То ли быль, то ли небыль - Наталья Рапопорт

Диночку и Лялю обвинили в том, что когда Ляля ездила в Париж, она получила там деньги за шпионскую деятельность Александры Юлиановны, на эти деньги купила Диночке подарки, и Диночка якобы об этом знала.

Еще там было обвинение, что Александра Юлиановна хлопотала и освободила нескольких человек, которые якобы были неправильно раскулачены. Следователь утверждал, что все они были настоящие кулаки. Председателем комиссии по неправильному раскулачиванию был назначен некто Кутузов, с которым Александра Юлиановна была дружна, и с его помощью ей действительно удалось спасти несколько человек. Но это обвинение было, конечно, пустяком по сравнению со шпионажем.

Лялю держали месяц в страшной Сухановской тюрьме, переделанной из монастыря. О чудовищных пытках в Сухановской тюрьме много написано. Через месяц у Ляли хлынула горлом кровь. Может быть, у нее был скрытый туберкулез, который в тюрьме обострился, может быть, она его там и приобрела. Когда началось кровохарканье, Лялю срочно перевезли во внутреннюю тюрьму Лубянки. Там она оказалась в одной камере с Алей Эфрон, дочерью Марины Цветаевой. Так случилось, что с Алей Эфрон сначала сидела Диночка. Они провели вместе почти полгода, с момента ареста Али и Сергея Эфрона в сентябре тридцать девятого года до января сорокового. Потом Диночку перевели в Бутырскую тюрьму, а Алю Эфрон – в другую камеру на Лубянке, куда впоследствии поместили и Лялю.

В сорок шестом году ненадолго освобожденная из тюрьмы Диночка встретилась в Москве с Алей Эфрон и узнала от нее о последних месяцах Лялиной жизни. Ляля провела во внутренней тюрьме Лубянки два года, пока длилось ее следствие, вплоть до расстрела в сорок первом году.

На следующий день после перевода на Лубянку Лялю вызвал на допрос Берия. Берия тогда охотился за Жемчужиной.

Ляля рассказала Але Эфрон, что, когда ее привели на допрос к Берии, она сразу почувствовала, что Берия ее гипнотизирует: все, что он говорит, она сейчас же повторяет. Он ей говорит:

– Жемчужина была шпионкой, и вы это знали. И Ляля это подтверждает.

– Ваша мать была шпионкой, и вы это знали. Ляля и это подтверждает.

Через несколько дней Берия вызвал Жемчужину и Лялю на очную ставку. Жемчужина бросилась к ней и говорит:

– Ляля, неужели ты сказала, что я была шпионкой?! А Ляля хочет сказать – нет, меня заставили так сказать, но Берия в упор смотрит на нее, и она говорит:

– Да, ты шпионка. Жемчужина закричала:

– Ляля, ты с ума сошла!

И Лялю увели.

А Жемчужину тогда не арестовали, это случилось только через десять лет.

Когда кончалось Диночкино следствие, ей дали читать Лялины показания. Ляля там все признает – что Жемчужина была шпионкой, что мать их была шпионкой, что она, Ляля, получила в Париже деньги за мамину шпионскую деятельность и что сестра ее Дина об этом знала – словом, абсолютно все…

Диночка теперь точно знает, когда Лялю расстреляли. Это произошло в октябре сорок первого года, когда немцы подходили к Москве. Как Диночке потом рассказывали, какое-то время Ляля была в одной камере с Уборевич и Тухачевской. В это же время там в тюрьме был муж Марины Цветаевой и отец Али, Сергей Яковлевич Эфрон. И вот недавно в газете «Труд» был опубликован найденный в архиве приказ Сталина от октября сорок первого года. Обращается Сталин к заместителю министра внутренних дел Кабулову: приведите в исполнение приговор… смертная казнь… Первым номером стоит Сергей Яковлевич Эфрон, пятым – Юлия Вениаминовна Канель (Ляля), одиннадцатым и двенадцатым – Уборевич и Тухачевская. Так что все они даже попали в один список. И в октябре сорок первого года Ляля была расстреляна. Немцы как раз подходили к Москве. Может быть, если бы не война, их бы не расстреляли… Их долго держали.

В пятидесятых годах Диночке с Адольфом дали справку, что Ляля умерла в январе сорок второго года от сердечной недостаточности…

Так погибла Ляля. А Диночку спасла случайность.

Диночка.

«Счастливая случайность»

Когда Диночку арестовали, у нее была уже довольно большая беременность. В тюрьме ей сказали: надо делать аборт. Диночка ответила:

– Не хочу!

Но тюремные власти продолжали настаивать на аборте. Диночке в камеру подсадили стукачку, молодую девчонку-комсомолочку, она непрерывно долбила – вам надо делать аборт, вы не сможете здесь родить, здесь невозможно родить. А у Диночки до этого уже были неудачные роды, ребенок погиб. В конце концов она вынуждена была согласиться, и ее отвезли в больницу Бутырской тюрьмы. Пришел врач-гинеколог из какой-то другой больницы. Диночка сказала врачу:

– У меня большой срок, я не хочу без наркоза! Гинеколог начал готовиться к операции, но наркоза что-то не было видно. Диночка спрашивает:

– А наркоз? Гинеколог отвечает:

– Наркоза никакого не будет. Диночка запротестовала:

– Я без наркоза не дамся!

Она не хотела терять ребенка и все еще на что-то надеялась. Гинеколог сказал тюремным властям:

– Раз больная не хочет, я не буду делать аборт. Но бутырский врач приказывает:

– Нет, делайте, начинайте!

И гинеколог начал операцию. Это была адская боль. Диночка стала истошно кричать, она кричала прямо-таки диким голосом. Врач сказал:

– Вы мне мешаете работать. Перестаньте кричать, я не могу как следует работать из-за вашего крика.

Но Диночка продолжала кричать и кричала до самого конца. Потом ее увезли в палату, и через пять дней доставили обратно во внутреннюю тюрьму Лубянки. А еще через день ее вызвали на допрос к следователю и сразу же начали бить по пяткам резиновой палкой. Бил не сам следователь, бил специально приглашенный для этого профессионал, молодой человек лет двадцати по фамилии Зубов. Он бил Диночку этой палкой минут пять или десять, и Диночка почувствовала, что не может выдержать. Она закричала:

– Я все вам расскажу, только перестаньте бить! Они прекратили побои, и Диночка сказала:

– Я все вам расскажу, но не сейчас, сейчас я не могу, мне очень плохо.

Следователь говорит:

– Нет, говорите немедленно, сейчас же.

– Не могу, мне очень плохо.

Диночке действительно было очень плохо: от побоев у нее открылось страшное маточное кровотечение. Следователь отправил ее в камеру. Там Диночка потеряла сознание. В одной камере с ней в это время сидела немецкая коммунистка, она стала звать на помощь. Диночку отвезли обратно в Бутырскую больницу, вызвали того же врача, который делал аборт, он сделал чистку. На этот раз Диночка ничего не чувствовала, была без сознания. После чистки она пролежала неделю в Бутырской больнице, потом ее снова перевезли на Лубянку, в ту же камеру, к той же немке. Немка бесконечно обрадовалась: