Проклятие Кеннеди - Гордон Стивенс

Взрывное устройство следует поместить либо в хвостовой части самолета, либо там, где находится двигатель. Преимущество хвостовой части в том, что Митчелл не станет ее проверять, а установить бомбу там легче и быстрее. У второго варианта тоже были два преимущества: во-первых, двигатель отделен от кабины пилота лишь тонкой алюминиевой перегородкой, поэтому пилот будет мгновенно либо убит, либо серьезно ранен; а во-вторых, радио тоже находится близко и будет выведено из строя, так что пилот, уцелей он при взрыве, не сможет послать сигнал о помощи. Но Митчелл непременно проверит двигатель перед полетом — значит, устройство следует расположить под ним, что может оказаться трудным и потребовать времени.

Он отложил решение этого вопроса и записал четыре географических пункта, в которых можно поставить бомбу.

Лисберг, перед отлетом; Чарлстон, где Митчелл будет заправляться и ночевать; округ Сент-Люси, место очередной дозаправки и заполнения Митчеллом таможенных документов; и сам Уокерс-Кей.

В Сент-Люси пришлось бы действовать днем, когда подход к самолету затруднен. Съездить на Уокерс-Кей было бы приятно, но тогда возникнет пусть слабая, но связь между ним и жертвой. Остаются Лисберг и Чарлстон. Лучше Чарлстон, где самолет будет оставлен на ночь, решил Хендрикс и стал продумывать механизм бомбы, которую он закажет шефу.

Он уже отметил, что включатель должен быть двойным: таймер приведет в действие барометрический ключ, а тот взорвет заряд, когда самолет достигнет определенной высоты.

Если он заведет таймер так, чтобы барометрический ключ сработал в полете туда, а Митчелл задержится в Чарлстоне или будет задержан властями в Сент-Люси, то бомба может взорваться, когда Митчелл будет покидать Чарлстон или прибывать или улетать из Сент-Люси. И тогда полиция сразу поймет, что это не несчастный случай. Значит, надо устанавливать таймер на время обратного перелета.

Он снова налил себе «Черной метки».

Раз Митчелл зарегистрировался в «Уокерс-Кей» до утра понедельника, а «Ноябрь 98487» должен прибыть в Лисберг в четыре часа пополудни, то Митчеллу придется вылететь с острова примерно в шесть утра. Значит, барометрический ключ должен быть приведен в действие около трех часов ночи с воскресенья на поне дельник.

Теперь оставалось только решить, на какой высоте должен сработать барометрический детонатор.

Полеты с Уокерс-Кея совершались под эгидой двух контролеров воздушных линий: Фрипорта на юге и Майами. Вследствие кривизны земной поверхности Митчелл сможет установить радиосвязь с Фрипортом не сразу, а лишь отлетев от острова на расстоянии в десять-двенадцать миль и поднявшись на 4500 футов Тогда Фрипорт сообщит ему частоту, на которой он должен вызвать Майами, и на этом его функции будут выполнены. Опять же из-за кривизны земли связь с Майами станет возможна лишь на высоте в 6500 футов.

Значит, в первые десять минут полета у Митчелла не будет связи с Фрипортом. А затем на семь-восемь минут Фрипорт забудет о нем, а Майами еще не будет знать о его существовании. Итак, детонатор должен сработать либо ниже 4500 футов, до контакта Митчелла с Фрипортом, либо между 5000 и 6500 футов, после контакта с Фрипортом, но до контакта с Майами.

Хендрикс повернулся на стуле и позвонил в гостиницу «Уокерс-Кей».

— Собираюсь провести у вас пару дней, но вылететь обратно мне надо будет рано утром. Для этого придется связаться с летной базой во Фрипорте. Надеюсь, в номерах для этого есть телефоны.

— Извините, мистер; в номерах телефонов нету. Можете звонить из вестибюля, хотя…

— Хотя?..

— Для этого надо дождаться, когда мы откроем офис.

— А когда вы открываетесь?

Раздалось что-то похожее на смешок.

— В полвосьмого.

Плюс-минус полчаса, подумал Хендрикс. Значит, Митчеллу придется сообщить во Фрипорт о своих планах предыдущим вечером, и если он не выйдет на связь с диспетчером на следующее утро, там решат, что он передумал и задержался еще на несколько дней.

— А как насчет таможни и иммиграционной службы?

— Нет проблем, мистер. Заплатите деньги днем раньше. Если наутро контора будет еще закрыта, подсунете квитанции им под дверь.

— Спасибо.

Итак, таймер следует установить на три утра в понедельник, а барометрический ключ — на 4000 футов. Фрипорт так и не узнает, что Митчелл вылетел. В гостинице, а также в таможенной и иммиграционной службах решат, что он улетел, потому что утром его не обнаружат, а в момент аварии почти все будут еще сладко спать. Никто не хватится его до четырех часов — времени предполагаемого прибытия самолета в Лисберг, — а тогда будет уже слишком поздно. Лишь бы суметь добраться до самолета на пути туда.

На следующее утро в шесть он позвонил оператору летной базы в Чарлстоне.

— Наверное, полечу через ваш аэродром на той неделе. Есть куда поставить самолет?

— Конечно. Отбуксируем вас за ангары.

— Спасибо.

Он запер дом и поехал в Далласский аэропорт. В «Зевсе» был уже записан номер платного телефона, находящегося в тамошнем зале ожидания; звонок последовал вовремя.

— Таймер надо установить на три ноль-ноль утра понедельника, барометрический ключ — на четыре тысячи футов. — Разговор был конструктивным. — Устройство положить в тайник в Чарлстоне в четверг. Место укажу позже. Связь как обычно.

— Принято.

Хендрикс покинул Даллас, приехал в Национальный и вылетел девятичасовым рейсом в Чарлстон.

Когда Митчелл закончил первую половину своего отчета, день уже клонился к вечеру, и в Дирксен-билдинг было тихо. Прекрасный вечер, подумал он, и дела идут прекрасно: отчет будет готов в срок, и Донахью скоро выдвинет свою кандидатуру. Следующим летом в эту же пору они будут на партийном съезде, а еще через два месяца вступят в борьбу за Белый дом. На следующее утро он появился на Холме в семь пятнадцать. Включил компьютер и узнал прогноз погоды, затем связался с летной базой и зарегистрировал время своего полета. Первая секретарша пришла в восемь, все остальные — около девяти. В половине первого она принесла ему сандвичи и кофе; он поблагодарил ее, не прерывая работы над отчетом.

Когда он закончил, было уже без двадцати три; он убрал материалы в папку, покинул Холм и выехал в Лисберг. Регистрация вылета заняла двадцать минут. Пятьюдесятью минутами позже, чем предполагал, Митчелл поднялся в воздух и набрал дозволенную высоту. Спустя три с половиной часа он совершил мягкую посадку в Чарлстоне, зарегистрировал прибытие, посмотрел, как «стрелу» заправили и отбуксировали на запасное поле за ангарами, потом взял в аренду автомобиль и поехал в «Холидей-инн», находящуюся неподалеку от аэродрома. К вечеру стало холодать, и он отправился в старый район Чарлстона еще колониальных времен; в гостиницу он вернулся после одиннадцати, чувствуя, что понемногу расслабляется. Он поставил будильник на семь часов и мгновенно уснул.

Бретлоу позвонил Хендриксу в полночь. Устройство на месте, сказал Хендрикс. Были проблемы? — спросил Бретлоу. Нет, ответил Хендрикс. Разве что небольшое затруднение.

Этим утром он встал в шесть. Митчелл не отметился у диспетчера предыдущим вечером, а ежечасные прогнозы погоды по компьютерной сети начинали передавать с семи, так что можно было полагать, что Митчелл не станет отмечаться до тех пор. В пять минут восьмого он включил компьютер и ввел номер информационной службы летной базы. На экране появилась просьба ввести номер авиационных прав, и он набрал митчелловский. Планы полетов хранились под номерами аэропланов, а не под номерами авиационных прав или фамилиями пилотов, поэтому он указал и хвостовой номер митчелловской «стрелы». Пока никаких планов на «Ноябрь 98487» не зарегистрировано, сообщил ему компьютер. И только в начале десятого, сделав очередную попытку, Хендрикс убедился, что его труд не был напрасным.

В кабинете царила тишина; пепельница была полна сигаретных окурков, над столом висел дым, а справа от Бретлоу стоял стакан с «Джеком Дэниэлсом». Так как же, черт возьми, Митчелл узнал о «Небулусе», подумал он, как ему стало известно о «Ромулусе» и «Экскалибуре»?

Если возник прокол в одном месте, он потянет за собой и другие неприятности, подумал он. Поэтому он и разделался с Бенини, как только тот начал представлять собой реальную угрозу, поэтому были так быстро устранены Росси и Манзони.

Но почему он тянул с Митчеллом?

Не из-за неуверенности. Логика, диктующая необходимость заняться Митчеллом, была столь же железной, как и та, что заставила его убрать Росси и Манзони. Он промедлил потому, что эта логика могла завести его дальше — он уже догадывался, куда.

Он допил виски и позвонил своему шоферу.

С Рикардо Сантори Хазлам встретился за завтраком; юрист пришел раньше и уже сидел за сгшликом у окна — как всегда, безупречно одетый, с портфелем, который он положил на соседний стул. Они обменялись рукопожатием и заказали апельсиновый сок, кофе и омлет.