Суперзвезда - Виктория Готти

Когда Джонатан доведет дело до конца, от великой династии Турмейнов ничего не останется. План его был прост. Он сделает четыре копии с документов, взятых из комнаты Челси. Одна копия будет отправлена Кэсс, другая Роджеру, третью он сохранит на память о своем невероятном детективном расследовании, что же касается четвертой копии, то она будет его страховкой. Если у Роджера или у этой стервы появятся какие-нибудь сумасшедшие идеи по поводу его требований, он направит документы в прессу — в «Лос-Анджелес таймс», например, или в «Ю-эс-эй тудей», или Теду Коппелу. А что до умной и хитрой мисс Хаттон, то он разберется с ней в зависимости от того, согласится ли она с его требованиями. Если она тихо уедет, может, он оставит ей жизнь. Отказавшись, она подпишет свой смертный приговор.

Ох уж этот добрый старый Джеймс, подумал он. Старик никогда не расставался со своим миниатюрным копировальным аппаратом-факсом и тем самым предоставил Джонатану великолепную возможность все провернуть и вернуть документы обратно в комнату Челси еще до того, как этот старый козел успел вернуться. Правда, возникла одна проблема — дуреха проснулась до того, как он положил документы на место. Он слышал, как она кричала на свою дочку.

Челси металась по комнате. Она перетряхнула всю свою постель, бумаги должны были быть где-то здесь. Она пыталась вновь прокрутить в мозгу все события той ночи и все время застревала на одном и том же месте — таблетки, потом темнота. Она не могла вспомнить, что было потом. Паника охватила ее, когда она обнаружила пропажу документов. Она тщательно осмотрела комнату, пытаясь найти следы взлома или хоть что-нибудь, что указывало бы на ночное вторжение. С раздражением Челси прошла мимо Беллы, стоящей в дверях спальни. «Эта дрянь опять хнычет», — подумала Челси.

— Малявка все больше и больше надоедает мне, — пробормотала она, проходя в холл.

Резко повернувшись, она уставилась на ребенка:

— Я спрашиваю тебя в последний раз. Ты что-нибудь слышала этой ночью? После того как ты легла спать, ты слышала, как кто-нибудь входил, открывал или закрывал дверь?

— Нет, мамочка. Я спала… Я обещаю, я, я, я… — Она всхлипнула. Ужас отпечатался на ее личике.

Но Челси не слышала дочь. Ей нужны были эти бумаги. Ей пришло в голову, что Роджер или его приспешник наняли кого-то, чтобы украсть их. От этого ублюдка всего можно было ожидать. Даже мысль об этом заставила ее сердце бешено колотиться. И что ей теперь делать? У нее нет копий — все не было времени сделать раньше. Как же она была неосторожна!

Без доказательств Роджеру все сойдет с рук, а ее обзовут ненормальной. Если только… Неожиданно ее осенило. Бумаги могли быть украдены, порваны или даже сожжены. Все же это не изменит того факта, что это она была родной дочерью Роджера и Ланы Турмейн. Все доказательства, которые были нужны, были при ней. Она вспомнила о тесте ДНК!

— Ты не можешь пропустить вечеринку. Если ты не покажешься, такой скандал поднимется! К черту съемочную группу и актеров, но пресса? Репортеры, телекамеры… тут будет столько папарацци! Да сама «Энтертеймент тунайт» выслала команду из Нью-Йорка для освещения этого события. Они уже выстроились у дворца в ожидании хоть одним глазком посмотреть на всех ведущих актеров и создателей — в основном на тебя и Кэсс, конечно.

Джеймс продолжал говорить, хотя и видел, что Роджер его почти не слушает.

— Да ради Бога, это всего лишь вечеринка. Это даже не премьера. Чертов проект еще даже не смонтирован, и тем более не выпущен на экран! — Роджер сидел на диване в своей шелковой пижаме цвета бургундского вина и подходящем по тону халате. Всем корпусом он подался вперед, запуская руки в волосы.

— Кроме того, чья это была идея и почему именно сегодня?

Джеймс уже был облачен в весьма приличный костюм солдата морского флота — из него получился неплохой Савиль Роу.

— Слушай, какая разница, чья это была идея. Главное в том, что тебя там ждут. Да пресса такое подымет…

— К черту прессу, — ответил Роджер.

Джеймс поправил лацканы пиджака перед зеркалом в фойе.

— Да я не столько переживаю из-за прессы, сколько из-за Кэсс. Как, ты думаешь, она будет себя чувствовать, если ты не придешь?

Джеймс посмотрел на отражение Роджера в зеркале. Теперь он добился его полного внимания.

— Она и так уже через столько прошла. Вся эта заваруха с Челси, и вот теперь с Джеком — ну, в общем, зачем ей еще добавлять переживаний?

Глаза двух старинных друзей встретились. Роджер тяжело вздохнул. Через какое-то время он сказал:

— Ладно, я понял.

Его душа была полна воспоминаниями о Лане, оживленными очередной годовщиной ее убийства. Сколько бы он ни думал об этом, с какими бы врачами ни консультировался, все же он не мог вспомнить, что случилось в ту ночь, когда сотни гостей собрались в их доме, чтобы отпраздновать успех «Укрощенной». Он тогда перебрал, и ничего не мог вспомнить. Все, что произошло — смерть Ланы, прибытие полиции, его арест, — было стерто из памяти. Он помнил только прощальный поцелуй Кэсс.

— Завтра ты будешь уже дома, папочка, — сказала она тогда. — Я люблю тебя.

В его воспоминаниях Рей прижала к себе Кэсс, как бы прикрывая ее собой, в то время как полицейские уводили его в наручниках и репортеры жадно ловили каждую крупицу информации о разыгравшейся трагедии. Вспышки их фотоаппаратов и микрофоны, которые они совали ему в лицо, навсегда врезались в его память.

Очень долгое время он действительно думал, что убил Лану. Бог знает, у него было достаточно причин, к тому же он очень много пил тогда, особенно под конец. Но после какого-то времени Джеймс, его адвокат, увидел слабые места в деле обвинения, что заставило Роджера засомневаться в своей вине. Вот почему сегодня ему нужна была трезвая голова — ведь это будет повторение той же вечеринки… но на этот раз виновницей торжества была Кэсс.

Механический голубь взлетел с колокольни башни собора Сан-Марко, осыпая толпу внизу немыслимым количеством конфетти и воздушных шариков. Уличные комедианты — мимы, клоуны, жонглеры, музыканты и акробаты — смешались с пестрой толпой, маскарад заполнил всю площадь.

Дворец Мадрид представлял собой внушительное строение из темного кирпича в дальнем конце площади. Шесть огромных окон украшали фасад здания, образуя поразительную площадку, находясь на которой, каждый мог отлично видеть все происходящее вокруг, и был отлично виден другими. За свою уникальность это место и было выбрано для почетных гостей.

Площадь была заполнена голливудскими и европейскими кинозвездами и папарацци, следующими за ними по пятам. Просто невообразимо было, как Джеку удалось зарезервировать Мадрид для частного маскарада. Да, имя Кавелли действительно имело власть в этом мире. Тысячи любопытных, тоже одетых в маскарадные костюмы, пришли поглядеть на входящих разодетых гостей вечеринки, которые в ответ на возбужденные крики толпы манерничали и позировали, выказывая легкое снисхождение и иногда даже пренебрежение к тому сброду, что преграждал им путь.

Традиционные венецианские маскарадные костюмы — средневековые пилигримы в длинных черных робах и масках с белым клювом, попы и кардиналы, восхитительно нарядные Клементины, обычно единственные без карнавальных масок, — удачно сочетались с более современными, среди которых была оранжевая бабочка с пурпурными пятнами и трио маленьких зеленых человечков. Королевский шут на руках ходил по красной ковровой дорожке, ведущей к входу, где четверо трубачей приветствовали гостей, как только их пригласительные билеты были проверены и имена отмечены в списке приглашенных.

Кэсс воспользовалась гостеприимством менеджера охраны отеля «Киприани», приняв его предложение переправиться через лагуну на лодке с охраной в маскарадных костюмах. Он даже позаботился о том, чтобы Кэсс пустили через боковой вход, и ей не пришлось самой расчищать себе путь сквозь толпу.

Внутри, в огромной зале, канделябры из знаменитого стекла Мурано сверкали сотнями огней. Здесь все напоминало о феерии кино, и разодетые гости могли с помпой отпраздновать завершение фильма. Конечно же на вечеринке музыка исполнялась вживую — оркестр из двадцати четырех человек был размещен в виде полумесяца над огромной залой замка.

Кэсс тут же пожалела о том, что она заранее не решила заснять торжество, а ведь это можно было бы как-нибудь использовать в «Опасных желаниях». Стоя на вершине мраморной лестницы, ведущей в залу, Кэсс изучала раскинувшееся перед ней буйство красок и энергии. Скелет с костями, нарисованными флуоресцентной краской на темном трико и лосинах, танцевал с фламинго ростом не менее шести футов, привлекавшим к себе внимание благодаря огромной шапке ярко-розового цвета и желтым ботинкам. Она всматривалась в веселящихся людей, выискивая знакомые лица. Кэсс чувствовала себя не в своей тарелке в подвенечном платье восемнадцатого века цвета слоновой кости с позолотой. То ли это была шутка Джека, то или его желание произвести впечатление, она не могла понять. Кэсс была твердо намерена показаться в собственном костюме, пока до нее не дошло, что единственное вечернее платье, которое у нее было здесь, в Венеции, — это его подарок. Если бы ее гардероб не был уже уложен для отправки обратно в Калифорнию, она бы уж точно позвала Хилари Суэйзи и попросила бы ее подобрать что-нибудь подходящее. Мысль о том, чтобы и вовсе не пойти на праздник, тоже посетила ее, но Кэсс чувствовала себя обязанной явиться ради всей своей команды: и американцев, и итальянцев, так упорно работавших над созданием «Опасных желаний». Когда же теперь она стояла здесь, окруженная массой людей, которых она не могла узнать, и ее со всех сторон толкали официанты с подносами с шампанским и канапе, паника охватила ее. Кэсс озиралась в поисках выхода. Неосознанно она сжала в руке свою крохотную сумочку цвета слоновой кости и нащупала кольцо. Она вернет его еще до конца вечеринки.