Законы исчезновения - Борис Иванов

— Да, — кивнула та. — Был. И остается. Точно так же, как и у вас, Гость.

Она жестом остановила Форреста, готового прервать ее недоуменным вопросом.

— В этом не приходится сомневаться. Неназываемый — еще в ипостаси Кристофера Денджерфилда — посещал наш Мир. И не раз! И хорошо разобрался в сути своего Дара и в том, как находить Дар в других людях. И занимался такими поисками в вашем Мире долго и систематически. Так что его предложение вам — сделаться его партнером в борьбе за власть в этих краях — далеко не результат простого всплеска дружеских чувств...

— Здесь — в Мире Молний — он не мог выбрать себе таких партнеров? — пожал плечами Форрест. — А там — в родных краях — сразу двое. Причем оба в одном месте... Я уже говорил, что у меня с Мэри был совместный бизнес.

— Вот в этом-то мало удивительного, — усмехнулась Цинь. — У здешнего населения — за редчайшими исключениями — иммунитет к тому, что принято называть Дарами. Это не случайность. Может быть, у нас будет время об этом поговорить подробнее. Наделенные Даром здесь если и попадаются, то их с раннего детства «пасут». У здешних могущественных опекунов все под контролем.

— М-м... А маги? Они имеют ко всему этому какое-то отношение?

Лииго Целительницы дернулось.

— Маги? Жалкий, эгоистичный народец. Обычные людишки со всеми их слабостями и пороками. Но только их предки наложили лапу на множество документов и практически на все технологии, что остались от Предтеч. Они пользуются ими, как дикари могут пользоваться попавшим им в руки оружием погибшего воинства. Дикарь может понять, что, если нажать на спусковой крючок, пистолет выстрелит. Еще через два поколения его потомки могут догадаться, что способность стрелять дают пистолету патроны определенного калибра. И так далее... Примерно так.

Наши маги знают, что если произвести с теми штуками, которые они почитают за кольца, монеты, ожерелья Предтеч, определенные действия, то последует определенный результат. Не более того.

И эти свои обрывочные знания тщательно хранят, записывают каббалистическими знаками в тайных книгах и очень гордятся и дорожат этой недоношенной премудростью. Никогда ею не делятся ни со своими собратьями по Гильдии, ни с кем другим. Только передают ученикам — по наследству. Изредка сами открывают какие-то новые возможности своего магического барахла. Чаще — наоборот. Теряют и предают забвению то малое, что было известно. Пользуются они этим добром, правда, осторожно и изощренно. Но никогда не стремятся проникнуть в суть дела. Да и не могут. Здесь нет науки в земном смысле этого слова... А Извне сюда проникают только единицы. И, как правило, среди них нет подходящих специалистов. Хотя я знаю исключения из этого правила...

Целительница косо глянула на гостя, чтобы убедиться, что тот понял суть сказанного ему. Потом закончила:

— Так что здесь Пришлому подходящих подручных себе было не найти... Скорее уж он сам мог оказаться чьим-то рабом. Ни он один мог быть носителем Дара Власти. А вот там, Извне... Вас не должно удивлять, что Наделенные Даром в Мирах Федерации часто встречаются не поодиночке. Где есть один, там ищи и других... Где-то рядом. Потому что это не врожденное. Это как инфекция. Это можно подцепить, общаясь с магией Предтеч. Я это знаю не понаслышке. Ведь и вам приходилось сталкиваться с чем-то таким? Не так ли? Форрест кивнул:

— Да. Наш с Мэри бизнес был основан на торговле магическим антиквариатом... Вы думаете...

— Тут думать особенно не о чем, — ответила Цинь. — Точнее, думать следует о том, какого рода Дар достался вам, Форрест Дю Тампль. И о том, как вам избежать участи жертвы Заклятия Власти.

— Но... вы-то, Пятеро, устояли против его Дара. Значит... На вас не действует это самое Заклятие?

Цинь посмотрела на него с некоторой жалостью. Как на безнадежного ученика, которому выше удовлетворительной оценки не подняться никогда.

— Заклятие Власти, Гость, это не пуля, которую можно выпустить из-за угла. И не отрава, которую можно подмешать в вино или подсыпать в пищу. Это нечто вроде прививки. Посвящение в рабы. Оно требует выполнения особого обряда. Чтобы наложить Заклятие, надо, чтобы жертва позволила это сделать. Под действием убеждения, уговоров, обмана, дурманящей отравы. Реже этого можно добиться угрозами. Хотя, судя по хроникам Сумеречных Земель, и такое бывало. Мы — Пятеро — прикрываем друг друга от подобных вещей. И постараемся прикрыть и вас, Гость. Но вы — в очень уязвимой позиции.

Форрест помрачнел.

— И много у Криса теперь таких вот... пешек вроде Мэри-Энн? И какой Дар у нее-то прорезался? Если не секрет?

Цинь покрутила в пальцах так и оставшийся нетронутым бокал с молодым вином.

— Нет... Их не так много. С полдюжины — не больше. Сила Заклятия не может охватить слишком многих. Но зато Неназываемый выбирает себе в рабы тех, кто обладает наиболее эффективным Даром. А Дар Одиночки более чем эффективен. Она дарит Смерть.

Форрест стал и вовсе уж мрачен.

— И... И она им пользовалась — этим своим Даром?

— Увы — да. — Цинь исподлобья глянула на собеседника. — Не столь много, сколь устрашающе. Но нельзя ее винить за это. Кстати, это ведь она оставила вам тот блокнот... Путеводитель по Сумеречным Землям?

Форрест кивнул.

— Я вижу — он сильно устарел, этот путеводитель. Пятерка сменила состав. И... И многое другое.

Он замолчал на секунду.

— Скажите, а... А другие... Остальные его «камушки пирамиды» тоже заточены под такие вещи?

Цинь поморщилась.

— Да нет... В расчет можно принимать только одного. Неназываемый даже добился того, чтобы этому парню здешний государь пожаловал мистический титул. Князь Миров Обреченных. Это очень древний титул. И о многом свидетельствует. Но обычно его называют просто — Посланец. Его Неназываемый направляет вместо себя туда, где не желает появляться. Не желает или не может.

— И что за особый Дар у этого парня? — осведомился Форрест.

— Самый опасный для Неназываемого, — усмехнулась Целительница. — Самый для него опасный. Посланец — второй обладатель Дара Власти. Причем его Дар гораздо более силен, чем тот, который обнаружил в себе Кристофер Денджерфилд. С этим связаны некоторые сложности. Но об этом потом.

Она поднялась, давая понять, что все главное уже сказано. Ее завтрак остался нетронутым.

— Сейчас настала пора перемен. Многое указывает на это. Поэтому с вами, Гость, и с вашим Даром надо определиться как можно более быстро и более точно. Для этого нам надо встретиться как минимум еще с одним из Пятерых. С тем, кто лучше меня разбирается в таких вещах... Если вы чувствуете себя в силах, то готовьтесь отправиться в путь. Мне тоже надо сделать необходимые приготовления. У нас очень мало времени, Гость.

— Это ваш фирменный фокус? — с деланным равнодушием поинтересовался Рус, разглядывая неожиданно представший перед ним пейзаж: — Наведенная галлюцинация или просто гипноз? Или так у вас вообще принято?

Парре невесело улыбнулся в ответ.

— Можете действительно считать это спецификой местного гостеприимства. Ведь нам, проводникам, открыты некоторые тропинки не только между Мирами. Здесь и на Шараде, и на Джее есть места, не так уж далеко друг от друга расположенные — в пределах одного Мира сосредоточенные. Но между собой соединенные такими вот особенными тропинками. Мы их «переулками» называем. Только для того, чтобы эти места найти, надо иметь некоторые особые качества.

— Дар? — спросил Рус.

— Вам знакомо это понятие? — не столько спросил, сколько с облегчением констатировал Парре. — В таком случае нам будет легче понять друг друга. Да, для того чтобы пройти «переулком» туда, куда хочешь, надо или самому обладать Даром, или походить в учениках у того, кто или сам Даром наделен, или тоже выучился в свое время... Вот таким «переулком» я вас и провел к своему дому. Для обычных людей — таких, как вы, — эти тропинки тоже не закрыты. Но вы — да и любой другой из Обитаемых Миров — не смогли бы правильно сориентироваться в пути. Поэтому я и попросил вас держаться за мое стремя.

Изредка в такие места забредают и простые смертные. И долго потом не могут понять, что же, в конце концов, с ними приключилось. Не всегда это для них кончается просто легким испугом. В этих «переулках» иногда попадаются и вполне кондиционные скелеты. Не всюду, куда заводят наши тропинки, есть пища и вода.

Он поморщился и добавил:

— Но не всегда в этом дело...

Странная досада охватила Руса. Он даже не сразу понял ее причину. И только через минуту-другую сообразил, что впервые над ним злую шутку сыграла привычка всегда знать все нужные ему направления в окружающем пространстве. Впервые он понял, что это его «шестое чувство» не сработало. Ему показалось, что он ослеп. Но ослеп незаметно для окружающих. Внутреннее зрение перестало служить ему.