Золотой Лис. 1-2 часть - Валерий Иващенко

Потому что на верхних ступенях каменной лестницы горделиво восседала Меана и с самым поощряющим видом улыбалась дравшимся ради её спасения парням. Стоило признать, означенные парни с самым неприкаянным видом переглянулись и жизнерадостно заржали. Мокрые, истерзанные, они дружески обнялись и поспешили припасть к ногам едва сдерживавшей нервный смех перворождённой.

— Ладно, хватит дурака валять, пошли наверх, — просипел Ридд и принялся нагружать на своё измученное тело сумки и свёртки.

— А никто тебя и не валяет, — с самым нахальным видом мурлыкнула Меана, когда Ридд и на этот раз избавил её от ноши. Ну, разве что к ней вернулся чуть потускневший, но ещё достаточно ярко сиявший фонарь.

— Удивительно… да нет, сногсшибательно! За десятую часть таких дерзостей ты раньше кого угодно в клочья порвал бы, — ухмыльнулся Питт и безропотно подставил плечи под свою долю тяжестей. — Эй, а это что за оглобля?

Ридд скромно прошептал, что, то подарок гномьего короля барону Шарто. А сам, словно ему показалось мало тяжестей, прихватил ещё шлем и меч лорда мертвяков. Головной убор сохранился великолепно даже после знакомства с булавой Питта — похоже, его тоже изготовил не абы какой мастер подгорного народа. А двуручный меч хоть и иззубрился немного, но после хорошего кузнеца ещё неплохо послужил бы. Ну вот крепко вбито в людей армейских, что оружие на поле боя бросать негоже!

И вот так, нагруженные аж до ломоты в плечах, усталые, но непобеждённые, они и направились в обратный путь. Горячка боя и азарт поиска гномьих сокровищ схлынули, взамен навалилась усталость и боль от мелких царапин, но гордость победителей не превозмочь! Если бы ещё оставались силы, Ридд даже захрипел какую-нибудь подходящую по случаю песню — отчего-то он чувствовал, что на сегодня это очаровательное до жути подземелье исчерпало свои силы.

А завтра… ну, до завтра ещё дожить надо. А там, пресветлый Динас даст день, а пресвятой Шамот и пищу.

Глава 12. Из огня да в полымя

— Меана, ты крашеная блондинка или натуральная дура?

Этакое вырвавшееся в сердцах восклицание Ридда какую угодно женщину могло бы вывести из себя — причём, с весьма предсказуемыми последствиями. Но только не эту, данную и конкретно взятую эльфийку. Меана обиженно покосилась в ответ этак исподлобья, а затем встряхнула короткой чёлкой и терпеливо повторила опять.

— Ридд, это в самом деле так — у нас, avari, есть такой обычай. Когда nessima под сводами Вечного Леса называет свою wendi самыми нежными и милыми словечками, то… в общем, если сердце её хоть чуть сильнее начинает биться в ответ, она назначает ему испытание.

Парень всего ожидал во исполнение того обещания объясниться. Увёрток и лукавства, даже встречных обвинений. Но такого? Согласитесь, женщины всех рас схожи в своём непостижимом умении с самым милым и непосредственным видом ставить мир с ног даже не на голову, а вообще на уши. Что пухлощёкая хоббитянка Стелла, что свои родные, человеческого роду-племени — одна маменька-ведьма чего стоила… а теперь, как выяснилось, ещё и перворождённые.

Что, и я такая же?

"Совершенно верно, милая, непредсказуемость твоих поступков частенько ставила меня в тупик" — парень некстати улыбнулся, приметив, как Меана строптиво дёрнула плечиком и продолжила гнуть свою линию.

— И чем чаще бьётся сердце венди, тем сложнее она выбирает испытание своему избраннику.

Ридд классически огрызнулся в том смысле, что теперь понимает — отчего у остроухих столь низкая рождаемость. И почему большая часть их головорезов как раз фемины — с глазами как у голодной кошки и злющие как демоны. Растранжирили своих парней на испытания… но эльфийка не обиделась, а скорее опечалилась.

— А разве у вас, хомо, не так? Рыцарь объявляет возлюбленную дамой сердца и отправляется за тридевять земель совершать деяния под названием подвиги!

Вот ведь, и крыть-то особо нечем. Хотя…

— Меана, счастье ты моё нечаянное — а интересовалась ли хоть раз, что, то за подвиги? Убивать и грабить, жечь города и насиловать… а оставшаяся в замке леди с тоски тянет в постель смазливого пажа или проезжего сладкоголосого барда. Вон, великий король Фандор довоевался до того, что у его любимой стервы-Марго оказались сплошь чужие детишки.

Эльфийка, просияв на самые первые слова, затем с кислой мордашкой кивнула. Уж Ридд быстро сообразил, что предстоящие в королевстве перипетии с борьбой за трон и непременным мордобойством весьма неплохо затронут и находящиеся рядом земли эльфов. Что здешние, на восточном полудне, что закатные, что полночные. Потому парень, по пути сюда завернув в волшебную рощу чуть передохнуть, попросил Меану по-быстрому передать ярлу Иллидару это сногсшибательное известие о более чем сомнительных правах обоих принцев на престол. Пусть подумает и примет меры…

— Ну хорошо, ваши обычаи кажутся странными — наверняка как и наши вам. Но общее-то несомненно? А как ты сам ухаживал за девушками?

Ридд, отхлёбывавший из фляги воды, едва не поперхнулся. Что? Ухаживать за этими вертихвостками, так и норовящими променять нас за пару монет или новое платье? Почитающими за высшее счастье сперва помучить вдоволь, а потом и вовсе разбить сердце? Нет, увольте — если уж в одном месте совсем приспичило, лучше иметь дело с коллегами из Школы, ведь тамошние девицы предрассудками не обременены. Или заплатить за ночку профессионалке, не стремящейся опутать нежными цепями и хорошенько, до дна подоить твой кошель…

— Я не дворянин, Меана, и их обычаи мне чужды. Я всего лишь незаконнорожденный бастард, и к тому же неисправимый циник, — в собственном голосе Ридд против всякого желания услышал боль.

Эльфийка в своём великолепном гневе так топнула каблучком, что завтра на этом месте наверняка появится ещё одна новая выбоина в булыжнике — и тогда прижимистым чинушам из ратуши волей-неволей придётся раскошелиться на ремонт ставшей совсем ухабистою мостовой.

— Нет, незаконнорожденных детей не бывает! Тогда придётся признать и незаконных родителей, что ли? Неправда, Ридд — новая жизнь всегда законна, и даже желанна матушке-природе!

Целеустремлённо шагавшая по ночной улице троица пусть весьма и настораживала своим видом ночную стражу, но особых безобразий не нарушала. Хотя и шумела при том так, что добропорядочным спящим обывателям наверняка приспичит навестить ночную вазу или по крайней мере, с досадливым сонным ворчанием перевернуться с боку на бок.

Питт тащился позади шедшей впереди парочки, грызшейся в своё неописуемое удовольствие — и хохотал примерно так же восторженно, как когда две луны тому на весеннюю ярмарку приезжали лицедеи и ставили в балагане на площади давно полюбившуюся в народе "Альфа, Ромео и Джулия". Ах, как же венецийская красотка ловко обвела вокруг пальца недотёпу-Ромео и наставила ему ветвистые рога с цирюльником Альфой из се-Вильи!