100 великих любовниц - Игорь Муромов

Жорж Санд постоянно курила сигары, а её движения были резки и порывисты. Мужчин притягивали её интеллект и жажда жизни.

Живя в Париже, Аврора познакомилась с молодым писателем Жюлем Сандо. Говорили, что Сандо был первой любовью Авроры Дюдеван и что литературная общность их имела своей первопричиной именно эту любовь. Однако из признаний Жорж Санд видно, что ещё задолго до знакомства с Сандо она была влюблена, и притом совершенно платонически, в одного человека, который был от неё далеко, которого она украшала всеми добродетелями и прелестями своей романтически настроенной фантазии. Она ещё жила тогда в Ноане. До глубокой ночи засиживалась иногда над пламенными письмами к нему. Он не довольствовался платоническими воздыханиями и от «брака душ», как она называла их привязанность, хотел перейти к другим отношениям. Но Аврора была неумолима и, в конце концов, должна была согласиться, чтобы её далёкий друг поискал у другой женщины того счастья, которого она сама не могла или не хотела ему дать. Так кончился её первый роман.

Героем второго романа был, как уже говорилось, Жюль Сандо, с которым она познакомилась в числе прочих студентов, окруживших молодую женщину тотчас по приезде её в Париж. Сандо был младше Авроры на семь лет. Это был хрупкий, светловолосый, с аристократической внешностью мужчина. Вместе с ним, между прочим, она написала свой первый роман. В чём причина их разрыва? Трудно сказать, но Сандо в своём романе «Фердинанд» указывает на то, что разрыв произошёл с согласия обеих сторон.

Санд не могла наслаждаться сексом, если не была влюблена в своего партнёра. Очень непродолжительным экспериментом оказалась, например, её чисто сексуальная связь с писателем Проспером Мериме, к которому она не испытывала абсолютно никаких чувств. Некоторые любовники Санд утверждали, что она фригидна. На самом деле, она, вероятно, был просто похожа на многих других женщин, которые становятся страстными под влиянием чувств и бывают абсолютно холодными и равнодушными, когда этих чувств не испытывают. Санд тоже могла быть страстной и чувственной женщиной. Она призналась, например, что обожала Мишеля де Бурже, одно их своих любовников, женатого некрасивого мужчину, именно потому, что он заставлял её «трепетать от желания».

Роман Авроры с Альфредом де Мюссе был по счёту третьим. Об Альфреде де Мюссе она много слышала от своего друга и горячего поклонника Сент-Бёва, который давно мечтал их познакомить. Но Аврора не спешила. «Он слишком большой франт, мы не подошли бы друг другу сердцами», — говорила она. В то время, когда Мюссе был ещё в зените красоты и славы, она уже успела выпустить под псевдонимом «Жорж Санд» четыре романа, которые тотчас привлекли к ней всеобщее внимание. Публика была в восторге, и деньги обильно посыпались под крышу чердака, на котором жила молодая женщина, начинавшая уже думать, что несчастье и бедность навсегда останутся её уделом.

Однако с первой минуты знакомства она должна была признать, что «большой франт» очень красив и обаятелен. Моложе её на шесть лет, худой, со светлыми волнистыми волосами, он мастерски вёл шутливый диалог, чуть-чуть приправляя его сарказмом.

Была ли Жорж Санд красива? Одни говорили, что да, другие считали её отвратительной. Сама она открыто причисляла себя к уродам, доказывая, что у неё нет грации, которая, как известно, заменяет иногда красоту. Современники изображали её женщиной невысокого роста, плотного телосложения, с мрачным выражением лица, большими глазами, но рассеянным взглядом, жёлтым цветом кожи, преждевременными морщинами на шее. Одни только руки её они признавали безусловно красивыми. Сам Мюссе, впрочем, описал её совершенно иной. «Когда я увидел её в первый раз, она была в женском платье, а не в элегантном мужском костюме, которым так часто себя безобразила. И вела она себя также с истинно женским изяществом, унаследованным ею от своей знатной бабушки. Следы юности лежали ещё на щеках, великолепные глаза её ярко блестели, и блеск этот под тенью тёмных густых волос производил поистине чарующее впечатление, поразив меня в самое сердце. На лбу лежала печать бесконечности мыслей. Говорила она мало, но твёрдо».

Мюссе впоследствии рассказывал, что он как бы переродился под влиянием этой женщины, что ни до неё, ни после он никогда не испытывал такого восторженного состояния, таких приступов любви и счастья, как в дни близкого знакомства с ней.

Пламенная страсть Мюссе не сразу разогрела сердце Авроры, и она медленно уступала его настойчивым ухаживаниям. Сначала на неё произвели приятное впечатление изящные манеры молодого человека, который относился к ней, как к представительнице высшего света, забывая, что она вращалась среди студентов и вела бедную жизнь. Затем ей польстило, что знаменитый поэт обращался к ней с просьбами высказать мнение о его произведениях и любезно предоставлял ей критиковать себя. Красота его и любовь имели для неё второстепенное значение. Позднее, впрочем, и она поддалась всепожирающему пламени страсти.

О строгости и неуступчивости тут уж не могло быть и речи, тем более что она к тому времени успела развестись с мужем и, следовательно, сделаться совершенно свободной.

Различие характеров, конечно, обнаружилось не сразу, и первое время после сближения любовники были счастливы.

Но скоро Мюссе стал несносен, проявились все его комплексы, капризность, переменчивость настроения. Временами его преследовали приступы галлюцинаций, при которых он терял сознание и разговаривал с духами. Это было невыносимо для обоих. В минуты злости он называл её «монашкой» и говорил, что она должна жить в монастыре. Обвинения в холодности больно ранили Жорж Санд. Слишком глубоко сидела в ней вера в благородную, возвышенную и одновременно скромную любовь.

Они отправились в Венецию, где остановились в самом элегантном отеле. По мере того как Альфред де Мюссе всё больше и больше пил радости жизни на груди возлюбленной, угасала его страсть, а вместе с ней и поэтическое творчество. Между любовниками начались ссоры — обычные спутники пресыщения. Споры были резкие, неслыханные, продолжавшиеся иногда целые дни и ночи.

В эти тяжёлые дни для обоих возлюбленных больше мужества и самоотверженности обнаруживала Жорж Санд. После бурных ссор, продолжавшихся иногда, как уже говорилось, целый день, она садилась за работу, чтобы на вырученные деньги обеспечить Альфреду комфорт, без которого он не мог жить, как рыба без воды. Если верить ей, то Мюссе начал было продолжать в Венеции беспутную жизнь, которую вёл прежде в Париже. Здоровье его опять пошатнулось, врачи подозревали воспаление мозга или тиф. Она хлопотала возле больного днём и ночью, не раздеваясь и почти не притрагиваясь к еде. И тогда на сцене появился третий персонаж — двадцатишестилетний врач Паджелло. Совместная борьба за жизнь поэта сблизила их настолько, что они отгадывали мысли друг друга. Болезнь была побеждена, но врач всё не покидал поста возле пациента.

Однажды вечером Жорж Санд передала Паджелло конверт. Он спросил, кому его вручить. Тогда она отобрала конверт и надписала: «Глупышке Паджелло».

В конверте находился искусно составленный список ошеломляющих вопросов, «Только ли хочешь меня, или любишь? Когда твоя страсть будет удовлетворена, сумеешь ли ты меня отблагодарить? Знаешь ли ты, что такое духовное желание, которое не может усыпить никакая ласка?» Позднее он писал, что попал в силки к прекрасной ведьме.

Поправившись, Мюссе потребовал объяснений. Она напомнила ему, что перед болезнью поэт заявил о разрыве с ней, так что считает себя свободной. Альфред засобирался в Париж, а любовники хотели отправиться в Альпы.

Вскоре Жорж Санд вместе с Паджелло приехала в Париж. Он чувствовал себя здесь чужим. Связь стала обременительной для обоих, тем более что Паджелло с самого начала предполагал вернуться в Венецию без неё. Троица распалась. Мюссе выехал в Баден. Жорж Санд укрылась в своём имении. Они переписывались, и Мюссе сгорал от страсти. «…О, страшно умирать, страшно так любить. Что за желание, мой Жорж, что за желание тебя!.. Я умираю. Прощай!» — писал поэт.

Мюссе, конечно, не умер, а благополучно возвратился в Париж, где они встретились и стали жить вместе. И сразу ожили кошмары подозрений и ревности, повторились обвинения и терзания. Они снова расстались и снова вернулись друг к другу. Наконец Жорж Санд написала ему: «Мы должны от этого излечиться». На этот раз они разошлись окончательно. И оба освобождались от горьких воспоминаний, наполняя ими свои литературные произведения.

Перед тем как сойтись с Жорж Санд, Шопен получил жестокий удар от невесты. Она решила, что великий композитор создан для любви и страсти, а не для серой прозы семейной жизни, и предпочла композитору некоего графа.

Шопен хотел заглушить своё горе, он думал утопить отчаяние в любви к другой женщине, но ошибся, так как попал из огня в полымя. Спасения не было.