Сокровища Айседоры - Нора Робертс

– Один из нью-йоркских детективов вызвался помочь мне. Думаю, несложно будет узнать, есть ли у нашего парня алиби на ту ночь.

Джед бросил фотографию на стол Брента.

– Если есть, то это уже из области фантастики. Это он. Пожалуй, я слетаю в Нью-Йорк.

– Может, дадим нашим друзьям из Большого Яблока[17] немного времени?

– Я подумаю.

– Ты выглядишь слишком мягким для парня, который хочет надрать преступнику задницу.

Губы Джеда дернулись.

– Неужели?

Откинувшись на спинку стула, Брент вгляделся в приятеля и подтвердил:

– Точно. Так я и думал. – Он усмехнулся. Ли похвалила бы его за проницательность. – Дора – отличная женщина. Молодец, капитан.

– Заткнись, Чэпмен, – кротко попросил Джед, выходя из кабинета. – Держи меня в курсе, хорошо?

– Не сомневайся. – Брент подождал, пока дверь закроется, и схватился за телефонную трубку, чтобы доложить Мэри Пэт о своем открытии.

18

Джеду действительно надо было подумать, а лучше всего он думал после тяжелой физической нагрузки. Он поднялся к себе, разделся до спортивных трусов и футболки, улегся на скамью тренажера.

Надо решить, сколько можно сказать Доре. Она, конечно, имеет право знать все, но одно дело – права, другое – что лучше для нее. Насколько он узнал Дору, а он начинал думать, что узнал ее хорошо, она захочет что-то предпринять. Вмешательство гражданских лиц – одна из самых серьезных проблем полицейского.

«Хотя я не полицейский», – напомнил себе Джед, продолжая ритмично поднимать тяжести. Но когда человек почти полжизни прослужил в полиции, его и гражданским считать нельзя.

Нью-йоркские полицейские вполне справятся, только у них нет личной заинтересованности в этом деле. Джеду достаточно было мысленно увидеть бледное лицо потерявшей сознание Доры, чтобы вспомнить, насколько силен его личный интерес.

Надо самому съездить в Нью-Йорк на разведку. Это не повредит официальному расследованию. А если он найдет что-нибудь важное, то, может, не будет чувствовать себя таким…

Каким?

Штанга замерла в его вытянутых руках. Он хмуро уставился в потолок. Каким же он себя чувствует? С шумом выдохнув воздух из легких, он опустил штангу, поднял, снова опустил.

Он чувствует себя бесполезным.

Он ничего не завершил в своей жизни, потому что, по существу, ничего и не начинал. Он старался ничего не принимать близко к сердцу, сохранять отстраненность. Казалось, так легче жить. Легче, черт побери! Это было необходимо, чтобы выжить.

Итак, почему же он стал полицейским? Наверное, в конце концов осознал, как сильно нуждается в порядке, дисциплине и… в семье. Работа дала ему все это. И больше. У него появилась цель в жизни, чувство удовлетворения и гордость.

И все это он потерял из-за Донни Спека. Нет, сейчас речь не о Спеке. И не об Элейн. Сейчас он должен защитить женщину, которая стала ему далеко не безразлична.

И об этом тоже необходимо подумать.

Услышав стук в дверь, он не перестал поднимать штангу, только чуть скривил губы.

– Эй, Скиммерхорн. Я знаю, что ты дома. Мне надо поговорить с тобой.

– Дверь открыта.

– И ты еще заставляешь меня запирать мою? – В темно-зеленом костюме Дора выглядела очень строго, но пахла самим грехом. – О! – Она окинула долгим взглядом тело, распростертое на скамье, мускулы, перекатывающиеся под покрытой потом кожей, и приподняла брови. – Прости, что прерываю твой мужской обряд. А где же шумовое оформление? Языческий напев под грохот барабанов, например?

– Конрой, тебе что-то нужно?

– Мне многое нужно. Красные замшевые туфли, пара недель на Ямайке, мейсенский чайничек восемнадцатого века, что я видела на Антик-роу. – Дора наклонилась и поцеловала его в губы, почувствовала привкус соли. – Ты скоро закончишь? А то я могу возбудиться.

– Кажется, я уже закончил.

Джед с грохотом опустил штангу в скобы.

– Ты перестанешь злиться, когда узнаешь мои новости. – Дора выдержала эффектную паузу. – Терри опознала портрет.

– Какой портрет?

Джед соскользнул со скамьи и потянулся за полотенцем.

– Тот портрет. Волшебную картинку, которую мы с тобой составили на компьютере. Джед, он был в магазине перед Рождеством. – Дора возбужденно зашагала взад-вперед, цокая каблучками по деревянному полу. – Его имя…

– Ди Карло, Энтони, – прервал ее Джед, с удовольствием глядя на ее отвисшую челюсть. – Последний известный адрес – Восточная Восемьдесят третья улица, Нью-Йорк.

– Но как ты… Черт побери. – Надувшись, Дора вытащила из кармана квитанцию. – Мог хотя бы притвориться, что поражен моими сыщицкими талантами.

– Ты настоящая Нэнси Дру[18], Конрой. – Джед прошел в кухню, вытащил из холодильника минеральную воду и глотнул прямо из бутылки. Когда он опустил бутылку, Дора стояла в дверях, и глаза ее опасно блестели. – Ладно, ладно. Ты молодец. Полицейские просто работают быстрее. Ты сообщила в полицию?

– Нет. Я хотела рассказать тебе.

– Это расследование ведет Брент. – Джед протянул руку и провел пальцем по ее нижней губе. – И перестань дуться.

– Я не дуюсь. Я никогда не дуюсь.

– Детка, с этими губами тебе даже не надо особенно стараться. Что сказала Терри о Ди Карло?

– Это расследование ведет Брент, – чопорно повторила Дора. – Я пойду к себе и позвоню ему. Может, он оценит мои старания.

Джед поймал ее за подбородок и легко сжал.

– Выкладывай, Нэнси.

– Ну, если ты так ставишь вопрос. Терри сказала, что он был очень мил, очень вежлив. – Проскользнув мимо Джеда, Дора открыла холодильник и с чисто женским отвращением фыркнула: – Боже, Скиммерхорн, что это за гадость в миске?

– Ужин. Что еще она сказала?

– Это нельзя есть. Я приготовлю ужин.

– Помнишь, Ди Карло? – Джед схватил ее за плечи, не давая сунуть нос в кухонные шкафчики.

– Он сказал, что хочет купить особенный подарок для своей тети. Терри показала ему нефритовую собачку. Я уверена, что он украл ее, когда вломился в магазин. – Дора помрачнела. – Она еще сказала, что он был очень хорошо одет и приехал на «Порше».

Джеду этого было недостаточно.

– Терри внизу?

– Нет, она уже ушла. Мы закрыты.

– Я хочу поговорить с ней.

– Сейчас?

– Сейчас.

– Ну извини. Я не знаю, где она: ранний ужин с каким-то новым кавалером. – Джед вышел из кухни, и Дора раздраженно хмыкнула ему вслед: – Если это так важно, мы можем поймать ее позже в театре. Спектакль начинается в восемь.

– Отлично.

– Но я не понимаю, какая от этого польза. – Дора прошла за ним в спальню. – Я уже поговорила с ней, и у нас есть имя и адрес.