Колян. Дилогия (СИ) - Евгений Щепетнов

Утром Колян дозаправил бак трактора, сливая горючее по шлангу из бочки, завёл двигатель и двинулся вперёд. Ехать ему пришлось вдоль речки, переправиться не было никакой возможности. Нужно было идти вниз по течению, в конце концов, она всё равно вольётся в большую реку, а там и до Волги недалеко. Только вот подходить к Волге у Коляна не было никакого желания — он не забывал про атомную электростанцию выше по течению, и получать ударную дозу облучения у него не было никакой охоты.

Первая деревня после выезда встретилась ему через три часа пути. Выжившие люди там остались. Крышу дома кое‑как накрыли, из трубы шёл дым. Колян было попытался подъехать поближе, но внезапно раздался выстрел и дробь хлестнула по борту трактора, благо, что дверь была закрыта. Колян зло выругался и решил ничего не предпринимать — что с дураков взять. Впрочем — дураков ли? Мало ли мародёров бродят сейчас по районам, осторожность — прежде всего. Но происшествие заставило его удвоить осторожность. Эдак на пулю нарваться можно легко, а при нынешней сырости и грязи любая рана приведёт к гибели, точно как в джунглях, где любая царапина может привести к фатальным последствиям.

Еще через пару часов езды Колян заметил какое‑то шевеление у речки, где оставались стены то ли коровника, то ли механизаторского строения. Даже ураган не смог снести эти стены, построенные ещё в советское время. «На века строили, бетона не жалели», — подумал он. Над помещением был сделано что‑то вроде навеса из зелёного армейского брезента. «Армейцы, что ли», — подумал Колян и насторожился. Из‑под навеса вышел зачуханный солдатёшка и замахал Коляну рукой. Колян повернул в сторону строения, подъехал метров на 5 от дома и остановился. Из строения выползли ещё четверо фигур в солдатской форме. Один был явно поздоровее и посытее других. Дембель — намётанным глазом определил Колян, — видимо рулит тут. Старший. И, похоже, держит всех в ежовых рукавицах — у солдата, подзывавшего его, под глазом был свежий фингал.

— Здорово, служивые!

— Здаровааа, — недружно протянули грязные фигуры. — Какие мы, мля, служивые, ты чо, дед, с дубу рухнул? Ща и службы нет никакой.

«Дембель» прокричал нарочито противным гнусавым голосом.

— Чо там у тебя, в телеге‑то? Поделись с народом! Хули ты нахапал, один, что ли, жрать будешь!?

Колян так сразу и не понял, о каком деде идёт речь. Потом вздохнул — он уже далеко не мальчик, за сорок перевалило слегка, а для этих юнцов он в отцы годился, седина у него так с тридцати лет прёт. Небритый, с седой бородой — ну кто, как не дед? Дед! Себя‑то со стороны не видно, да и не заморачивался Колян о таких вещах, как внешность. Впрочем надо бы и побриться, или уж оставить бороду‑то… Он усмехнулся — в такой момент и о такой фигне думается.

— Надо будет — один сожру, тебе‑то что? — Колян специально сгорбился и стал ещё больше похож на старого, худого, утлого деда. Со стороны казалось — всё, старикан попал, молодой, здоровый придурок сожрёт его с потрохами. Этого эффекта Колян и добивался. Надо выглядеть как можно безобиднее, а потом… потом посмотрим.

Колян знал таких уродов. Отечественная армия производила их с завидной регулярностью. Они вытворяли в армии что хотели, угнетали молодых, все низменные их черты просто утрировались в армейском быте. Офицерам это было на руку — зачем заниматься воспитанием солдат, проще набуздать одному дембелю, дать задание, и он мигом сгонит толпу молодых и всё выполнят. Что‑то вроде самодержавия.

— Да ты с дубу рухнул старый! Молись, чтобы живым отпустил тебя, старый козёл… Если что ценное найду в телеге.

Сытый подошёл к Коляну и дал ему поджопника. Колян преувеличенно уныло захромал чуть в сторону и решил посмотреть, что будет дальше. «Дембель» залез на колесо телеги, заглянул туда, присвистнул:

— Неслабо награбил, старый. Так и быть, отпущу тебя, если поцелуешь мне сапог.

Сытый заржал радостно, как жеребец, и, потягиваясь, пошёл к сгорбившемуся Коляну. Колян прижал руки к животу, изображая испуг, и аккуратно взял в правую руку рукоятку ножа. Сытый подошёл ближе, размахнулся для удара, но не успел. Рука Коляна с блеснувшим матовой рыбкой ножом мелькнула у его шеи. Сытый, видимо, ещё не понял, что он умер. Его рука схватилась за шею, в которой что то кольнуло, ожгло, рука поднялась к глазам, он попытался что то сказать, булькнул. Фонтан крови из перерезанного горла брызнул на полметра. Труп постоял ещё немного и упал в грязную лужу, дёргаясь и разбрасывая вокруг серо–красные брызги. Колян спокойно нагнулся, вытер лезвие о гимнастёрку сытого и повернулся к остальным солдатам:

— Ещё кто хочет что‑то сказать? Кто хочет моих вещей? Кто имеет что‑то против?

Он тяжело оглядел группку стоящих, под его взглядом исподлобья они сжались, явно это были не бойцы.

— Так. Протеста я не вижу. Тогда начнём разговор сначала: здорово, ребята. Как тут оказались? Чего тут делаете?

— Здрасьте… — протянули пацаны.

— Вы это… Не сердитесь. Этот урод из старослужащих. Мы тут на коровнике были от нашей части. Видать у командира тут какие‑то интересы были, нас как рабов тут пахать заставляли, — Коляну стал рассказывать один парнишка, славянской наружности, как подумал Колян, похожий на его друга детства Яшку — такой же веснушчатый и небольшой. У него же как раз и был фингал под глазом.

— Как началась эта бодяга с ветром, ураганом, мы укрылись там, где работали. А тут всё посносило, остались только мы с этим, — он кивнул головой на труп. — Он, сука, всех запугал, здоровый гад, лупил нас. Мы по домам шарились, продукты искали, он всё лучшее отбирал. Я начал права качать, тут и получил. — Он показал на фингал. — Поделом суке… А здорово вы его! Я уж думал всё, деду конец. Ой, простите, если что не так, про деда‑то.

— Да мне всё равно, — усмехнулся Колян. — Зовите меня Николаем. Можете Николаем третьим… Второго‑то сместили, а я сместить себя не дам. Ладно — какие планы, пацаны? Есть вообще какие‑нибудь планы? Или вы тут вечно будете в коровнике сидеть?

— Да вот Филя — ну этот вот тот, покойный- собирался, как вещей натаскаем, пойти в город, команду крутую собрать и всех подмять по себя. Ну типа такой бандой сделаться и данью всех обложить. Он об этом постоянно говорил, мол — власти нету, надо свою ставить. А нам всё равно, лишь бы пожрать, да там видно будет.

— А что ж вы так запустили себя‑то, а ещё солдаты! — сказал Колян. — Как чушканы все… Умыться, что, влом что ли?

Тут Колян немного кривил душой. Сам‑то он тоже и забыл про умывание, но надо же было сразу поставить всё на свои места — он старший, они подчинённые.

— Так, пацаны, команда такая: ты — как тебя звать? — он показал на парня с фингалом — Дмитрий… Ты, Дима, полезай на телегу. Там в углу, где бочки, стоят коробки — мыло, стиральный порошок, а рядом — тазики, корыта. Доставай. Вы, гоп–компания, быстро хворост тащите, костёр ладить… Да, Дима, прихвати‑ка там котёл и треногу, там большой казан новый на несколько вёдер был, я, как знал, прихватил. Продукты я сам достану, ты не найдёшь, там закопаны в ящиках.