совершенно потеряли ход. Даже если их не удастся потопить, до подхода отставших «Александра» и «Севастополя» с «Ретвизаном» — дорога к транспортам будет открыта. Правда на левом траверсе под берегом куда то несется узлах на 16 одинокий русский броненосный крейсер, который ДОЛЖЕН был называться «Кассуга», а теперь носил имя «Сунгари»... Но что он может сделать один против шести? Как и «Три Святителя» — наверняка ничего. С этими мыслями Того приказал открыть огонь, помня при этом об ограниченном количестве оставшегося боезапаса.

 В России начала века было две фактически независимые школы линкорного кораблестроения. Балтийская и Черноморская. На Балтике корабли строили для гипотетической войны с Британией, которая планировала крейсерской. В этой войне, которой всерьез никто не ждал, и главное — в угрожаемый период, русские крейсера и, желательно, броненосцы должны были выйти в океан и стать неуловимыми рейдерами на безграничных британских коммуникациях. Исходя из этого балтийские линкоры имели огромный запас хода, хорошую скорость, приемлемое вооружение и слабое бронирование. Венцом творения этой школы стали полу броненосцы полу крейсера типа «Пересвет». На Черном море все обстояло иначе... Там возможный противник был один — Турция, запечатывавшая выход русских кораблей из этого моря уже 200 лет. И война против нее считалась неизбежной, и планы десантной операции для захвата Босфора разрабатывались и корректировались постоянно. В этой войне у черноморских линкоров цель была простая как мычание, и практически невыполнимая. Они должны были сначала своими бронированными лбами проломить стену обороны турецких береговых батарей. Это при том, что пушка на берегу, по выражению Нельсона, «стоит корабля в море», а потом... Потом им предстоял лобовой бой в узостях с ожидавшейся британской эскадрой. При поддержке своих береговых орудий, за своими минными полями, если конечно те успеют поставить ДО прихода британцев... Поэтому для черноморской школы приоритеты были другие. Дальность... А куда нам ходить из моря, которое заперто противником? Зато на бронировании и вооружении линкоров на черном море почти никогда не экономили. Сейчас самому яркому представителю этой школы предстояло устроить сюрприз японскому флоту.