Посланница преисподней - Ольга Митюгина

— Позволите присоединиться, молодой человек? — с улыбкой осведомился лич.

— С добрым утром, господин Арит, — приветливо поздоровался эльф. — Чаю?

— Не откажусь… — учёный довольно потёр руки, присаживаясь за столик, пока Тар поднимался, чтобы налить гостю кружку. — А чем это вы занимались?

— Уже закончил, — отмахнулся Таривил. — Сделал своему Жезлу каменную гарду. Чтобы всякий раз не накладывать на себя Щит, прикасаясь к нему. А вчера ночью сделал для Жезла… ну, можно сказать, ножны. Чтобы крепились к поясу.

— В основе скипетра магия Жизни? — понимающе спросил Арит.

— Да.

— Хм… — волшебник покачал головой. — Остроумное и смелое решение. Ну, что ж… Главное — работает. Просто я впервые встречаю немёртвого, который предпочитает некромансии витамагию.

Таривил шутливо развёл руками.

— Ну, в вашем случае это понятно, — улыбнулся лич.

— Не совсем витамагию, — Таривил присел снова за столик, протягивая Ариту чай. — Скорее, светлую магию Леса. Магию Земли. Правда, в основе её заклятий очень много структур, сплетённых из витаэнергии…

Арит взял чашку и, поднеся к лицу, зажмурился, вдохнув пар.

— Сколько ни гостил в Храме, никогда не мог устоять перед их чаем. Богиня, ведь прошло столько лет! Неужели запасы не закончились?… Запах по-прежнему упоителен…

— Нет, — Таривил покачал головой. — Насколько я могу судить, травы этого сбора сорвали прошлым летом.

— Тогда это магия самого Храма… — задумчиво хмыкнул старик. — Вы ещё не успели заметить, юноша, что это — необыкновенное место?

Таривил опустил голову и чуть дёрнул уголком рта.

— Я не столь давно живу здесь, — коротко ответил он. И, пытаясь загладить неловкость собеседника, быстро перевёл разговор: — Хотя вы правы, Храм сам по себе произведение искусства, а его фрески… — Таривил поднял взгляд на стену — и осёкся.

— Что с вами? — Арит обернулся.

— Фреска, — коротко ответил эльф.

— Что?… — начал было лич — и тоже замолчал.

— Богиня стояла одна, — прошептал Таривил. — Ещё вчера. Откуда взялся белый тигр?…

— Прежде на этой фреске Мортис скакала верхом на чёрном ягуаре! — взволнованно заметил старый учёный. — Но я решил, что нынешние хозяева закрасили старое изображение, чтобы создать новую картину. Ещё подумал, что у них великолепно получилось…

Юноша сглотнул.

— Значит… фреска меняется, — прошептал он. — Что это значит?

Лич растерянно молчал.

В этот момент воздух посреди зала вдруг задрожал, словно марево над раскалёнными камнями, и, переливаясь ало-золотым, там начала формироваться воронка портала.

Арит и Таривил вскочили.

Молодой человек в голубой тунике и серых сапогах шагнул из огненного жерла. Широкие пластины наплечников украшали его наряд, и светлым золотом блестели волосы, падавшие вдоль спины.

Арит смотрел и не мог поверить.

Эет! Действительно Эет! Но как же так? Ведь…

Неужели Иккон чего-то недоговорил? Неужели Эет никогда не становился зомби, и его убийство — лишь мистификация? Странный, немыслимо-сложный, до тонкостей выверенный план спасения государства? Неужели именно поэтому Иккон оправдал Ларинну?

Но ведь шагнувший из портала молодой маг — Арит ни секунды не сомневался! — неумерший. В то время как простой юноша, некогда пришедший из далёкой деревни, чтобы поступать в Университет, был Смертным!

Простой юноша… на плечах которого ныне лежит символ верховной власти.

Арит невольно сделал шаг вперёд.

Эет обернулся — и застыл.

Глаза его расширились.

Несколько долгих мгновений старый и молодой маг смотрели друг на друга.

Таривил, привлекая к себе внимание, кашлянул и вышел из-за спины учёного.

— Мой Господин, я рад вашему благополучному возвращению. Позвольте представить вам профессора Арита. Простите, что я самовольно пригласил его сюда, но я не счёл возможным…

— Это вы? — вырвалось у Эета.

Таривил осёкся.

Старый лич поклонился.

— Тот же самый вопрос я могу задать вам, юноша.

Эет стоял, не находя слов.

— Вы знакомы? — изумился Таривил.

— Я имел честь принимать документы у вашего Господина, когда он поступал в Университет, — тихо ответил Арит. — Но на экзамен он так и не явился, поскольку… — учёный замолчал, испытующе глядя на молодого мага.

— Господин Арит… — прошептал Эет.

Юноша подошёл, пристально всматриваясь в лицо нежданного гостя.

— Это правда вы… Но каким образом…

— Мне тоже интересно, каким образом, — резковато оборвал Арит. — Вы представляете, сколько хлопот доставило мне ваше так называемое убийство? К чему вы втроём затеяли всю эту катавасию с поступлением, если по вашему глупому плану главный герой должен был погибнуть? Зачем это было устраивать на ступенях Университета? Для красоты?

Эет озадаченно пожал плечами.

— Это действительно вы, господин Арит, — выдохнул он. — Мне странно видеть вас здесь, и ещё более странно слышать ваши обвинения, но я рад встрече. Не знаю, о каком плане вы говорите, тут какое-то недоразумение…

— Недоразумение? — фыркнул старик.

— Да, — твёрдо ответил Эет. — Но, как бы там ни было, я хочу извиниться перед вами. Вы добились для меня иммунитета, а я — из мальчишеской гордости, из глупого упрямства — не воспользовался вашим великодушием. Мне стыдно за своё поведение и за свои резкие слова в столовой. Прошу простить меня, господин профессор, — Эет склонил голову.

Арит молча смотрел на стоящего перед ним молодого мага. Прежний юный облик — но как изменился взгляд!

— А вы повзрослели, Эет, — тихо сказал он наконец. — Что ж… Полагаю, нам ещё представится возможность поговорить, а сейчас мы отнимаем ваше время и силы. Удерживание портала в открытом состоянии — очень энергоёмкий процесс.

— Действительно, — Эет улыбнулся уголками губ. — Благодарю за понимание. Через несколько минут я буду в вашем распоряжении.

И, возвращаясь к воронке портала, он мимоходом по-дружески ткнул Таривила в плечо:

— Не знаю, как ты это сделал, эльф, но ты молодец!

Таривил отвёл взгляд и поспешно отступил назад.

— Гвариан… Я готов провалиться в Преисподнюю от стыда…

— Что такое? — встревожился Арит.

Таривил молчал, только прикусил нижнюю губу так, что она побелела.

— Да что случилось-то? — не выдержал лич.

— Не спрашивайте! — голос эльфа сорвался. Юноша хотел сказать что-то ещё, но не произнёс ни слова, только отвернулся к колоннам, устремив взгляд на море.