Чудесная чайная Эрлы - Варвара Корсарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А брошь-лев? Чья она?
– Это не брошь. Это шильда. Фирменный знак ювелира, изготовителя механического пера. Помнишь, Магна сообщила, что из вещей ее мужа пропало золотое перо? Самого пера в логове Тиля нет. Думаю, Тиль первым обнаружил Бельмора, обыскал его и забрал перо. Шильду оторвал и припрятал у себя про запас, перо отнес скупщику краденого. Я уже давно проверил ломбарды, но пока похищенную вещицу обнаружить не удалось. Самое вероятное: Тиль видел преступника в момент нападения на Бельмора и поэтому сам стал следующей жертвой. Главное, что озадачивает: почему такой странный способ? Почему не старый добрый кинжал в спину, удавка, удар по голове? Проще и надежнее, чем причудливые заклинания, о которых давным-давно никто слыхом не слыхивал!
Глава 17
Чай добрых намерений
Я слушала Рейна, а в душе закипала досада. Было понятно, что докладывать посторонним о ходе расследования он не привык. Сделался немногословен, его лицо не выдавало чувств, а перед тем, как поведать собственное умозаключение, он брал едва заметную паузу, будто взвешивал каждое слово.
Другого не стоило ожидать: комиссары полиции не склонны сплетничать даже с близкими людьми, а я к тому же все еще не избавилась от статуса подозреваемой – пусть не в его глазах, но в глазах закона. Рейн служил закону. Встав на мою сторону, он отворачивался от своего хозяина.
Мне хотелось знать больше подробностей, но я гордо заставила себя прикусить язык. Подняла голову и увидела, что Рейн внимательно смотрит на меня.
– Твой дед бывал в цитадели Таф-ар-Целоры? Так сказал Снобс.
– Я не знала об этом. Дед много где бывал.
– Он привозил из путешествий книги. В том числе о древних магических искусствах. Они в библиотеке на чердаке? Так ты сказала.
Мысленно я подивилась, как быстро Рейн пришел к верным выводам.
– Я нашла книгу об омнимагии, – призналась я неохотно. – Но в ней нет заклинаний для трансформации человеческого тела.
– Я должен увидеть эту книгу.
– Хорошо. Покажу ее тебе.
– Она бывала в чужих руках?
– Она не меньше десяти лет пролежала на запертом чердаке. Но до этого...
– Что до этого?
– Книгу читал садовник Трубар.
Рейн не вскрикнул, не выругался, лишь коротко выдохнул и подался вперед. Наше свидание все больше превращалось в допрос.
– Откуда ты знаешь, что ее читал Трубар?
– Он сам сказал.
И я поведала ему о моем визите к садовнику, о том, что увидела на его участке и что узнала от него. Рассказ дался тяжело. Мне казалось, я доношу на своего старого учителя.
Вопреки моим ожиданиям, Рейн спокойно отнесся к известию об экспериментах Трубара.
– Живую ограду Трубара я видел, металлических червей нет. Ничего из ряда вон выходящего. Бывает, что заклинания ферромагии замещают часть живой ткани на металл. Слышала присказку? Про ферромагов говорят, что у них «ногти железные». Остаточный эффект заклинаний. Вряд ли Трубар способен на что-то большее. Он неуч, сам не ведает, что творит, и скоро наверняка хлебнет последствий своих идиотских опытов. Пошлю к Трубару полицейского мага. Пусть разберется с его живностью и растолкует ему, что так делать не стоит. В случае с Бельмором и Тинвином была применена высшая магия. Но сведения важные и требуют пристального изучения. Особенно те, что касаются дружбы садовника с Магной. Спасибо, что поделилась ими – хотя это следовало сделать раньше, – закончил он прохладно. – Что еще ты знаешь, Эрла? Пора рассказать.
Я покусывала губу, не решаясь на откровенность.
У стола возник хозяин заведения и его дочь, и я получила время собраться с мыслями. Они убрали грязные тарелки, выставили чайник и чашки и принесли десерт – миндальные трубочки с нежным карамельным кремом.
Чай был обычный, черный, но хорошего качества – я сама заказывала его для Пампкина в столице. И подал он его так, как я научила: с густыми сливками и кардамоном. Занятно, что чай приготовили именно так. Этот рецепт известен тем, что повышает любовное томление.
Чашки у Пампкина были крохотные, с золотой росписью. Кожа перчаток, которые я теперь не снимала в присутствии посторонних, скользила по тонкой ручке, и я чуть не уронила чашку. Раздраженно стянула перчатку и положила ее на стол.
Рейн издал возглас удивления, схватил меня за руку и притянул к себе. И тут я поняла свою оплошность – но было поздно.
– Где твои печати запрета, Эрла? Как ты их вывела?
От печатей на коже остался лишь бледный контур. Магия призрачной старухи сработала изумительно.
Я попыталась вырвать руку, но Расмус держал ее крепко. Но прикосновение из грубого вдруг сделалось нежным. Нажим ослаб, Рейн накрыл мою руку левой ладонью, провел пальцами по тыльной стороне кисти. Его большой палец остался на точке, где бился пульс. Я как зачарованная смотрела на большую, жилистую мужскую руку, которая ласкала мою.
Сердце громко застучало, волоски на предплечье поднялись дыбом, а во рту пересохло. Грудь сжимало странное чувство. Застенчивость и волнение, определила я.
– Эрла, пожалуйста, расскажи мне все, – попросил Рейн негромким хрипловатым голосом. – Пора. Ты не справишься одна. Ты владеешь разными видами магии, верно? Печати запрета накладываются с использованием ферромагии, фламмагии и некромагии – еще один пример того, как они действуют на человеческое тело. Разрушительно, болезненно. Убрать татуировку может только специально обученный полицейский маг. Где ты приобрела эти навыки? Что еще ты умеешь?
Я возмущенно посмотрела на него, и уже не смогла отвести взгляд. Глаза Рейна потемнели, но в них не было гнева. Он смотрел на меня с состраданием и жалостью. Я судорожно вздохнула и помотала головой.
– Это не я. Мне… помогли свести татуировки.
– Кто помог?
– Одна женщина. По крайней мере, я думаю, что она была женщиной.
– Что это значит, Эрла? Ты говоришь загадками.
– Я боюсь говорить прямо, как ты не понимаешь! – не выдержала я и продолжила обвинительным тоном: – Рейн, ты сбиваешь меня с толку. Ты все-таки комиссар полиции, черт побери! Я не знаю, что ты сделаешь, когда все узнаешь. Вдруг ты навредишь мне? Решишь, что меня нужно наказать по всей строгости?
–
