Выбор сердца - Лидия Лукьяненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Даша так нервничала по этому поводу, что мужу пришлось забрать ее сына на время к себе домой. Переселяться к Даше Валерий категорически не хотел.
— Я утром отвожу Митю в школу и успеваю на работу. А после работы забираю с продленки. Иногда я могу уйти и пораньше. Ты не волнуйся, мы с Митей отлично ладим. Главное, вы с Катенькой поправляйтесь.
На самом деле все обстояло не так благополучно. Она поняла это, когда Митя сказал ей во время визита в больницу, в то время как Валерий на несколько минут отошел:
— Мам, я не хочу жить у дяди Валеры. Я папе позвоню.
— Не надо, сынок, — испугалась она.
Мысли о сроках рождения дочки не давали ей покоя, хотя все формальности были соблюдены. Справку из роддома Валерий взял и взамен принес Даше свидетельство о рождении, в котором ее дочь была зарегистрирована как Воронова Екатерина Валерьевна.
— Все так? — заглянул он в глаза жены.
Даша в ответ залилась слезами. Валерий обнял ее и долго гладил по спине, пока она не успокоилась. Она теперь часто плакала. Так часто, как никогда прежде. Вспоминала о своей бедной недоношенной девочке под стеклянным колпаком и плакала. Думала о своем сыне, который теперь жил в чужом доме, и слезы снова лились ручьем. Перед ее глазами вставало лицо Димы — и она давилась рыданиями. А когда память подсовывала ей сцену на кухне с плачущим Колей, то и вовсе не могла остановиться.
— Мамочка, у вас так молоко перегорит, — увещевала ее медсестра. — Возьмите себя в руки! Нельзя же так убиваться! Девочка ваша потихоньку, но стабильно идет на поправку, прибавляет в весе. А если вы не прекратите свои истерики, то сделаете только себе хуже.
Она все понимала и старалась сдерживаться, но что она могла поделать, если непрошеные слезы сами бежали по щекам. Ее заставила взять себя в руки только чужая беда. Соседка по палате, крупная черноволосая Галя, поступила в роддом двумя неделями позже. Ее сын умер на третьи сутки из-за врожденного порока сердца. На протяжении этих трех дней Галя тоже плакала, но, когда мальчик умер, вдруг замерла, замолчала, словно замерзла. И вид ее непоправимого горя заставил Дашу устыдиться своей несдержанности. Чего она гневит Бога! Доченька ее поправляется, Митя не один. У него теперь есть отчим, а у нее — муж, который каждый день ее навещает, водит ее сына в школу, делает с ним уроки. Да ей сам бог послал Валеру! И она будет ему хорошей женой. После декретного отпуска она найдет себе работу юриста. Все-таки банковское дело не для нее. А пока у нее хватит средств, чтобы год или даже два просидеть дома. Им хватит, сколько бы Валерий ни зарабатывал. Тем более Дима регулярно передает деньги на Митю.
Но, оказалось, что Митя все же позвонил. Но не отцу, а бабушке. Людмила Викторовна была поражена новостью, но ко внуку приехала незамедлительно. Она перевезла его домой к Даше и сама на время переселилась к ним. Даша узнала об этом позже, но уже не нервничала по поводу того, что ее тайна раскрыта. Ей было не до того. У Катеньки пошла желтушка.
Вскоре Дашу стали готовить к выписке.
— Вашу девочку мы пока оставляем в отделении. Не забывайте сцеживать молоко, и, возможно, на следующей неделе мы разрешим вам кормить.
В назначенный день за ней приехал Валерий. Он привез ей скромный букет полевых цветов, который она отдала медсестре, и они молча направились в сторону станции метро. Даша полагала, что Валера возьмет такси, но он привык пользоваться только городским транспортом. А ей было настолько все равно, что она не стала возражать. Но подумала, что если бы ее забирал Дима или Коля, то цветы были бы куда роскошнее и как минимум — два букета. И уезжали бы они на машине, а не тряслись в метро. Но Валерий был банковским служащим, а не бизнесменом. Но не только по этой причине невеселым был ее выход из роддома. Главным было то, что она покидала его без ребенка…
Сын бросился ей навстречу и крепко обхватил руками.
— Сыночек, Митенька, — расплакалась Даша. — Как же я по тебе соскучилась!
— Ну что ты снова в слезы, — упрекнул ее муж. — Смотри, какой тут тебе стол накрыли!
Людмила Викторовна вела себя сдержанно. В ее глазах Даша видела сочувствие и еще что-то, очень похожее на чувство вины. Мать Димы вела себя как заботливая бабушка, которая печется только о своем внуке, и ничто другое ее не интересует. Конечно, это было не так. То, что Даша так внезапно выскочила замуж, а менее чем через полгода родила, не могло не вызвать у Людмилы Викторовны подозрений. Но теперь у нее не было права задавать Даше вопросы. Время доверительных отношений между ними прошло. Даша теперь была замужем, и интересоваться подробностями ее жизни было бы неприлично. Но все это вместе взятое не давало Людмиле Викторовне покоя. Коля только скривил рот, когда она сказала ему, что временно переезжает к Мите, поскольку Даша в больнице и ждет ребенка. Да, именно так она сказала: «Ждет». Так она выразилась, оберегая сына. Ведь как знать…
Катюшу выписали спустя неделю. Она уже весила три килограмма, брала грудь, и врачи сочли ее вполне здоровой. Это был настоящий праздник! Даша с Митей накануне устроили генеральную уборку. Вымыли все углы, все окна, выбили коврики, подготовили бывшую Митину кроватку к приему сестрички. Митя перебрался в гостиную. Валерий предложил им переехать к нему, но Даша не хотела сейчас менять место жительства. В своем доме она уже поднимала одного младенца и здесь чувствовала себя, как нигде, уверенно. Но, чтобы не обидеть мужа, Даша нашла уважительную причину раздельного проживания.
— Грудной ребенок беспокойный. Не даст тебе спать по ночам. А ты работаешь. Лучше, если мы первое время поживем здесь.
Теперь через день муж после работы ехал домой к Даше, покупая продукты. Если Митя был на тренировке, забирал его. Они вместе ужинали, делились событиями дня. Валерий старался ей помогать: стирал пеленки, купал с ней Катюшу, настаивал, чтобы Даша полежала часок после ужина. Он возился с малышкой и контролировал выполнение Митей домашних заданий. Один из выходных Валерий выделял себе для отдыха, а второй посвящал своей новой семье. Вместе с Дашей и Катей они ходили на рынок, совмещая это с прогулкой.
В ноябре уже выпал снег, постоянно держалась
