Бесценная - Мэнделин Кей

Она прижала влажный палец к его губам. Эллиот вновь потянулся к ней, и в которой раз Либерти выскользнула из его рук. Она прижалась губами к его соску, играя языком, как когда-то научил ее сам Дэрвуд.

— Так вам тоже приятно? — поинтересовалась она.

— Да, да, — простонал он.

Его тело взывало об одном — поскорее повалить ее на спину и как можно скорее все закончить. Однако удовольствие, которое появилось на ее лице, когда она губами и языком исследовала его тело, помешало ему это сделать, и он остался в ожидании. Либерти же тем временем продолжила свое занятие. Ее губы добрались до его щиколотки.

— А здесь? — с невинным видом спросила она. — Здесь тоже чувствительное место?

Затем ее губы переместились к мягкой коже коленного сгиба.

— Вы совсем не такой, как я, — сделала она вывод. — Вы твердый там, где я мягкая.

— Я подскажу, — прошептал он, а про себя подумал: «Тверже бывает разве что гранит».

— Не сейчас. — Либерти коснулась губами его бедра, после чего вновь отправилась в путешествие вверх по его животу и груди и остановилась лишь тогда, когда ее язык оказался у него за ухом.

Дэрвуд ощутил, как в тело ему впился китовый ус ее корсета. Какой контраст с восхитительной мягкостью ее груди! С ее шелковистой кожей! Дэрвуд мысленно прошелся по всем известным ему упражнениям по закалке духа, но так и не смог отвлечься от пульсирующего напряжения в паху. Ему стоило неимоверных усилий лежать не двигаясь, если не считать, конечно, конвульсивных содроганий в ответ на ее прикосновения. Он то напрягал, то расслаблял мышцы.

Когда же Либерти снова спустилась вниз и пощекотала языком его пупок, Эллиот понял, что терпеть дольше — выше его сил. Его руки машинально принялись гладить ее волосы. Концы шелковистых прядей обвивались вокруг пальцев подобно атласным лентам. Но Эллиот продолжал накручивать их все выше, чтобы притянуть ее к себе, но в последний момент его удержал взгляд ее затуманенных страстью глаз.

Словно угадав, что лежать безучастно, наслаждаясь ее ласками, с каждым новым мгновением ему удается все труднее, Либерти наградила его счастливой улыбкой. Затем без всяких предупреждений ее губы, как мягкая и горячая перчатка, обволокли его напряженную плоть.

Дэрвуд продолжал, откинувшись, полусидеть на постели, и все его тело сотрясали судороги. Руками он сжимал ее голову, словно пытался оторвать от себя. Нет, ему больше не вынести этой сладкой пытки. Издав сдавленный хрип, он опрокинул Либерти на спину и принялся срывать с нее корсет. Его пальцы нервно что-то дергали, что-то тянули, пока наконец она не предстала пред ним полностью обнаженной, не считая шелковых чулок и крестика на шее.

Горячими губами, бормоча невнятные слова о ее красоте, он принялся тискать ее тело с тем же усердием, с каким она ласкала его. Его губы заскользили по ее груди, животу, все ниже и ниже, пока не достигли влажных завитков. И тогда она выкрикнула его имя. Скользнув под нее обеими руками, он приподнял ее себе навстречу, даря ей самые интимные, самые восхитительные ласки, после чего язык его проник в ее святая святых, и вскоре тело ее, доведенное до любовного исступления, затрепетало в сладких судорогах.

Либерти все еще продолжала извиваться в истоме, когда несколько секунд спустя Дэрвуд перекатился на спину. Она попыталась вновь положить его поверх себя, но Эллиот не позволил ей это сделать. Вместо этого он крепко обнял ее за шею и впился поцелуем в ее губы. Теперь, когда она была сверху, он мог подарить ей куда более сильное наслаждение. Эллиот усадил ее поудобнее, плотнее прижав ее бедра к себе. Либерти застонала. На мгновение Эллиот приоткрыл глаза, чтобы проверить, что означают ее всхлипы. В глазах Либерти он прочел экстаз, и только экстаз. И вошел в нее до конца. В следующее мгновение они воспарили к вершинам восхитительного блаженства. Словно эхо, услышал Дэрвуд, как она порывисто произнесла его имя, после чего их охватило сладкое забытье.

Спустя несколько секунд Эллиот попытался собрать в себе последние остатки сил, чтобы наконец оторваться от Либерти. Однако не смог и лишь продолжал нежно поглаживать ее тело. Руки его скользили вверх-вниз по ее спине, а сама она лежала поверх него, как покрывало, которое согревает и укутывает, пока он парил над вершиной блаженства. Кожа Либерти стала влажной. Где-то возле самого его уха быстро билось ее сердце.

Ее пальцы медленно заскользили по его влажным от пота плечам. Наверняка наутро у него обнаружатся следы ее страсти, подумал Дэрвуд, вспомнив, как ее ногти, царапая кожу, ночью впивались ему в тело. Почему-то от этой мысли ему стало приятно и радостно. Следы любви… Почему бы их не оставить там навсегда?..

Совершенно варварский характер этих мыслей дал ему наконец силы откатиться от Либерти. Внутреннее чутье подсказало ему — что-то не так. Только вот что? Ответ ускользал от него, не давая себя поймать. Было видно, что Либерти довольна. Как только Дэрвуд перекатился на спину, она потянулась за ним, в его объятия, словно цветок, который поворачивается вслед за солнцем, и нежно прижалась щекой к его груди.

— Спасибо, Эллиот!

Дэрвуд по-прежнему пытался понять, что же все-таки не дает ему покоя.

— Полагаю, если мы намерены вести себя так, как и подобает, то я должен сказать то же?

— До сих пор вас меньше всего интересовало, как вы себя ведете — как подобает или нет?

Ее замечание тотчас помогло ему осознать, что же все-таки не давало ему покоя.

Этой ночью Либерти подарила ему еще один бесценный дар, однако так и не сказала, что любит его. Дэрвуд нахмурился.

Либерти же теснее прижалась к нему и вытащила из-под сбитых простыней корсет.

— Кажется, вы его окончательно испортили. Но Дэрвуд одним движением руки швырнул загубленную вещь через всю спальню.

— Ничего. Куплю вам новый, — пообещал он.

Либерти натянула на себя одеяло. Волосы ее растрепались и теперь лежали спутанной гривой у него на груди. Дэрвуд машинально запустил в них пальцы, нежно разбирая спутанные пряди, а сам тем временем размышлял о не менее растрепанных собственных чувствах. Либерти всеми известными ей способами пыталась дать понять ему, что любит его. Ее невинные ласки — разве они не доказывали ему ее чувств?

Увы, нет. Он желал услышать от нее слова любви. Только ее признание могло спасти его, помочь побороть гнетущее одиночество, что поселилось в самых недоступных уголках его души. Мысли бешено метались у него в голове, пока Эллиот раздумывал, как лучше, как деликатнее заговорить с Либерти на эту тему. Не может же он потребовать от нее ответа! Или все-таки может?

Он опустил глаза на ее голову, которая покоилась у него на груди. Ровное дыхание Либерти подсказало ему, что она спит. Что ж, подумал Дэрвуд, придется провести еще одну ночь наедине со своими страхами. Жил же он годы с этим холодом в сердце, и ничего, до сих пор жив. Теплое, разморенное любовью тело Либерти вплотную прижалось к нему. Значит, страхи подождут до утра.