Управление общим. Эволюция институций коллективного действия - Элинор Остром
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Большинство рыбацких поселков вдоль юго-западного побережья Новой Шотландии в целом определены как зоны рыбной ловли[184]. Зона прибрежного рыболовства Порт Ламерон Харбор простирается на 25 километров в открытое море и на 20 км по побережью. Морские лодки используют внешнюю часть зоны рыбной ловли, а также выходят значительно дальше в море. Территория, которую в основном используют рыбаки Порт Ламерона, разделена на несколько подзон, каждая из которых отведена для определенного типа технологии. Сети на сельдь и скумбрию устанавливаются в прямоугольной зоне за пределами гавани, но близко от берега. Если ставить их ближе к берегу, они ограничивают выход из гавани, а если ставить дальше в море, то их могут уничтожить сильные течения. Аналогичные зоны отведены для добычи лобстеров во время соответствующего сезона, а также для различных потенциально конфликтных технологий для лова трески и палтуса.
В основном рыбаки Порт Ламерона разделили свою территорию из прагматических побуждений: какие микрозоны подходят лучше для определенных технологий в определенные времена года. Эти модели использования «отражают практические и неофициальные ресурсные стратегии, разработанные сообществом рыбаков как результат многолетнего опыта» (A. Davis, 1984, p. 145). В этой среде не все технологии являются взаимно совместимыми. Четверо из капитанов морских судов, например, в 1975 году приобрели морские донные сети (тогда для этих целей были предложены существенные федеральные субсидии). Однако их использование серьезно мешало деятельности других прибрежных и морских судов. В результате внутригаванной оппозиции против использования этих сетей все четверо капитанов до 1980 года лишились этого оборудования[185]. Разделение территории на зоны для применения определенных технологий не только нивелирует внешние факторы, возникающие вследствие одновременного использования этих различных технологий, но и внедряет недорогую систему для распределения приемлемого дохода среди всех участников. Затраты на мониторинг системы распределения, основанной на факторах, за которыми легко наблюдать (какую технологию использует лодка), намного ниже, чем стоимость мониторинга, основанного на количестве добытой рыбы.
Права рыбаков Порт Ламерона на использование их промышленных угодий базируются на долгосрочности пользования: из поколения в поколение они и их семьи рыбачили здесь и совместно руководили этим ресурсом. Как отметил местный рыбак,
я ловил здесь всю свою жизнь. Так же, как мой отец и его отец. Мужчины в моей семье рыбачили здесь в течение длительного времени. Если кто-то и имеет право ловить здесь рыбу, то это я, и я ничем не отличаюсь от большинства ребят, которые здесь рыбачат.
(A. Davis, 1984, p. 145).
Они считают, что имеют эксклюзивные права на места ловли лобстеров, которая может дать до 40 % годового дохода рыбака. Кроме того, они осуществляют право первого доступа (и право отказать в доступе в годы дефицита) для других зон. Хотя рыбную ловлю соседними рыбаками в удачные годы терпят, но когда рыбы мало, линии границ проводятся жестко. Годы дефицита, конечно, и являются именно теми годами, когда может вспыхнуть конфликт из-за территории. Защитой границ занимаются все рыбаки. И это бремя нужно нести, поскольку обратиться к внешней власти для принудительного соблюдения их местных правил доступа они не могут. Дэвис иллюстрирует, как происходит эта силовая защита:
Например, рыбак из Порт Ламерон Харбора после установки его длинномерного орудия лова видит рыбака из соседней гавани, который устанавливает свое орудие близко к его, а в отдельных случаях — поперек его орудия. После этого рыбак Порт Ламерон Харбора связывается с «нарушителем» по местному радио и выражает недовольство таким поведением. Другие рыбаки Порт Ламерона, которые также были в это время в эфире и все слышали, поддерживают своих односельчан, добавляя собственные комментарии после окончания основного разговора. Значимость такой поддержки в сочетании с косвенной угрозой действия, т. е. обещания «перерезать сети» нарушителя, заставляет заблудившихся рыбаков извиняться.
(A. Davis, 1984, p. 147)
Эта система правил — неустойчива, так как не признается федеральными органами власти в Канаде, в частности, Министерством рыболовства и океанов (МРО) (Department of Fisheries and Oceans — DFO). Политика в отношении рыболовства в Канаде в течение многих лет претерпевала существенные изменения. В прошлые годы провинции играли важную роль в регулировании прибрежного рыболовства. Это было особенно справедливо для Ньюфаундленда, который до 1949 года не был частью конфедерации. Регуляторная позиция, занятая властями Ньюфаундленда, была направлена на создание площадок, на которых можно было решить конфликты между рыбаками, которые используют разные территории и разные технологии. Ньюфаундлендские правовые нормы относительно рыболовства в основном закрепляли законодательно те правила рыболовства, которые были разработаны в местных условиях (K. Martin, 1979).
Позиция же федеральных органов относительно местных правил была диаметрально противоположной. Текущая канадская политика имеет «…мало доверия к способности местного обычного права адекватно регулировать рыболовство» (Matthews, 1988, p. 6). Федеральные чиновники считают, что все восточное побережье является рыболовными угодьями с открытым доступом[186]. Они приняли как доминирующую ту политическую стратегию, которая описана в разделе 1, а именно — что существует только два варианта: право частной собственности и государственное регулирование. Ликвидация частной собственности приводит к такой официальной регуляторной политике федерального правительства:
Федеральное правительство… несет юрисдикционную ответственность за сохранение рыбных ресурсов… и за распределение этих ресурсов между конкурирующими пользователями. Поскольку установление права частной собственности на рыболовные ресурсы является практически неосуществимым в подавляющем большинстве случаев, ответственность государства за сохранение и распределение ресурсов не может быть делегирована.
(Government of Canada, 1976, p. 20)
Глубоководный промысел у восточного побережья находится в открытом доступе уже давно, как и большинство угодий для прибрежного рыболовства. Конкуренция со стороны иностранных судов на этих продуктивных рыбопромысловых угодьях уже к 1976 году привела к серьезному истощению ресурсов (именно тогда Канада заявила о расширении своей юрисдикции до 200-мильной зоны от береговой линии согласно «Закона о Морской конвенции»). Это расширение дало канадской власти полномочия начать разбираться с характером открытого доступа к более отдаленным морским рыболовным угодьям. Это расширение полномочий также привело канадских планировщиков рыболовства к убеждению, что они были тогда «…в состоянии „рационализации“ всех аспектов рыбной промышленности, в частности, прибрежного рыболовства и перерабатывающей отрасли» (Matthews, 1988, p. 8).
Множество первых шагов правительства были
