"Белые линии" - Р. Шулиг

И вот теперь Ганка ехала с ним. Она почти не колебалась, когда он предложил ей отправиться вместе с ним, потому что очень хотела попасть в тот большой, благоустроенный мир, к которому, по ее мнению, она имела право принадлежать, если учесть ее общественный уровень, элегантность, исключительную красоту. Хэкл знал, что Ганка будет украшением любого модного салона на Западе, в то время как здесь она незаслуженно терялась среди обычных, со средним достатком, людишек. Теперь он боялся одного: вдруг они не проедут. Паспорта у него и у Ганки были в порядке — через две недели Ганке предстояло ехать на франкфуртский осенний показ мод, поэтому выездная виза в ее паспорте уже стояла. Но, размышлял Хэкл, никакие паспорта им не помогут, если Благу уже арестовали. За Пльзенем, по мере того как они приближались к западной границе Чехословакии, Хэкл становился все нервознее. За себя он не боялся, он боялся за Ганку. Он знал, что его все равно отпустят через некоторое время или обменяют на своего разведчика, попавшегося, в свою очередь, на Западе, но вот потерять ее... Эта мысль наполняла его отчаянием, мешала рассуждать так же четко, как и прежде. Хэкл был гораздо более умный и потому более опасный противник, чем Блага. При необходимости он тоже мог убивать, но делал это куда элегантнее своего коллеги. Однако присутствие Ганки, ее волнующий аромат, ее покорность, с которой она доверялась ему, вводили его в смятение, заставляли пальцы нервно плясать на баранке и вызывали хаос в голове, в то время как ему нужны были спокойствие и сосредоточенность.

Может быть, поэтому, когда они подъехали к первому пограничному контролю, он совершил нечто совершенно непонятное. Молодой пограничник, несший здесь службу, увидел его «мерседес» в последнюю минуту. Машина на полной скорости мчалась к контрольно-пропускному пункту, но пограничник за свою недолгую службу уже не раз видел таких лихачей, которые резко тормозят в последний момент, и потому не обратил на нее особого внимания. Он спокойно поднял жезл и остановился на пути «мерседеса». Однако водитель, вместо того чтобы затормозить, ехал прямо на него, и пограничник был бы непременно сбит, если бы вовремя не отскочил. Однако у парня были крепкие нервы. Он быстро упал на землю и начал стрелять. Тем самым он поднял тревогу. Из домиков, стоящих вдоль шоссе, выскочили другие пограничники и тоже открыли огонь по удалявшемуся автомобилю. Вокруг автомобиля Хэкла вздымались гейзеры пыли от пуль, он бросал машину то влево, то вправо, устроив на шоссе дикий танец. И вот наконец последний поворот... Хэкл засиял от радости. Металлический шлагбаум был открыт, под ним как раз проезжали грузовые автомобили. Рядом находился деревянный шлагбаум, но он был закрыт. На большой скорости Хэкл рискованно промчался всего в нескольких сантиметрах от ровно гудящих гигантов и направил машину на деревянный шлагбаум. Раздался треск, деревянный брус переломился. «Мерседес», основательно разбитый, проехал несколько спасительных для него метров и перевернулся в кювет.

Ко всеобщему удивлению, из него выскочили живыми и невредимыми два человека. Это были Арнольд Хэкл и Ганка Бизова. Они бросились бежать навстречу западногерманским пограничникам. В этот момент на чехословацкой стороне из укрытия вышел надпоручик Градец и пожал руку командиру пограничной части:

— Спасибо, товарищ капитан, вам и всем вашим ребятам, все было проделано на высшем уровне. Получилось эффектно, а главное — без жертв.

Они улыбнулись друг другу и перевели взгляд на тех двоих, которые шли навстречу «великой западной свободе»...

А в это время Лида Земанова умирала на мостовой Цисаржской улицы. Какой же старой, чужой, холодной показалась Земану брусчатка красивой малостранской улочки, когда он тщетно пытался вернуть к жизни дорогого ему человека! Он стоял на коленях рядом с Лидой, держа в руках ее голову, бескровными губами целовал ее, просил, умолял:

— Лида, очнись! Милая моя, приди в себя! Как же это так, Лида! — В беспомощном отчаянии он крикнул подбежавшим к нему коллегам: — «Скорую», ребята!.. Прошу вас, быстрее «скорую»!..

И тут Лида неожиданно открыла глаза и едва слышно прошептала:

— Прости меня, Ян...

Земан не знал, что это были ее последние слова. Потом все будет как во сне: бешеная езда по Праге, бесконечные минуты ожидания у дверей операционной, бледный, не находящий себе места Калина, снова и снова повторявший: «Зачем она туда полезла, глупая? Зачем полезла в эту мельницу?» И наконец, страшные, невероятные слова хирурга: «Отвезите его домой. Ничего сделать не удалось. Она мертва».

А пока что, используя создавшееся положение, Блага рванулся по улице в сторону площади. Возможно, в этой суматохе ему удалось бы скрыться, если бы не капитан Житный. Он выхватил автомат у одного из молодых бойцов КНБ, спокойно прицелился и послал вдогонку бегущему очередь.

И тут Блага, к своему удивлению, почувствовал, как его спину точно раскаленные иголки прошили, ноги стали ватными, а мотор, который всегда надежно работал в его крепком, мускулистом теле, начал давать перебои... Силы быстро покидали его, он бежал все медленнее и медленнее, чувствуя, что сырая земля притягивает его сильнее, чем небо и осеннее солнце...

«БЕЛЫЕ ЛИНИИ»

Шел 1961 год...

В зале с огромной светящейся картой мира и с разноцветными огоньками и сигналами, словно таинственный волшебник, колдовал один человек — начальник смены радиоразведки поручик Лойза Бартик.

Да-да, это был тот самый Лойза Бартик, бывший когда-то тщедушным очкариком в мешковатой военной форме, который пережил вместе с Яном Земаном драматические дни февраля сорок восьмого года. Они встретились спустя несколько лет в Праге, и Земан с радостью обнаружил, что Лойза в КНБ достиг того, о чем всегда мечтал: после окончания курсов и специального обучения стал радистом. Сначала Лойза работал на радиопеленгаторной станции. Обладая талантом и питая страстную любовь к своей профессии, он стал одним из наиболее опытных специалистов радиоразведки. Встреча старых приятелей оказалась весьма кстати. Земан после трагической гибели жены чувствовал себя одиноким. Несмотря на то что он жил вместе с матерью и маленькой Лидушкой, которую боготворил, Земан проводил все свое время на работе, боясь своего дома и людей, которые знали Лиду, поскольку малейшее воспоминание о ней вызывало в нем почти физическую боль. Благодаря своему рвению и настойчивости в работе в сочетании с талантом криминалиста он достиг превосходных результатов в расследовании целого ряда сложных преступлений. Несмотря на свою относительную молодость, Земан стал капитаном и вероятным преемником начальника пражского уголовного розыска майора Павласека, собиравшегося уходить на пенсию.

Встреча с Лойзой Бартиком обрадовала Земана. Он нашел наконец товарища для своих одиноких вечеров. Правда, Бартик Лиду не знал, поэтому они вспоминали о совместной службе в пограничной зоне, о старом поручике Выдре, о романтических днях молодости.

Спустя некоторое время Бартик рассказал о Бланке Мутловой. Это внесло радикальные изменения в жизнь Земана. После планицкой трагедии Земан потерял ее из виду, знал только, что в Планице после смерти Карела она не смогла жить и уехала в неизвестном направлении... Лойза Бартик сказал Земану, что Бланка живет недалеко от Праги в районе Кладно, работает заведующей общежитием для рабочих, одинока, что она была бы рада снова повидать Земана. Тогда Ян отправился к ней, ведь они были связаны не только старой дружбой, но и одинаковой трагической судьбой.

Им было хорошо вместе. Они понимали друг друга, им незачем было притворяться, обманывать самих себя, и, наверное, именно поэтому их общение носило практический характер, без излишней страсти и громких, патетических слов. Четыре года спустя после гибели Лиды они поженились. Она была совсем иной по сравнению с Лидой, решительная, твердая, самостоятельная во взглядах, целеустремленная, в супружеских отношениях скорее ироничная, деловая, нежели лирически изнеженная, скорее большой друг, чем хорошая любовница, словом надежная опора на всю жизнь. Именно такая женщина сейчас была нужна Земану. Она принесла ему покой и уравновешенность, избавила его от раздумий, вечной раздражительности и нервозности, снова научила его смеяться, и постепенно Земан опять превратился в того оптимиста, каким был когда-то.

За все это Земан был благодарен Бартику, поэтому, когда бы Лойза ни позвонил, Земан всегда находил для него время.

Сегодня Земан после службы приехал на его строго засекреченное место работы, так как Лойза получил от своего начальства разрешение показать Земану центр радиоразведки. Он с гордостью вел капитана по этой таинственной для непосвященного алхимической кухне, наполненной проводами, электронными лампами, транзисторами, печатными схемами, электричеством, шумом, писком, и был счастлив, когда видел, как Земан удивляется чудесам техники.