Превратности любви - Линн Робертс

— Я вас обидел, Джорджи? — Заметив ее огорченный вид, Седж вскочил на ноги и, подойдя к ней, крепко обнял и прижал к себе. — Простите, Джорджи, наверное, я был слишком резок… Что я должен сделать, чтобы добиться вашего прощения? Джорджи прерывисто вздохнула и подняла к нему лицо.

— Поцелуйте меня, Гас, — неожиданно попросила она.

Когда их губы встретились, все обиды и разногласия растворились под наплывом страсти. Джорджи нежно обвила руками его шею, погрузила пальцы в его волосы. Седж тихо застонал — жажда обладать ею была так сильна, что перерастала в боль.

Он подхватил ее на руки, чувствуя обволакивающее тепло ее тела.

— О, Гас, прошу вас! — прошептала она.

— Да, Джорджи, да, — хрипло отозвался он, зарываясь лицом в ее волосах.

Опустив ее на пол, он торопливо расстегнул ей платье. Джорджи нетерпеливо повела плечами, и платье, соскользнув с ее тела, с шелестом упало к ее ногам. Их губы снова слились в долгом поцелуе, пока его руки ласкали ее обнаженное тело.

Она сняла с него сюртук, развязала шейный платок и расстегнула рубашку. Ее проворные пальцы нащупали пояс брюк.

— Джорджи, — исступленно повторил он, как будто ее имя заключало в себе всю силу его желания.

Он снова подхватил ее на руки и понес к дивану в противоположный угол комнаты. Опустившись с ней на диван, он накрыл ее тело своим. Седж не переставал целовать ее шею, грудь, живот. Его пальцы скользили по ее телу, касаясь самых чувствительных мест.

— О, Гас, я не знала, что такое бывает, — задыхаясь, прошептала Джорджи. — Я чувствую себя так странно… Мне кажется, мое тело больше не принадлежит мне… Может, его и вовсе нет, есть только это безумное наслаждение.

Она шептала еще какие-то слова, отдаваясь во власть его страсти. Седж поспешно скинул с себя брюки. Джорджи выгнула спину, изнемогая от желания.

— О, Гас, скорее, скорее…

Но он не хотел торопиться, не хотел поступать с ней так, как поступил прошлой ночью. Он держал под контролем свое желание, продолжая осыпать ее ласками.

— Скорее, Гас, сделайте что-нибудь… Я вся сгораю, — простонала она.

Больная нога несколько сковывала его движения. Решив избрать более удобное положение, он лег на спину рядом с ней, потом, взяв ее за бедра, приподнял и усадил на себя.

— О, Гас, что вы делаете? — удивленно прошептала она.

— Все в порядке, Джорджи. Так нам будет удобнее.

Он занимался с ней любовью медленно, заботясь прежде всего о том, как доставить удовольствие ей. Джорджи стонала от восторга, бормоча себе под нос бессвязные слова. Обоим казалось, что их проникновение длится вечность, но только им никак не удавалось насытиться друг другом…

— Джорджи, любовь моя! — выдохнул Седж, когда они достигли наивысшей точки наслаждения.

Любовь? Он назвал ее своей любовью? Но ведь он еще никогда не любил в полном смысле этого слова и был уверен, что не сможет полюбить…

Какое-то странное, непознанное им дотоле чувство внезапно пробудилось в нем. Он никогда не испытывал подобного чувства, занимаясь любовью с женщинами. Быть может, это чувство и было порождено желанием, только оно было сильнее, чем желание.

— Джорджи, — прошептал он. Расслабленно вытянувшись на диване рядом с ней, он нежно обнял ее и пристроил ее голову к себе на плечо.

— О Боже, Гас, как же мне было хорошо! — мечтательно прошептала она, едва касаясь губами его уха.

Они долго лежали в объятиях друг друга, и Джорджи шептала ему на ухо нежные слова. Потом ее шепот стал бессвязным, и она погрузилась в сладкую дрему. Осторожно, чтобы не потревожить сон, он взял ее на руки и перенес в спальню. Она была легкой, как перышко. Уложив ее на кровать и заботливо укрыв одеялом, он поцеловал мягкие завитки волос на ее лбу и еще с минуту стоял над ней, глядя на ее безмятежное юное лицо. Во сне она казалась ему совсем ребенком.

Теперь он начал чувствовать усталость, и боль в ноге возобновилась. Вернувшись к себе, он лег в постель. Он долго не мог уснуть, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Ему еще никогда не случалось любить какую-то женщину. Он мог испытывать к ним желание, иногда даже нежность, но только не любовь. Так что же происходило с ним сейчас?

Нет, нет, он не мог полюбить Джорджи. Он не хотел влюбляться в Джорджи. Влюбиться в такую девушку, как она, было бы полнейшим безрассудством. Если он влюбится в нее, то уже никогда не сможет подчинить своей воле.

Он всей душой надеялся, что это новое чувство, пробудившееся в нем сегодня, не было любовью.

17

На следующее утро Джорджи проснулась чуть свет. Отбросив одеяло, она обнаружила, что на ней нет ночной рубашки. Значит, Седж уложил ее в постель после того, как они занимались любовью? Она мечтательно улыбнулась, вспомнив о том, что произошло между ними вчера.

Действительность превзошла все ее ожидания. О таком наслаждении она не могла даже мечтать. Это было чем-то невероятным, захватывающим… Она почувствовала, как приятное тепло разливается под кожей при одной только мысли об этих удивительных мгновениях близости.

Седж желал ее так же сильно, как она желала его, в этом у нее не было сомнений. Теперь она могла не бояться его равнодушия, его холодности. Если позапрошлой ночью он овладел ею без единой ласки, так это лишь потому, что был рассержен, узнав о ее визите к лорду Роберту.

Она будет очень счастлива с таким мужем, как Седж. Он был таким любящим и нежным. Она больше не мыслила своей жизни без него. Ей казалось, теперь он и она стали единым целым. Наверное, это и называлось любовью.

Да, она действительно любила Седжа. И Седж был достоин ее любви. Он был красив, обаятелен, умен. Он был человеком чести, настоящим джентльменом. Конечно, у него были недостатки, но у кого их нет? Они будут счастливы вместе, если только он не будет пытаться перекроить ее характер на свой манер… Впрочем, ему это все равно не удастся.

— Доброе утро, мистер Стилмэн. Я ужасно голодна, — объявила Джорджи, входя в столовую.

Дворецкий принес дымящийся кофейник и поставил перед ней блюдо с тостами.

— Благодарю вас, мистер Стилмэн. После завтрака я хочу выйти на прогулку с Рафасом. Пожалуйста, предупредите Эжена, чтобы он был готов… Кстати, виконт еще не встал?

— Нет, миледи, он еще в постели.

На губах Джорджи заиграла мечтательная улыбка. Совершенно забыв о завтраке, она вскочила из-за стола и, выбежав из комнаты, бросилась вверх по лестнице. Дворецкий укоризненно покачал головой, глядя ей вслед. Он был единственным из всех слуг, который еще не поддался обаянию Джорджи. Он не одобрял ее простые манеры, привычку разговаривать со слугами, как с себе равными, неуемную веселость. По его мнению, такая девушка, как Джорджи, была недостойна носить титул виконтессы Седжемур. Но сейчас Стилмэн почувствовал, что начинает симпатизировать молодой хозяйке.