Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан - Рене Груссэ

Став полновластным хозяином империи каракитаев, найманский монарх чуть было не повздорил со своим бывшим союзником – султаном Мохаммедом Хорезмийским в вопросах делимитации границы. Мы знаем о твердости султана, которую он проявил на севере по линии Сырдарьи в Отраре, Шаше (Ташкенте) и Сайра-ме (Исфиджабе); но, посчитав, что удерживать ту местность было трудным делом, он увел жителей на юг реки.

Фактическое или правовое правление Кучлуга в империи каракитаев продлилось с 1211 г. по 1218 г. Этому кочевнику из Алтая, ставшему предводителем в большей части оседлого населения, было нелегко им управлять. Кашгария, как известно, управляемая мелкими мусульманскими тюркскими правителями караханидской династии, зависела от империи каракитаев. Незадолго до своего смещения с трона, гур-хан Челуку взял в плен сына караханидского хана Кашгара. [543]

Кучлуг освободил молодого принца и отправил его уполномоченным для управления Кашгаром, но кашгарские эмиры отказались принять его, и убили (к 1211 г.). Кучлуг в течение двух или трех лет совершал опустошительные набеги на Кашгарию (1211-1213 или 1214) и, в конце концов, голод вынудил жителей Кашгарии повиноваться Кучлугу. [544]

За этим актом подчинения последовало жестокое преследование по религиозным мотивам. Кучлуг, подобно многим найманам был скорее несторианцем. Вскоре под влиянием своей жены – каракитайской принцессы, дочери гур-хана, которая была убежденной буддистской, Кучлуг вознамерился, чтобы мусульмане Кашгара и Хотана поменяли религию, дав им возможность выбора между буддизмом и христианством. Глава имамов выразил по этому поводу протест и был распят за это на воротах медресе. После подобных актов насилия, Кашгария, земля полностью исламизированная, вынуждена была относиться к монголам как к освободителям.

Кучлуг не стал отчуждаться от населения Или. Правитель Алмалыка (Кульджи) Бузар, как известно, признал Чингиз-хана. Кучлуг застал его врасплох и умертвил, [545] но не сумел захватить город Алмалык, который защищала вдова Бузара – Салбак Туркан. Сын Бузара и Салбак, Сукнак тегин в борьбе против него стал одним из самых рьяных сторонников Чингиз-хана. [546]

Чингиз-хан практически не мог поставить правителем каракитайского царства своего старого врага. В 1218 г. он поручил одному из своих лучших офицеров – найону Джебе напасть на него с армией в 20 000 человек. Джебе получил приказ вначале защитить Алмалык и вотчину Сукнак тегина, но по его прибытии Кучлуг покинул страну и скрылся в Кашгарии. Баласагун и все нынешнее Семиречье сдались без сопротивления. Джебе пошел оттуда в Кашгарию, где мусульманское население после недавних преследований встретило его как освободителя. Джувейни, говоря о том, как Джебе навел в своих войсках самую строгую дисциплину, запретил всякий грабеж, что было встречено с одобрением местными жителями, говорит нам, как о благословении Аллаха. [547]

Что же касается Кучлуга, то он бежал в сторону Памира, но был настигнут гонцами Джебе и убит у реки Сарык-коль (1218). [548]

Весь Восточный Туркестан с Или, Иссык-Кулем, Чу и Таласом был присоединен к монгольской империи.

Разрушение Чингиз-ханом Хорезмийской империи

Империя Чингиз-хана стала отныне непосредственным соседом Хорезмийской империи. [549]

На стороне Чингиз-хана находилось все монгольское, тюркское население, шаманисты, буддисты и несторианцы Монголии вместе, после присоединения вотчины каракитаев, мусульманской Кашгарии, с чисто тюркской культурой, испытавшей незначительное иранское влияние. Со стороны Мохаммеда Хорезмийского напротив существовала мусульманская тюркская династия, полностью иранизированная, с тюрко-иранским населением Трансоксианы, чисто иранское, во владениях: Хорасан, Афганистан и Аджемистский Ирак. С личностной точки зрения существовал резкий контраст между Чингиз-ханом и Мохаммедом Хорезмийским. Первый имел уравновешенный темперамент, был осторожным, упорным и настойчивым. Второй, будучи неистовым искателем приключений, отличался фривольностью, был неорганизованным, несобранным, которого первые победы над гуридами и каракитаями наполнили гордостью, а первое поражение его настолько деморализовало, что он растерял все свои качества настолько, что из героя превратился в бедолагу, почти труса. Из этих двоих персонажей, варвар-кочевник был из когорты руководителей, в то время как иранизированный тюрок, император мусульман и правитель оседлых стран обладал душой странствующего рыцаря.

В остальном, повторимся, эта империя Хорезма, которую Чингиз-хан разрушил в 1220 г., появилась не ранее 1194 г. Начиная с 1212 г., Мохаммед, покончив счеты с последним караханидом Самарканда – Османом, окончательно обосновался в Самарканде, куда он перевел столицу из Ургенча, что около Хивы. Это была империя в самом расцвете своего создания, совершенно новое господство с неожиданно возникшим хозяином. Странным образом устроенное господство, у которого для поддержки не было ничего аналогичного, что можно было бы сопоставить с ясаком Чингиз-хана, не было ничего такого, что могло бы поколебать солидный престиж возрожденной империи бывших каганов. Этнически разделенная между таджиками, иранским населением городов и культур, с одной стороны, и, с другой – тюрками, составлявшими костяк армии, хорезмийская империя не была основательной. Она не опиралась, как это было у сельджуков, на полный тюркский клан, который полностью принял ислам и был способен создавать военную знать ата-беков. Хорезмийская династия вышла из династии сельджукской знати без клана, который бы стоял за ней. Даже само хорезмийское царство – Хива, была не так велика, чтобы прокормить солидную тюркскую феодальную знать. Результатом явилось то, что армия была создана из случайно завербованных наемников во всех племенах гузз или канкли из киргизских степей, беспринципных воинов, которыми овладевала одна только мысль: предать лишь для того, чтобы быть завербованными в великую Чингиз-ханидскую армию. Заметим, что родня султана была раздираема бесконечной ненавистью. Мать султана, грозная Туркан хатун, питала ко всем отвращение и делала все для своего внука Джелал ад-Дина, любимого сына Мохаммеда, единственного мужественного человека этой династии, которой было суждено исчезнуть.

При такой разнородной и рыхлой структуре, знамя исламизма могло способствовать единению и сплоченности. Подобно наследнику великих сельджуков – Санджару, на которого он стремился походить, Мохаммеду Хорезмийскому предстояло сыграть особую роль. Было бы достаточным, чтобы он провозгласил себя сторонником Ислама, чтобы он призвал к священной войне, к джихаду против монголов-язычников, буддистов или несторианцев. Но в результате огромной глупости, этот монарх, который рассчитывал повторить путь великих сельджуков и стать, как они, султаном Ислама, насмерть поссорился с Багдадским халифом, когда в 1217 г. он намеревался напасть на него. Халиф ан-Насир (1180-1225) относился к нему, как к злейшему врагу и скорее помолился бы за монголов, чем за него. Эта смертельная ссора султана и халифа явилась причиной того, что мусульманский мир раскололся и оказался обессиленным перед монгольским вторжением. [550]

Разрыв отношений Чингиз-хана и хорезмийцев произошел по вине последних. Чингиз-хан пытался установить нормальные торговые и политические связи с Хорезмийской империей. Итак, в 1218 г., караван, отправленный из Монгольской империи и впрочем, состоявший за исключением монгольского посланника Укуны из мусульман, был задержан в Отраре, приграничном городе Хорезмийской империи на средней Сырдарье. Караван был разграблен, а все участники каравана в составе ста человек казнены хорезмийским правителем Инальчиком, известным в истории также под титулом Кадыр-хан. [551] Чингиз-хан потребовал извинения и возмещения за причиненный ущерб. Получив отказ, Чингиз-хан стал готовиться к войне. [552]

Мобилизация монгольской армии имела место летом 1219 года на верхнем Иртыше. Осенью Чингиз-хан прибыл в Кайалык на юговостоке Балхаша к карлукам, правитель которых Арслан-хан присоединился к нему. К Чингиз-хану присоединились также со своими войсками Сукнак тегин, новый правитель Алмалыка и идикут Баурчук, предводитель уйгуров. Монгольская армия, по подсчетам Бартольда, насчитывала от 150 до 200 000 человек, по количеству уступала хорезмийским войскам, но отличалась дисциплинированностью и имела весьма оперативный «штаб».

Мохаммед Хорезмийский распределил и расставил свои войска на линии Сырдарьи и укрепленных местах Трансоксианы. Следствием оказалось то, что, несмотря на количественное преимущество всей армии, силы, рассредоточенные по многим участкам, оказались в меньшинстве по количеству. Чингиз-хан проник в Хорезмийскую империю около Отрара на средней Сырдарье. Одна из монгольских армий во главе с двумя сыновьями Чингиз-хана, Чагатаем и Угэдэем, была сосредоточена перед укрепленным городом, который был взят после длительной осады. Другая армия под командованием Джучи, старшего сына завоевателя, спустилась вдоль Сырдарьи, захватила Сыгнак напротив нынешнего города Туркестана и Дженд, неподалеку от сегодняшнего Перовска. Пять тысяч монголов, которые пошли вверх по Сырдарье, захватили Бенакет на западе от Ташкента и взяли в осаду Ходжент, город, правитель которого, энергичный Тимур мелик сумел после удачной обороны уйти вниз по течению Сырдарьи на барке. Бартольд справедливо замечает в связи с этим, что в этой войне у мусульман отмечалось больше актов личного героизма, и было больше рыцарей, чем у монголов, но последние отличались именно высокой организованностью, единством командования и дисциплиной, всем тем, что обеспечивает успех в войне.