Узы крови - Патриция Бриггз

Бекворт.

К этому прилагались четыре файла в формате pdf и несколько в формате jpg. Первая картинка — цветной снимок Литтлтона в полный рост на углу городской улицы. В правом углу снимка дата: апрель прошлого года.

На снимке он фунтов на сорок тяжелее, чем когда я видела его в последний раз. Не скажу наверняка, но что-то в его позе убедило меня, что здесь он еще человек.

Я открыла второй снимок. Литтлтон в ночном клубе говорит с каким-то мужчиной. Лицо у Литтлтона оживленное, какого я никогда не видела ни у кого из вампиров. Мужчина, с которым он беседует, стоит так, что мне виден только его профиль. Но этого достаточно. Это был Андре.

Андре подъехал, когда я заканчивала распечатывать второй снимок для Брана. Я бросила распечатку в сейф, схватила свой рюкзак убийцы вампиров и пошла навстречу своей судьбе.

Андре увез меня с моей парковки в своем черном BMB-Z8. Машина подходила ему так же, как «Таинственная машина» Стефану. Это меня не удивило: я никогда не считала Андре элегантным и сильным. Я бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц и поняла: сегодня он и элегантен и силен — напоминает мне, что принадлежит к числу шести самых сильных вампиров в семье.

Это он превратил колдуна в вампира, чтобы стать самым сильным. И я готова была прозакладывать свою жизнь, но в ту ночь, когда мы со Стефаном встретились с Литтлтоном, Андре не контролировал колдуна.

Андре был для меня загадкой, поэтому я доверяла мнению Стефана и его зверинца: Андре верен Марсилии и ревнует к Стефану.

На Дэниэле проверили, что Литтлтон может сделать с недавно созданным вампиром. Если бы дела пошли плохо, Андре мог вмешаться. В конце концов, Дэниэл принадлежал ему. Но Литтлтон доказал свою силу, и Андре нацелил его на Стефана. Однако если бы Андре по-прежнему был верен Марсилии, он ни за что не допустил бы кровопролития в отеле. Слишком уж легко оно привлекало внимание к вампирам. Стефан уцелел, и поэтому я решила, что в ту ночь Литтлтон не повиновался приказам. Я думала, что Андре убил бы Стефана. Не из-за Марсилии, а потому что Стефан всегда превосходил Андре.

И вот я села в машину с вампиром, создавшим Литтлтона, потому что поверила — колдун нужен ему не меньше, чем мне: Андре не мог предоставить Литтлтону свободу действий, создающую все больше хлопот. Я села в машину еще и потому, что Андре был моим единственным шансом сохранить жизнь Адаму и Сэмюэлю.

— Церковь — это священная земля, — сообщил Андре, когда я объяснила, куда мы направляемся. — Он не может быть в церкви: он вампир.

Я потерла лицо, не обращая внимания на тихий голос, твердивший; «Мы должны их найти», и попробовала думать. Я ужасно устала. И с удивлением поняла, что не сплю уже сорок часов.

— Ладно, — сказала я, — я слыхала, что вампиры не выносят священной земли. — Один из редких правдивых рассказов среди десятков лживых, например о том, что вампиры ходят по воде. — Но если Литтлтон все-таки в церкви, как ты это объяснишь?

Он свернул на Третью и сбросил скорость, чтобы мы могли высмотреть подходящее здание. Сестра Гэбриэла не сказала, в какой части Вашингтона церковь. Поскольку моя мастерская к востоку, начали мы оттуда. Я нажала на несколько кнопок и наконец открыла окно. Можно принюхаться.

— Хорошо, — сказал Андре. — Может, демон изменил правила, но и демоны не могут вступать на священную землю. Если церковь не осквернена.

— Какое-то время она была школой, — сказала я.

Он покачал головой.

— Только если борделем. Нужен тяжкий грех, чтобы уничтожить святость церкови. Прелюбодеяние, убийство — что-нибудь в этом роде.

— А как насчет самоубийства? — спросила я.

Сестра Гэбриэла ничего не говорила о самоубийстве, но она вообще не сказала, что там случилось.

Он посмотрел на меня.

— Думаю, демону очень приятно жить в оскверненной церкви.

Движение на Вашингтоне ночью небольшое, и Андре обгонял спортивные машины, не останавливаясь у знака «Стоп».

«Пусть все кончится, — мрачно пообещала я себе, — и я никогда больше не сяду в машину, которую ведет вампир».

Розалинда была права. Церковь стояла в двух кварталах от Вашингтона. Никаких надписей, но это несомненно церковь.

Она была больше, чем я ожидала, почти в три раза просторнее церкви, куда я хожу по воскресеньям. Когда-то при ней был большой двор, но от него мало что осталось, только выгоревшие на солнце сорняки, срезанные почти до земли. От парковки уцелело чуть больше, асфальт стерся, так что это был скорее голый камень и сквозь щели в поверхности проросли сорняки. Ни следа БВМ Литтлтона я не увидела.

Увидев церковь, Андре сразу остановил машину. Он припарковался на противоположной стороне улицы, у двухэтажного дома, который когда-то мог быть деревенским.

— Я не вижу машины, — сказала я.

— Может, он уже отправился на охоту, — ответил Андре. — Но, думаю, ты права: он здесь был. Именно, в таком месте он остановился бы. — Он закрыл глаза и вдохнул. И только тут я поняла, что сегодня он не дышал, лишь перед разговором сделал несколько мелких вдохов. Должно быть, я привыкаю к вампирам. Тьфу!

Я тоже глубоко вдохнула, но вокруг было чересчур много запахов. Собаки, кошки, машины, асфальт, который весь день пекся на солнце, и растения. Не глядя, я знала, что за домом, перед которым мы стоим, растут розы и что кто-то возится с компостом. Но запахов вервольфов, демонов или вампиров, кроме Андре, не было. Я не сознавала, как сильно рассчитывала на какой-нибудь знак, который сказал бы, что Адам и Сэмюэль были здесь.

— Ничего не чувствую.

Андре приподнял бровь, и я поняла, что в подходящих обстоятельствах он очень хорошо выглядит; и я была права: сегодня в нем что-то изменилось, что-то добавилось.

— Он не глуп, — сказал Андре. — Только глупый вампир оставляет след, ведущий к его двери.

В его голосе звучала гордость.

Он посмотрел на церковь и пошел через улицу. Пришлось пойти за ним.

— Может, не так явно? — спросила я.

— Если он дома, он уже знает, что мы здесь, — обнадежил Андре. — А если его нет, тем более таиться незачем.

Я старательно принюхалась и пожалела, что у роз такой сильный запах. Ничего не учуяла. Хотелось верить, что сегодня Андре будет сражаться на моей стороне.

— Если мы не собирались устроить ему сюрприз, Я спросила я, — почему ты припарковался на другой стороне улицы?

— Я заплатил за эту машину больше ста тысяч, — спокойно ответил Андре. — И она мне нравится. Не хотелось бы, чтобы она пострадала во время свары.

— Почему ты не слишком боишься Литтлтона?

Сама я боялась. Я чувствовала запах своего страха. Он перебивал аромат роз, который, как ни странно, на это стороне улицы стал сильнее.