Всемирная история. Том 4. Эллинистический период - Александр Бадак

Новое персидское нашествие в 374 году до нашей эры потерпело сокрушительное поражение. Причиной тому были не только нерешительность персидского мое начальника и происшедший в это время разлив Нила, но также и упорная оборона пограничной крепости Пелусия.

Нектанеб I всемерно угождал могущественному египетскому жречеству. На первом же году своего царствования он отдал храму Нейт в Саисе десятину с золота, серебра и всего прочего, ввозимого из стран «греческого моря» и производимого в Навкратисе. И посвященной этому дарению надписи фараон изображался не только заботящимся о строительстве и снабжении храмов, но и спрашивающим у жрецов сонета во всяком храмовом деле и поступающим по их слову.

О строительной деятельности Нектанеба свидетельствуют и поныне развалины храмовых сооружений, которые обнаружены археологами от южных окраин страны до северных. Однако Нектанеб не поддерживал интересов жречества в той мере, в какой это было для них желательно. Демотическая хроника намекает, что фараон пользовался своей властью над Египтом и храмами исключительно с целью получения серебра.

Особенно злободневным вопрос о получении серебра для военных целей стал при сыне и преемнике Нектанеба I Тахе, правившем в 361–360 годах. Новый фараон намеревался вмешаться во внутренние распри Персидского царства на стороне малоазийских сатрапов и вторгнуться в Сирию. Для этой цели он собрал огромное войско — 11 тысяч греческих наемников, 80 тысяч местных воинов и множество военных судов.

Для оплаты иноземных воинов Таху нужны были деньги, а их не хватало. Не довольствуясь разными налогами и выкупом с людей, набранных в избытке для службы на кораблях, Tax потребовал от населения сдачи золота и серебра в счет будущих натуральных податей. Затем Tax объявил, что ввиду военного времени может продолжить царские поставки храмам только при условии оплаты этих поставок золотом и серебром.

Но когда жречество внесло требуемую сумму, фараон заявил, что лишен возможности дать более одной десятой части поставок, поэтому девять десятых жреческих взносов считает ссудою государству, подлежащей возмещению после победы. Таким образом, фараон Tax получил большое количество драгоценного металла и мог заняться чеканкою денег для оплаты наемников.

Повеление фараона Таха о сдаче золота и серебра вызвало недовольство египетского населения. Еще более резкую реакцию оно встретило у жречества и знати. Поэтому, когда фараон со своим войском покинул Египет и успешно продвигался по территории Финикии и Сирии, в тылу у него, в Египте, вспыхнул мятеж. Родственник царя, оставленный в Египте правителем, провозгласил фараоном своего сына Нехтгорхеба, который начальствовал над египтянами в походе. Таху пришлось бежать к персидскому царю.

Воцарение Нектанеба II, как принято было называть на греческий лад Нехтгорхеба, который правил и 359–341 годах, знаменовало отказ от начинаний Таха и возврат к угодным жречеству порядкам. Сирийский поход был прерван. Новый фараон стремился задарить жречество. Только на погребение мемфисского священного быка Аписа Нектанеб II на втором году своего царствования отпустил более 40 килограммов золота, не считая других несметных даров, в том числе свыше 400 голов рогатого скота и свыше тысячи голов птицы. Остатки храмовых сооружений Нектанеба II были обнаружены в различных частях страны.

Нектанеб II отказался от активной борьбы против персов, которую вел Tax, и пассивно выжидал персидского наступления. В 350 году до нашей эры персидское нашествие на Египет не удалось в значительной мере из-за природных препятствий. Персы элементарно заблудились в пустыне и вынуждены были долго плутать по ней, к тому же близился разлив Нила.

В 345 году до нашей эры фараон поддержал восставших финикийцев, но дело кончилось переходом его греческих наемников на сторону персов. В 343 году до нашей эры, ко времени решительной схватки с противником, Нектанеб II располагал большим войском — 40 тысяч греческих и ливийских наемников, 60 тысяч египетских воинов — и огромным количеством речных судов. Поэтому победой над Египтом персидский царь Артаксеркс III был обязан не столько численному превосходству своих сил, сколько розни между египтянами и их греческими наемниками, а также сдаче греками важнейших пограничных крепостей.

Считая положение безнадежным и не дав, в сущности, ни одной большой битвы персам, Нектанеб покинул Мемфис. Египет вновь стал персидской сатрапией. Однако и после вторичного подчинения Ахеменидам египтяне не прекратили вооруженную борьбу против оккупантов. В период между 341 и.442 годами до нашей эры в Египте снова появился свой фараон. Правда, он носил не египетское имя Хабабаш. Но более подробных сведений о движении, которое привело его к власти, к сожалению, не сохранилось.

Религия и культура в Персидском государстве

Для управления обширным государством персидские цари нуждались в развитой системе письменности. Персы являлись наследниками культурного богатства старых государств древнего Востока. Поэтому они заимствовали клинопись, которая впервые была создана в Двуречье.

Внешний вид употреблявшихся персами знаков напоминал клинописные знаки вавилонян. Однако принцип обозначения звуков языка стал совсем иным. От словесно-слогового письма, где каждое слово или каждый слог обозначались особым знаком, персы при Ахеменидах перешли к системе, близкой к алфавитной. Эта заимствованная у мидян полуалфавитная система применялась при письме на древнеперсидском языке, которым пользовались при дворе Ахеменидов.

Впервые письменное оформление этот язык получил при Кире Старшем. Но в разноязычной и разноплеменной стране трудно было ограничиться одним официальным языком. Официальными были также язык ближайшей к Персиде страны со старой культурой — эламский и язык главнейшей из переднеазиатских областей — вавилонской, а в Египте наряду с этими тремя еще и египетский.

Главным образом, эти языки использовались в надписях. В рассказе о победах Дария, высеченном на Бехистунской скале, в надписях на стенах царских дворцов, на золотых и серебряных досках, клавшихся в фундамент здания, на каменных стелах, которые воздвигались по случаю открытия канала, на цилиндрических печатях — везде употреблялся официальный язык государства Ахеменидов.

Но в хозяйственной жизни городов Вавилонии продолжал использоваться аккадский язык. В Эламе, а для деловых документов и в самой Персиде, был распространен эламский язык. Об этом свидетельствует обнаруженный в Персеполе хозяйственный архив. Кроме того, в период правления Ахеменидов ведущее значение как язык деловой переписки и международных отношений приобрел один из семитических языков, который имел широкое распространение по всему Переднему Востоку, а именно арамейский язык, вернее, один из его диалектов («имперский арамейский», или арамейское «койнэ»).

По-арамейски писали уже не клинописью, но особым (финикийским по происхождению) алфавитным письмом, которое в истории культуры Азии сыграло большую роль. Для письма пользовались кожей, папирусом или глиняными черепками. Это письмо явилось исходной точкой развития целого ряда алфавитов, отчасти существующих в Азии до сих пор.

В своих резиденциях персидские цари возводили постройки, которые должны были демонстрировать представителям покоренных народов могущество и величие владык мировой державы. Наиболее ранним памятником ахеменидской архитектуры является дворец Кира в Пасаргадах. Этот дворец был целым комплексом сооружений, окруженных стеной.

В нескольких местах на развалинах сохранилась старейшая древнеперсидская надпись: «Я, царь Кир, Ахеменид». Там же в Пасаргадах сохранилась почти полностью гробница Кира. Это небольшое сооружение из камня, похожее на жилой дом с двускатной крышей, стоящее на фундаменте из шести высоких ступенек. По сведениям античных авторов, в этой гробнице на — золотом ложе покоилось набальзамированное тело Кира.

Гробница Кира существенно отличается от других известных ахеменидских и мидийских царских гробниц, которые являются не архитектурными сооружениями в прямом смысле слова, а высеченными в скале нишами, украшенными архитектурными деталями и скульптурными рельефами.

В Бехистунской надписи царь Дарий сообщил о восстановлении разрушенных Гауматой святилищ. В Пасаргадах и в современном Накши-Рустеме, недалеко от Персеполя, где находятся царские гробницы, сохранились странные постройки в виде высоких башен без окон и без всяких украшений. Предполагается, что это храмы.