Люди Путина. О том, как КГБ вернулся в Россию, а затем двинулся на Запад - Кэтрин Белтон

один из немногих стратегических рычагов, с помощью которых правительство могло оказывать давление на нефтяных баронов. К началу 2003 года люди Путина из спецслужб начали разработку плана мести. Именно тогда в частной беседе Ходорковский впервые признался, что у него могут быть проблемы. Пасмурным февральским утром мы сидели при тусклом свете ламп в его похожем на пещеру кабинете в штаб-квартире «Менатепа» — огромной бетонной крепости в центре Москвы. Он понизил голос и сказал: есть подозрение, что «группа из Кремля хочет забрать мою компанию». Он сказал: эти люди снова хотят убедиться в том, что государственные компании могут работать более эффективно, нежели частные. Но он был уверен, что Путин такого не допустит, ведь он обещал не пересматривать результаты приватизаций. «Путин держит свое слово, — сказал Ходорковский. — Я совершенно спокоен».

Настроение того пасмурного утра никак не вязалось с растущим напряжением и закулисной подготовкой к предстоящей битве. Ходорковский по-прежнему верил, что у Путина, кроме его прошлого в КГБ, есть и иная сторона личности, сформировавшаяся во время работы в Санкт-Петербурге с либералом и демократом Собчаком. И, словно уповая на самое светлое в его душе, через несколько недель Ходорковский решил обратиться к Путину напрямую. Месяцем ранее он уже заявлял, что Россия оказалась на перепутье: страна либо свалится в государственную бюрократию, как Саудовская Аравия, где половина госбюджета уходит на зарплаты бюрократам, либо пойдет по пути западной экономики — с повышенной производительностью и пост-индустриальными сообществами с развивающимся сектором услуг. Когда в том же феврале олигархи собрались вокруг овального стола в Екатерининском зале на тогда еще регулярную встречу с Путиным, Ходорковский решил поставить вопрос ребром и заговорил о проблеме растущего участия государства в экономике.

Он решил обратить внимание присутствующих на факты государственной коррупции и начал с презентации, смело озаглавленной «Коррупция в России: тормоз или экономический рост?» Он сказал, что уровень коррупции в стране достигает 10 % ВВП, или 30 миллиардов долларов в год, в то время как ежегодная налоговая нагрузка составляет примерно 30 % ВВП. Он спросил, почему российские большинство студентов предпочитает поступать в налоговую академию, если официальная зарплата чиновника составляет 150–170 долларов в месяц, и лишь немногие стремятся стать инженерами-нефтяниками, хотя там зарплаты в четыре раза выше.

— Это наводит на определенные мысли, — сказал он и взглянул на президента, тот сидел напротив.

Затем он обозначил еще одну проблему: государственный нефтяной гигант «Роснефть» за последние несколько лет сделал первое крупное приобретение и заплатил 600 миллионов долларов за компанию «Северная нефть», которая располагала богатыми ресурсами на Крайнем Севере. Частные компании следили за ходом сделки долгие месяцы, однако «Роснефть» переиграла всех, заплатив вдвое больше заявленной стоимости. Ходорковский спросил: куда делись переплаченные 300 миллионов? Он предложил начать расследование и выяснить причины такой переплаты. Ходили слухи, что разница в цене составила откат, осевший в карманах чиновников.

Игра Ходорковского закончилась для него плачевно. Он наступил на больную мозоль Путина. Дискуссию транслировали по ТВ, и хотя Путин улыбался, он определенно был унижен.

— «Роснефть» — это госкомпания, которой нужно увеличить свои запасы, у которой запасов как бы не хватает, — сказал Путин. — А некоторые другие нефтяные компании, как, например, компания ЮКОС, имеет сверхзапасы. Как она их получила — это вопрос в плане обсуждаемой сегодня нами темы, в том числе и такие вопросы, как уплата или неуплата налогов.

— Когда я увидел это по ТВ, то понял, что нам конец, — сказал начальник информационного управления «Менатеп», генерал-майор КГБ в отставке Алексей Кондауров. — Раньше мы это не обсуждали. Когда он вышел после встречи, я сказал: «Михаил Борисович, почему вы не показали презентацию о коррупции кому-то другому?» Он ответил: «Как я мог показать ее кому-то другому? Среди нас мало бойцов». И у нас начались проблемы. Я знал, что он [Путин] никогда ему этого не простит. Люди Путина забрали себе 300 миллионов.

Если комитетчики Путина прикарманили 300 миллионов в виде откатов, то это была первая крупная сделка с тех пор, как он занял пост президента. Они увидели возможности для обогащения. Сделку провели через одного из первых владельцев «Северной нефти» и бывшего замминистра финансов Андрея Вавилова, тот, впрочем, отрицал факт владения компанией. (Согласно документам, «Северная нефть» принадлежала шести загадочным компаниям.) По словам человека, имеющего достоверную информацию о сделке, Вавилов возвращал деньги Путину через президента «Роснефти» Сергея Богданчикова. В беседе Вавилов отрицал факт подобных откатов, в Кремле это тоже опровергли.

Но, судя по реакции Путина, Ходорковский ударил по больному. Для Путина было немыслимо слышать такие вопросы. Он был глубоко возмущен подозрениями в коррупции — ведь сам Ходорковский приобрел свое состояние, в частности ЮКОС, через коррупционные схемы.

Готовясь к нападению, Ходорковский выложил на стол все карты. Вызов пришлось принять — выбора не было. Сделка по «Северной нефти», пополнившая ресурсы «Роснефти», свидетельствовала о том, что правила игры существенно меняются в пользу государства. Теперь под угрозой оказалась вся бизнес-модель Ходорковского.

— Он понял, что действовать по-другому невозможно, — сказал Кондауров. — Он не мог развивать свой бизнес иначе и пошел ва-банк. Он понял, что в любом случае в будущем может быть только тупик.

С того момента, казалось, Ходорковский начал играть в открытую. Он еще интенсивнее стал расширять компанию: сделка стоимостью в 36 миллиардов долларов должна была обеспечить слияние ЮКОСа с «Сибнефтью» Абрамовича, в результате чего в мире появился бы четвертый крупнейший производитель нефти и второй по доле запасов. Сделку анонсировали без предупреждения в конце апреля в лучах прожекторов на сцене холла модного московского отеля Hyatt в двух шагах от штаб-квартиры ФСБ на Лубянке. Ходорковский словно был уверен, что это слияние даст ему дополнительную защиту, ведь его компания объединялась с Семьей. Теперь, однако, бизнес-партнер Ходорковского Леонид Невзлин считает, что Абрамович устроил ему ловушку: через эту сделку он намеревался забрать ЮКОС и выдавить Ходорковского.

Но и это Ходорковского не остановило. Он ускорил свои попытки интеграции с Западом и начал исторические переговоры о продаже доли будущей компании ЮКОС-«Сибнефть» одной из американских нефтяных корпораций — ExxonMobil или Chevron. Это стало бы еще одним уровнем защиты для ЮКОСА и вывело компанию за пределы досягаемости государства. Три месяца назад другая группа олигархов во главе с бывшим комсомольским функционером Михаилом Фридманом из «Альфа-Групп» договорилась о принципиально новом партнерстве с British Petroleum (ВР) на сумму в 6,75 миллиарда долларов, в котором британская компания должна была получить 50 % акций Тюменской нефтяной компании (ТНК). И то, что ЮКОС последует этому примеру, казалось естественным. Вначале все думали, что Путин, теша свои амбиции, смотрит на эти