Южные ночи - Сьюзен Уэлдон

— Да, мой капитан, — задыхающимся шепотом отозвалась Рэйчел. — Выбирайте курс, который сочтете нужным.

Он наградил девушку широкой улыбкой:

— Ты превзошла все мои ожидания. Нежная дама с отвагой настоящего пирата.

— На самом деле я жутко волнуюсь, однако это мой секрет. — Проведя пальцем по его усам, она как бы ненароком открыла Джастину ту часть своей груди, которую так настойчиво и последовательно прятала от всех взоров. — Ты будоражишь меня до такой степени, что мне наплевать на репутацию. — Видя, как округлились его глаза, Рэйчел спросила: — Я шокирую тебя?

— Ты меня опьяняешь.

Она провела пальцами между прядями его волос, поражаясь тому, как легко ей с этим человеком.

— Я еще ни разу не целовалась с мужчиной, — призналась Рэйчел, и на лице Трента появилась нежная улыбка. — А тебе, может быть, больше нравятся женщины, которые лучше знают… которые посвящены во всякое такое?

Взявшись за ее запястья, он усмехнулся и отвел руки Рэйчел ей за спину. Девушка подумала, что следовало бы возражать, но так не хотелось этого делать! Джастин губами прильнул к ее шее и принялся медленно спускаться все ниже и ниже, покуда его дыхание не согрело впадину между двумя полукружиями высокой девичьей груди.

— Всякое такое, дорогая леди, для некоторых мужчин очень и очень важно, — тихо сказал он в эту ложбинку. — Я любил бы тебя в любом случае, но мне очень льстит, что ты совершенно непорочна. Когда я вернусь, то с нетерпением буду ждать возможности научить тебя страстным удовольствиям.

Рэйчел казалось, что она вот-вот потеряет сознание.

Рот его коснулся ее рта. Поцелуй был нежен, словно Джастин пробовал на вкус ее ощущения и проделал это вежливо и бережно. Она услышала, как участилось сердцебиение Трента и как он снова сладко застонал.

Обхватив рукой его шею, Рэйчел ответила ему, принуждая тем самым углубить поцелуй, словно хотела выразить в нем все свои чувства… Уже через секунду язык Трента проник в глубины ее рта и вместе с языком Рэйчел заплясал в танце любви. Кровь его вскипела. Нетерпеливо зарычав, он рывком расстегнул пуговицы своей рубахи и приложил ладони девушки к своей груди.

— Дотронься до меня, — сказал он хрипло. — Я так ждал этого момента.

Рэйчел осторожно погладила его кожу.

— Ты сводишь меня с ума, — подняв нежное лицо за подбородок, Трент провел губами влажную полоску по ее шее. — Господи, я не могу остановиться, я тоже хочу к тебе прикоснуться. Это так долго было мечтой… Скажи, скажи, что выйдешь за меня, как только я вернусь…

— Я люблю тебя, Джастин. Я стану твоей.

Он снова страстно поцеловал ее, и у Рэйчел не осталось мужества, чтобы отказать.

Глава 16

Тревор проглотил последнюю каплю бурбона, оставшегося на дне бокала, и уронил руки на мягкие подлокотники. Напиток снова обжег его горло. Погрузившись в уютную глубину кресла, он откинул голову на спинку. Когда же наконец придет глубокий сон, полное оцепенение, в котором не будет места образу Леа?

Через несколько минут Тревор понял, что напрасно надеется. Даже в абсолютно пьяном — виде он не способен отключить ни мозг, ни чувства, ни телесные ощущения. Он горел страстью к сказочной сирене, но она нарочно являлась ему лишь в мечтах, чтобы снова и снова соблазнять. Приготовившись к новому сражению с самим собой и своими видениями, Прескотт погрузился в беспокойную дрему и стал ждать ее появления. Но сон оказался сегодня слишком тревожным. Послышался странный шум: сначала какой-то отдаленный стук, потом резкий металлический щелчок, потом мягкий шорох ткани. Соблазнительный аромат сирени наполнил комнату.

Нехотя, из последних сил сопротивляясь сну, Тревор открыл веки. В слабом свете, лившемся от лампы на прикроватном столике, он увидел ее. Придерживая на груди невесомый пеньюар, она стояла у двери. Тонкие брови были сведены в линию над тревожными глазами цвета индиго. Потом девушка осторожно приблизилась, по пути остановившись возле его кровати, и что-то подобрала. Память его включилась и заработала. Что бы это могло быть? Кажется, Хипи оставила на подушке пузырек с какой-то мазью.

— Вы не спите?

Тревор смутился. Ведь Леа лишь в снах посещала его. Тогда для чего этот вопрос? Он пытался получше разглядеть девушку, но глаза так и закрывались сами собой. Что-то тут не так. Ее волосы? Ну да, ведь это же Рэйчел носит кудряшки, а не Леа. С трудом собравшись с мыслями, Тревор молвил:

— Вам не следует… здесь находиться.

— Понимаю. Вы хотите, чтобы я ушла?

Мысли уже складывались в нормальные, целые предложения, но язык по-прежнему отказывался повиноваться. Проклятый бурбон!

Она подошла ближе, склонилась к нему, и ее волосы пали ему на лоб. Это прикосновение было легким, почти невесомым, но даже в состоянии глубокого опьянения оно потрясло Тревора. Он словно перенес удар молнии. Рэйчел никогда не воздействовала на него с такой силой. Пораженный, он обнял ее за талию и усадил к себе на колени.

Девушка прглядела ему в лицо глазами, яркими от навернувшихся слез:

— Мне больно.

— Простите, не хотел — ослабив объятия, выдавил Тревор.

— Вы пьяны. — В голосе ее не слышалось осуждения, она всего лишь констатировала факт.

Проклиная состояние своих мозгов, Тревор сумел лишь сказать «да».

— У вас болит нога? Вы сегодня сильно хромали. — Оторвав его руку от талии, она приложила твердую ладонь к своей прохладной нежной щеке. — Я попробую облегчить вашу боль, если вы мне позволите.

Должно быть, он напился сильнее, чем предполагал. А может, все еще спит. Добропорядочная Рэйчел никогда не вошла бы в комнату к мужчине даже в том случае, если бы преисполнилась сочувствием к его увечью С другой стороны, гордая, решительная Леа Стэнтон ни за что не стала бы ухаживать за раненым — уж слишком это дамское занятие в ее представлении. И он легонько провел костяшками пальцев по шее девушки. Услышав, что она перестала дышать, Тревор сам глубоко вздохнул.

О нет, она кажется такой невероятно реальной. Может, она исчезнет, если он примет предложенную помощь? Тревор был достаточно пьян, чтобы рискнуть. Приготовившись наблюдать, как девушка растает, словно дым, он распахнул полы своего халата над длинным, зазубренным шрамом посередине бедра.

Хмель не смягчил впечатления Тревора от ее реакции, от неожиданно резко прозвучавшего в тихих стенах комнаты испуганного восклицания. Рот Леа дрогнул, и она закусила нижнюю губу. Глубокая морщинка залегла между ее бровями; она провела пальцем по шраму, а Тревора от этого прикосновения словно каленым железом полоснуло по ноге. Он вздрогнул так сильно, что пустой бокал вывалился из его руки и разбился о деревянный пол.