Революционная сага - Андрей Марченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Простите?
— Я говорю, у вас на вывеске нарисован амфиптер. Дракон хоть и крылатый, но безногий. Я слышал, что давным-давно на аптекарских магазинах изображали дракона, а именно линдвурма. У него нет крыльев, зато имеется пара конечностей. Он отождествляет первичную материю. Согласитесь, это ближе к аптекарскому ремеслу, нежели дракон, охраняющий какие-то там деревья. Кажется, сандаловые…
— Чего вам? — переспросил аптекарь уже другим тоном. Раздраженным и злым.
— Вас…
Аптекарь оторвался от микроскопа.
Один его глаз, правый, которым аптекарь смотрел в микроскоп, был нормальным, глядел на собеседника осмысленно. Левый же глаз казался будто поддернутым туманом, и его зрачок бегал совершенно независимо от правого.
— Тубро… — прошептал Лехто. — Вот уж не думал встретить тебя. Это слишком большая удача, чтоб в нее просто так поверить.
Они узнали друг друга, хотя никогда и не виделись раньше.
Аптекарь не раздумывал, не стал испытывать судьбу. Рванул к двери.
Но Лехто был быстрее, гораздо быстрее. Один его жест, и засовы задвинулись, замок щелкнул и заклинил. Его так и не удалось никому открыть — на следующий день после смерти аптекарь дверь пришлось ломать.
Аптекарь ударил по оконному стеклу, но и тут Лехто успел раньше. Стекло задрожало, но не разбилось. Да что там — оно и не собиралось биться.
Со стола рядом дверью, аптекарь схватил тяжелую фарфоровую миску и запустил ее в Лехто. Тот ответил немного картинно: Знаком замедлил полет…
Из-за чего прозевал следующий шаг аптекаря. Высокую, полулитровую мензурку стекла швейцарского он расколошматил о край стола. Схватил осколок побольше и всадил себе в горло.
Кровь ударила на полсажени яркой карминовой струей. Казалось, в самый последний момент, скорее даже после него, аптекарь передумал. Он схватился за горло, зажимая края раны. Но кровь струилась через пальцы, красная пена выступила на губах.
По закрытой двери тело сползло на землю.
Лехто подошел к аптекарю неспешно, поставил саквояж рядом.
— Широкий жест, ничего не скажешь… — проговорил он. — От скулы до скулы… Ну-ну, посмотрим, что можно тут сделать…
Было брошено еще два заклинания. Одно остановило кровотечение, второе вызвало в горле ощущение холода. Заморозило оборванные нервные окончания. Это был наркоз, иначе обман, дабы пойманный не отвлекался на боль иного, высшего порядка.
— Ирония судьбы… — говорил меж тем врачующий. — Я, Арво Лехто, коего вы иначе как убийцей и мучителем не называете, спасает жизнь… Впрочем, не бойся. Я дам тебе умереть… Но немного позже. Говори…
Тубро молчал, глотая кровь…
— Ах да, прости, забыл… Ты повредил голосовые связки… Это сложнее, но я справлюсь.
Лехто закрыл глаза и беззвучно прошептал какую-то фразу.
Кто-то стучал в окно аптеки, может, хотел купить микстуры то ли от простуды, то ли от неразделенной любви. Аптекарю было не до того. Он умирал. Но на пути к смерти стояло препятствие.
— Лехто…
— Да, это я… Не будем тратить время на прелюдию. Я знаю — кто ты. Ты знаешь кто я. Мы оба знаем, что я ищу, и я отлично знаю, что у тебя оно имеется.
Руки аптекаря потянулись к горлу — туда, где была рана и магическая повязка. Наверное Тубро хотел сорвать ее, разодрать края ране, дать вытечь крови и жизни.
Только Лехто это совершенно не устраивало:
— Но-но. — прижал он руки к полу. — Всему свое время. Обычная смерть — это слишком просто. Скажи мне, что я хочу знать, и ты умрешь легко. Если хочешь — я даже сохраню тебе жизнь. И у тебя появится шанс мне отомстить. В другом месте, в другое время.
Это была ложь. Тот самый лучик надежды, который является злом, мешает идти до конца.
Тубро уже не надеялся. Не врал себе. Оттого и покачал головой. И рукой попытался нащупать новый осколок.
— Ну что же. — ответил Лехто, отбрасывая носком стекла. — Значит ты будешь умирать долго и мучительно. Право-слово, я был этого не хотел… Но это твой выбор.
— Что будешь делать? Отрезать мне пальцы? — прошипел аптекарь.
— Да зачем мелочиться? Займемся прямо сразу рукой. Пожалуй, начнем с левой…
В руках появился Лехто штопор. Он не стал угрожать — просто занес его высоко и ударил по руке Тубро. Тот, стиснув зубы завыл.
И Лехто, надавив на рукоять штопора, стал ввинчивать ее в руку аптекаря. Казалось, все жилы, нервы, мышцы вытягиваются из всего тела, наматываются на ось штопора.
— Ну давай же… — упрашивал Лехто. — Ведь у тебя нет всей тайны. У тебя только ее кусочек. И если ты мне ее откроешь, я к ней приближусь на маленький шажочек…
Аптекарь стиснул зубы и замотал головой. Глаза почти сравнялись
— Скажи, и тебе сразу станет легче… Неимоверно легко…
— Пошел в задницу! — выплюнул аптекарь.
— Неправильный ответ… И мы продолжаем наш разговор.
Еще один оборот. Еще один крик. Оба глаза стали большими, безумными, казалось еще немного, и они выпрыгнут из орбит.
— Как странно… — шептал Лехто вкрадчиво. — в нашей игре жизнь в наказанье, наградой — смерть… А может все же жизнь?
И тут же нажав на орудие пытки, закричал:
— Ну же! Выкладывай! Что у тебя есть! Где оно?
И аптекарь тоже кричал. Но совершенно нечленораздельное, не говорил ничего, не звал на помощь. Слюна с кровью летели в лицо Лехто.
— Нуууу!!!!
Штопор вдруг недолго пошел легче и уперся в пол.
— Ну вот… — заключил Лехто, выкручивая штопор. — Рука себя исчерпала… Придется перейти к следующей… Ничего страшного, что их всего две. Как показывает опыт, хорошие результаты дает коленная чашеч…
Договорить Лехто не успел — тело аптекаря напряглось, словно попыталось сбросить колдуна и стало мягким. Слишком мягким.
Оба глаза стали туманными и остановились…
Лехто поднялся на ноги. Выглядел не злым, но очень разочарованным.
— Вот ведь… Умер. С виду крепкий, а сердечко-то не выдержало. Ну и что теперь с ним теперь делать?
Из кармана жилета платок, стал обтирать лицо. Делал это очень долго, меж тем некоторые пятна так и остались нетронутыми. И висело совсем рядом на стене зеркало, но колдуну видно было не до него. Он его не замечал.
Наконец, прошептал заклинание, и в комнате зажегся медленный зеленый свет. Светилось горло умершего, окна, слабенько тлел огонек на дверном замке — все те места, куда бросал колдовство Лехто.
Но кое-где зеленый свет горел помимо действий колдуна. В одном шкафу со стеклянными дверцами на всех полочках светились баночки с лекарствами — одни ярче, другие тише. Порой яркость свечения разнилась даже у одинаково подписанных микстур. Что поделать — магия дорога, а исцеление в нас самих. Если человек будет думать, что выздоравливает, то можно и уменьшить дозу магии, подсунуть placebo, пустышку из толченого мела.
Огонек посильней горел вокруг кассы. Возле этого аппарата Лехто провел минут пять. Хотя ключи имелись в кармане у убитого аптекаря, воришку кроме замка подстерегал бы и неприятный сюрприз: в кассу было встроено пирозаклинание. В худшем случае воришка бы ослеп. В самом лучшем — получил бы такие ожоги, что в аптеку пришел бы еще раз — уже в качестве пациента.
Касса была открыта, но ее содержимое колдуна не обрадовало. Там находились банальные деньги. Коллекция порядочная, обрадовавшая не только вора, но и нумизмата. Но не Лехто.
Колдун щелкнул пальцами и зеленоватый цвет рассеялся.
Лехто снова подошел к умершему. На полу начертил несколько знаков. Почти беззвучно прошептал несколько слов. Отошел в угол.
От тела аптекаря стал подниматься синий туман. Он собрался почти в правильную человеческую фигуру. Затем словно от ветерка дернулся и оставляя тонкий туманный след, поплыл к столу, склонился над микроскопом. Затем — к прилавку. После — к шкафу с микстурами, снова к прилавку.
Туманное тело повторяло в порядке обратном все движения, которые проделал аптекарь в последний день своей жизни.
Вот аптекарь зачем-то брал лестницу, дабы достать нечто с верхних полок аптекарских шкафов. Разумеется, Лехто не поленился, и проверил самочинно. На шкафу был след от чего-то большого, и судя по всему тяжелого. Краска на шкафу местами была поцарапана, осталось пятно от не осевшей пыли. Что тут стояло? Весы для взвешивания младенцев? Или какой-то местный самородок заходил, дабы купить санкт-петербургские штативы и немецкие пробирки, дабы, якобы исследовать свойства местной воды, а на самом деле изготовлять пироксилин?
Этого Лехто не знал. Да и не сильно то его волновало. Объект его поисков был меньше, гораздо меньше…
А эфирное тело продолжало свой путь. И скоро вся аптека была заполнена этими туманным следом. Но в своем движении, теряя туманный след, и само тело становилось все тоньше, все призрачней. Наконец туманный кадавр, уже практически рассеянный добралось до выходной двери, стукнулся об нее и окончательно исчез.