Если сердце верит - Барбара Делински

Джон не стал спрашивать, почему она это сделала.

— И кто же потом их распарывал?

— Ну, уж только не я, — с гордостью ответила Анна. — Я подумала: раз он постоянно работает с тканями, то и сам справится. Оказалось, что действительно справился и даже вроде бы слегка раскаялся. Только учти, если сболтнешь про это, я пожалуюсь Арманду, а он лишит тебя премии в конце года. Кстати, вот уж кто настоящий златоуст!

— Арманд? — поразился Джон.

— Ну, тебе это и не должно быть известно, — сказала Анна, подтверждая свои слова движением вилки. — Ты же не дама. — Она наколола кусочек ветчины. — Зато ты хорошо понял меня насчет кой-чего другого. У всех нас есть свои грешки. Если бы не было, то не существовало бы и слова такого — «тайна». Ведь тогда, что кому ни расскажешь, никакой беды не случится. Мы все тут друг друга любим. Все друг друга уважаем. А этот репортер… — Анна положила ветчину в рот и угрожающе помахала вилкой.

Сколько Джон ни думал, в голову ему приходило только одно: теперь Терри пытается перенести центр тяжести с кардинала Россетти на Лили. Но тут он вступил на территорию, которую Джон считал своей. Особенно теперь, после того как заключил сделку с Ричардом Джекоби.

После ленча Джон вернулся в офис в воинственном настроении, но не успел он придумать, что ему теперь со всем этим делать, как позвонил Арманд.

— Лили Блейк вернулась в город! Полагаю, тебе надо поехать к ней и взять эксклюзивное интервью.

— Но газета уже вышла. Следующий номер появится только через неделю.

— Да, но мы ведь сделали специальный выпуск, когда на прошлых городских выборах на смену республиканцам пришли демократы. Так почему бы и теперь не поступить так же?

— Не думаю, что этот скандал так же значителен, как выборы.

— Да в чем дело? Я же за все плачу!

— Но за качество выходящих материалов отвечаю я. Что можно напечатать в спецвыпуске? Или ты хочешь, чтобы я просто передрал информацию за последнюю неделю из других изданий? Что вообще нового в этой истории?

— Ты меня не слышишь, что ли? — взвыл Арманд. — Она вернулась! Вот что нового. Господи, Джон, это же основы журнализма. Люди в городе непременно захотят знать, почему и на сколько она приехала, что делает, где живет.

— Еще до конца этого дня каждая собака в городе будет знать ответы на все твои вопросы. Своим специальным выпуском ты добьешься только того, что утрешь нос центральным газетам.

— А что в этом плохого? Если ты не возьмешь у Лили Блейк интервью, то его возьмет кто-нибудь другой. Ну, давай же, Джон. Что за проблемы? Ведь это же наша девушка. И наш материал.

— Правильно. Это наша девушка, а мы оберегаем своих. Наш материал должен заключаться в том, что тут нет никакого материала, поскольку именно этим все и кончилось, насколько мне известно.

Джон повесил трубку, чувствуя себя лицемером. Он отказал Арманду, хотя для «Лейк ньюс» это действительно был бы отличный материал. А о Лили он не желал писать в газету лишь потому, что надеялся когда-нибудь осуществить свой тайный замысел. Ему нравилась Лили. И чем больше он узнавал о ней, тем больше проникался к ней симпатией, и тем противнее ему было думать о будущей книге. Кто-то мог бы сказать, что он использует Лили, но Джон предпочитал думать, что просто изучает ее характер. Однако и это почему-то не утешало его.

Итак, пребывая все в том же воинственном состоянии, Джон сосредоточился на Терри Салливане. По одну сторону от компьютера он положил список сетевых паролей от Джека Мэббита. По другую — распухшую папку с материалами. Несколько щелчков мышкой да с полдюжины ответов на поставленные машиной вопросы — и Джон подключился к базе данных, которая, запросив теперешний адрес Терри, выдала его номер в системе социального страхования, ежемесячную ренту, два банковских счета, номера четырех кредитных карточек, а также десять других адресов в четырех разных штатах за последние двадцать три года.

Джон остановился на этих десяти адресах. Три последних относились к Бостону и его окрестностям. Это значило, что за двенадцать лет сотрудничества с «Пост» Терри переезжал уже четырежды. Примерив эту ситуацию к себе, Джон усомнился, что ему захотелось бы так часто таскать свое барахло из дома в дом, но четыре раза поменять жилье за двенадцать лет — это еще ни о чем не говорило. Вот семь предшествующих переездов за одиннадцать лет — это более странно. Джон по очереди просматривал оставшиеся пункты списка.

Первые два адреса относились ко временам учебы в колледже. Один из них — пенсильванский — был знаком Джону. Итак, минус два года учебы — остается девять лет.

Следующие две квартиры были в штате Коннектикут. Первая — в Хартфорде, вторая — в его ближайшем пригороде. Там Терри прожил четыре года сразу после колледжа, служа внештатным корреспондентом сразу нескольких местных газет.

На Род-Айленд он переехал, когда ему впервые предложили постоянную должность в печатном органе. За пять лет, проведенные здесь, Терри сменил три квартиры. Все они находились неподалеку от Провиденса.

Джон повернул кресло и посмотрел на озеро. Потом откинулся на спинку и провел пальцем по губам, стараясь вспомнить Причины, способные заставить мужчину так часто менять место жительства. Зная Терри, он понимал, что этот человек не может долго уживаться ни с домохозяевами, ни с соседями. Этот очаровательный парень внезапно, буквально на глазах, превращался в самого отвратительного типа.

Психическое заболевание? Возможно. Шизофрения? Возможно. Как, впрочем, вероятно и то, что, находясь в совершенно здравом уме, он просто одержим какими-то злыми демонами.

Джона интересовало, что же это за демоны и какая существует связь между одиннадцатью квартирами за двадцать три года и ненавистью Салливана к Россетти. Вдруг зазвонил телефон.

— «Лейк ньюс». Киплинг слушает.

— Кип! — Это была Поппи. — Я не знала, вернулся ли ты. Тебе звонит Терри Салливан. Будешь разговаривать?

На миг Джон смутился, будто его застали за подглядыванием в замочную скважину. Казалось, Терри точно знает, чем он занимается и даже о чем сейчас думает. Но Джон успокоил себя тем, что Терри и сам поступал точно так же в отношении Лили. Едва Джон вспомнил об этом, его снова охватила ярость.

— Да, я поговорю с ним, — сказал он Поппи. И через пару секунд холодно осведомился: — Что там у тебя, Терри?

— Я слышал, она вернулась.

— А я не слышал, — ответил Джон. — И кто же твой источник?

— У меня десятки источников. Там людишки, сям людишки. Так ты можешь подтвердить это?

— Нет, я ничего не могу подтвердить. А почему ты спрашиваешь? Дело же совсем заглохло. Доказано, что ты ошибался.