Обратная сторона Истока (СИ) - Шашкова Екатерина Владимировна

Нина искренне понадеялась, что не переборщила с разрядом и не убила бедного мужика, но проверять не стала. Только забрала у него пистолет и тяжёлую связку ключей, стянула за спиной руки (Ракун долго объяснял, как сделать это быстро и надёжно) и заткнула рот (вроде всё-таки дышит).

Грохнулся охранник удачно, большая его часть оказалась внутри коридора. Осталось только подвинуть немного и прикрыть дверь.

Путь к камерам был открыт, и Нина торопливо двинулась вперёд.

Следом бежали кошки.

* * *

Силь появился быстро: Долан едва успел отрегулировать сидение, чтоб колени в руль не упирались, и перегнать машину поближе к месту церемонии.

Людей из огороженной зоны выпускали медленно, куда медленнее, чем запускали. Кто-то сразу уезжал, кто-то оставался, смешивался с толпой любопытных. Толпа была немаленькая, об убийстве прознали быстро, и теперь журналисты и зеваки готовы были брать забор штурмом, лишь бы не пропустить сенсацию. Они на коронацию так не рвались, как поглазеть на труп несчастной Ирмы.

Долан моргнул, потряс головой. Слова «труп» и «Ирма» никак не хотели укладываться в одну мысль, случившееся выглядело дурацкой затянувшейся шуткой. Казалось, Силь сейчас запрыгнет в машину, и расскажет, что это всё постановка, организованная специально, чтоб поймать снайпера. Что пули холостые, что кровь фальшивая, и самое страшное, что произошло с секретарём — царапина от неудачно расколовшейся маски.

Силь появился — но ничего не сказал.

Уселся (почти упал) на переднее сидение, махнул рукой:

— Поехали.

Долан огляделся по сторонам, прикидывая, как удобнее вырулить на дорогу. Тронулся с места, крутанул руль…

— Не туда, — поправил шеф. — Налево.

— Разве мы не в управление едем?

— Нет.

Сзади уже сигналили, недовольные тугодумом, застрявшим на повороте.

— А куда? — Налево Долан всё-таки повернул, решив не спорить. Но дальнейший маршрут хотелось бы знать заранее.

— Это ты мне сам скажи. Где сейчас Ракун?

— Откуда мне знать? Он передо мной не отчитывается. — Магоса Долан не видел уже давненько и совершенно не представлял, куда его могло занести. Разве что… — Он про тюрьму спрашивал. Планы, распорядок… всё подряд, в общем. Я ему рассказал всё, что знал. Потом ещё к одному человеку направил. Не надо было?

— Поживём — увидим. — Силь с деланным равнодушием пожал плечами, отвернулся к окну.

Долан с трудом заставил себя смотреть на дорогу.

— Так мы туда едем? Просто… Вы же не думаете, что он именно сейчас туда полезет? Не будет же он вслепую там гулять, без арфактумов?

— У него найдётся, кому гулять. Сандра ещё на той неделе в отпуск ушла. По семейным обстоятельствам.

Значит, вдвоём.

Что ж, у этой безумной пары хватит дури на что угодно, даже вломиться в тюрьму с боем, взорвать проходную и расстрелять охрану. Картинка встала перед глазами так ярко, что Долан едва не пропустил нужный поворот. И только потом уточнил:

— Но зачем им это?

— Спасают мою совесть, — не слишком понятно объяснил Силь. — Кстати, один важный момент, пока не забыл. Если я внезапно упаду в обморок или ещё что-то такое случится — не делай ничего, не тащи меня никуда, не зови никого. Сам очухаюсь.

Долан кивнул. Только понадеялся, что это произойдёт не прямо сейчас. И не в разгар драки. В том, что предстоит драка, он почти не сомневался.

— Ничего не хочешь спросить? — удивился шеф.

— Зачем? Вы сами ночью сказали, что во время обряда принцесса в любом случае умрёт. В некотором роде. Я понятия не имею, в чём заключается обряд, но примерно представляю, что происходит с наследниками, когда их предшественник умирает. И… Это же ненадолго, да?

— Надеюсь, что ненадолго. Как повезёт. — Силь потёр ладонью грудь напротив сердца, безуспешно пытаясь сделать вид, что счищает грязь с рубашки.

Жест, совсем не сочетающийся с подростковой внешностью, но привычный для человека, который последние двадцать лет прожил на лекарствах, магии и упрямстве. Проклятье сняли, последствия остались, и Долан не мог их не замечать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Как и кровавые разводы, протянувшиеся по ткани. И не только по ткани.

— Хотите совет, шеф?

— Ну?

— Умойтесь. На вас смотреть страшно.

— Тогда не смотри. Остановка у салона красоты графиком не предусмотрена.

— Это же машина Ирмы. Если в бардачке нет средства для снятия макияжа и каких-нибудь салфеток, то мы угнали чужой транспорт!

Салфетки в бардачке, конечно, нашлись. И ещё здоровенная косметичка на заднем сидении. Силь задумчиво поворошил в ней рукой, посмотрел на окровавленные пальцы… Вытащил наружу зеркальце, посмотрелся уже в него.

— Знаешь… У меня идея. Как у тебя с актёрскими талантами?

— Не очень, — сознался Долан.

— Ну хотя бы притвориться, что ты без сознания, сможешь?

— Просто лежать и ничего не делать? Смогу, наверное. Если щекотать не будут. Я щекотки боюсь.

— Надеюсь, до щекотки не дойдёт. По крайней мере, сегодня. — Силь хмыкнул, и Долан обречённо подумал, что случайная откровенность ему ещё аукнется. Причём в самый неподходящий момент.

Впрочем, ладно! Если у Силя когда-нибудь будет желание поиздеваться над подчинённым, то, значит, они оба благополучно пережили сегодняшний день. И ради этого можно стерпеть и щекотку, и бесконечные подначки.

— Скорость сбавь чуток, — велел начальник. — Подъезжаем.

Это Долан и сам знал. Хотя тормозить пока не планировал, дорога впереди была прямая и почти свободная.

Но ногу с педали газа послушно убрал.

— Что вы задумали, шеф?

— Есть один плюс в том, чтоб выглядеть как я.

— Только один?

— Ладно, много плюсов и ещё больше минусов. Но нам сейчас важен один. — Силь торопливо стянул мундир, запихал под сиденье. — Как думаешь, есть вероятность, что те, кто сегодня дежурят на входе, знают меня в лицо?

— Очень небольшая. Я же год назад не знал.

— Ну и отлично.

— Так куда едем-то?

— В столб. Любой, на твой выбор, но лучше поближе вон к той двери. И куртку спрячь.

Глава 19, в которой большую роль играет человеческий фактор

Двери камер оказались такими же глухими, как вход в коридор. Никаких ржавых решёток, сквозь которых видно заключённых, только прочная сталь и написанные по трафарету номера. И небольшие окошки, конечно. Но пока их откроешь, пока обратно закроешь — драгоценное время уйдёт. А если внутри обнаружится идиот, который при виде посторонней девицы начнёт голосить, или швырнёт чем-нибудь? Нет, тоже не слишком приятная перспектива.

— Алекс… — шёпотом позвала Нина без особой надежды на ответ.

Ответа и не последовало. Единственными звуками в коридоре оставалось двухголосое коршачье мурчание.

Нина обернулась к столу охранника за подсказкой, и тут ей наконец-то повезло — пухлая тетрадь учёта лежала распахнутая на последней заполненной странице.

Правда, имён в ней не было, только номера. Зато легко нашлись даты поступлений и всяких посещений. Не так уж и много их оказалось.

За дату ареста значилась одна единственная запись — появление заключённого 1429. Следующую неделю к нему регулярно наведывались какие-то безымянные люди, скрытые за тактичной формулировкой «госпожа Х с сопровождающим», но в последнее время визиты сделались всё реже — видимо, ответственным за арест стало не до того.

Но главное всё же выяснилось: заключённый 1429 обитал в камере № 15. И со вчерашнего дня отказывался от еды. Вот это Нину напугало всерьёз. Лисар и голодовка — это же куда более несовместимые вещи, чем гений и злодейство!

Пятнадцатая камера нашлась быстро, ключ от неё — тоже, но Нина всё равно медлила. Запоздало пришёл страх. Почему-то именно сейчас, когда половина пути осталась позади, особенно боязно стало ошибиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Алекс, ты там? — шепнула Нина. Потом спохватилась, с лязгом отодвинула створку окошка и повторила: — Алекс?

Внутри было тихо, темно и пахло затхлостью.