Игра во все руки - Кирилл Алейников

Полковник чувствовал, как тело начало плавиться от жары. Никакие системы охлаждения не могли справиться с жаром Преисподней… Фирс развел руки в стороны и поднял лицо к небу.

— Со мной Бог… — прошептали его пересохшие губы. Почему-то именно эта фраза показалась наиболее подходящей моменту.

И полковник прыгнул спиной назад.

Время будто замедлило свой стремительный бег. В Преисподней и не такой фокус может случиться. Полковник видел, как удаляется от края плиты, покрасневшей, готовой вот-вот расплавиться. Вскоре с кромки плиты в пропасть полетели первые горящие ошметки лавы, а затем и целый поток устремился вслед человеку, желая настигнуть его, сжечь, испепелить до того, как он обретет иную смерть. Фирс летел спиной вперед, вниз, с распластанными руками и ногами; он мог бы перевернуться и продолжить полет как парашютист — вниз лицом, но не хотелось. Как бы ни была глубока бездна, Фирс не желал видеть ее дна. Ближайшие колонны-скалы становились все толще, неба уже почти не было видно, датчик температуры перескочил на минус. Падение длилось целую вечность, а может всего-то одну-две минуты. С досадой Фирс понял, что подсознательно уже жаждет кончины, ждет смерти как избавления от мучений, скитаний по опасным и таким ненадежным, непостоянным просторам Ада.

"Если я погибну в Аду, останется ли моя душа здесь навеки?" Эта внезапная мысль взорвалась в голове полковника кумулятивным зарядом, выбросив в окружающую среду мощную волну смешанных эмоций: паники, страха, ужаса, недоумения, мольбы… Фирс резким движением развернул тело, как делал это много раз при тренировочных прыжках в армии…

И тут же плашмя ударился обо что-то податливое, можно даже сказать — мягкое. Раздался нечеловеческий визг-рык, пронзивший разум раскаленной спицей. Фирс инстинктивно вцепился в какие-то жесткие стебли серого цвета, вцепился как в последнюю соломинку, упустить которую означает погибнуть окончательно. Поверхность, на которую полковник налетел, пошла судорогами, резко накренилась и стала метаться из стороны в сторону. Полковник с трудом удерживался, и если бы не стальная хватка, давно б полетел дальше вниз, в бездну…

Дальше…

Фирс включился в работу. Он осознал, на что именно налетел в падении и за что теперь держится, издеваясь над законом инерции. Пронзительный крик ярости повторился, и на полковника взглянуло сразу две кошмарных головы.

"Дракон! Это двухголовый дракон!" Напряжение нервной системы давным-давно исчерпало суточный лимит, потому она сейчас даже не послала сама себе сигнал удивления или испуга. Как бы со стороны, почти отвлеченно полковник видел себя вцепившимся в толстые шерстяные иглы серо-бурого двухголового дракона. Каждая голова дракона имела полсотни огненных глаз, челюсти его раскрывались в горизонтальной плоскости, а количеству зубов позавидовал вы любой аллигатор. Дракон имел размеры кашалота, а размах крыльев стратегического ракетоносца: огромные черные паруса взмывали и опадали, ветер свистел в них как в высоковольтных проводах или расщелинах в скалах. Дракон упорно пытался скинуть негаданного пассажира, сгибал то одной, то другой толстой шеей и силился дотянуться зубастой «мясорубкой» до полковника. Но, очевидно, Фирс упал на достаточно удачное место, потому что все попытки проглотить его терпели фиаско.

Однако дракон не унимался. Он закладывал крутые виражи, а затем пустил в дело… хвост! Фирс отпрянул в сторону и чуть не сорвался, когда прямо у его глаз в спину чудовища вонзился толстый шип. Оглянувшись, Фирс увидел, как длинный хвост дракона, чрезвычайно гибкий и подвижный, изготавливается для нового удара. На конце хвоста опасно подрагивал острый наконечник, способный пронзить не то что человека, но и пассажирский "Боинг".

С дьявольским свистом шип устремился в атаку. Фирс поспешно переместился по спине дракона чуть выше, подтягивая тело сильными движениями рук. Шип вонзился в дракона где-то позади, отчего чудовище завопило еще пуще и заметалось еще активнее. Хвост вновь распрямился, подобно хвосту скорпиона, но полковнику было недосуг ждать очередного выпада. Откуда-то появилось острое желание жить, оно подстрекнуло в мужчине ярость и жажду драки. Надежно закрепленный на плече автомат оказался в левой руке Фирса. Не целясь, он дал очередь в окончание хвоста, по шипу. Несколько пуль достигли цели, чудовище заревело, а хвост нырнул куда-то вниз, скрывшись из виду. Но не прошло и трех секунд, как со свистом шип вновь вынырнул и полетел на человека. Полковник соскользнул вниз, опять ухватился за шерсть дракона, и когда шип вонзился туда, где только что была его грудь, полковник дал полноценную очередь прямо в основание шипа, в место его соединения с бурым хвостом. Брызнула жидкость неясного цвета, чудовище дернулось, испустило рев океанского лайнера и зашло в крутое пике. Хорошо это или плохо, полковник не успел подумать, потому что внезапно шерсть вырвалась из руки.

Фирс устремился в свободный полет глубже в бездну. Автомат по-прежнему находился в руке. А дракон, разъяренный наглостью человека, лег на крыло, легко изменил траекторию полета и с нарастающей скоростью стал нагонять падающего человека. Очень быстро ему удалось это; две мерзкие головы пугающе близко клацнули вертикальными пастями, им не хватило какого-то метра, чтобы перекусить человека. Фирс, опять падая спиной вниз, выстрелил. Сначала очередь разнесла половину глаз чудовища на его левой голове, затем вторая очередь глубоко вошла прямо в глотку правой головы, а третья — заключительная — очередь перебила одну из шей дракона. Чудовище агонизирующее дернулось, перестало преследовать падающего человека и вскоре скрылось за скалами.

А падение продолжилось. Фирс настолько привык к нему, что подумал даже, а не сменить ли магазин винтовки… Другая мысль омрачила его отошедший за время битвы от ступора мозг: все равно внизу погибель.

ГЛАВА XXII

Облака против обыкновения набежали с юга, а не с запада. Небо стремительно затянулось хмурой однородной пленкой, пошел снег.

Аима дежурил на дозорной башне — впервые за много лет дозорная башня использовалась по назначению. Рядом с астером прямо на дощатом полу был разложен скудный обед. Аима изредка прикасался к пище в промежутках между наблюдениями за тайгой. Отчего-то чувство безысходности противно сосало под ложечкой уже не первый день, и сегодня это чувство выросло многократно. Ефраст, куратор деревни, актуальней которую ныне назвать заставой, предупредил: ждите гостей. Он сказал это недвусмысленно, так что всем стало сразу ясно, что гости принесут с собою.