Тридцать первая жена, или Любовь в запасе - Франциска Вудворт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из-за того, что я была занята, к сожалению, в город удалось выбраться лишь дважды. Первый раз Коган прислал записку о встрече, и мы попали на выступление ребят. Как я и ожидала, их отобрали без проблем и выступление на главной площади горожане приняли на ура.
Особый успех имел мужской коллектив – теперь в столице только и говорили о состряпанной мною легенде происхождения танца. Некоторые моряки даже утверждали, что слышали рассказы об острове Лох-Несс и живущих там дикарях! Рассказывали байки с кровавыми подробностями каждому, кто готов был наполнить их кружки.
К сожалению, результатов голосования мы не дождались, мне нужно было возвращаться, но на следующий день Коган прислал записку, что парни среди победителей и будут выступать во дворце. Стеф с Эйлер не прошли, их танец посчитали новаторским и не рискнули представить ко двору. Но ребята не расстроились: многие богатые горожане уже завалили их приглашениями для выступления на частных приемах.
А я им от своего имени устроила приглашение во дворец на финальный день праздника. И отослала Эйлер платье, которое готовила для себя. Все равно фигурами мы с ней похожи, а нарядами Владыка меня обеспечил. Коган обещал позаботиться о соответствующем костюме для Стефа. Пусть ребята повеселятся на празднике как гости и побудут с другой стороны сцены.
Второй раз мы с Коганом выбрались в город, когда он умыкнул меня вечером прямо с очередного бала, и тогда мы действительно оторвались, влившись в веселящуюся и танцующую толпу горожан. А еще целовались как сумасшедшие под каждым венком из цветов в виде брачных браслетов, украсивших город. По поверьям – на удачу для молодых пар, чтобы духи предков благословили их любовь. Наверное, эти несколько часов стали самыми яркими воспоминаниями за всю праздничную неделю, с привкусом бесшабашности и хмельного счастья.
Я не стала спрашивать у Когана, был ли он поблизости, когда Владыка лез ко мне с поцелуями. Если да, то понимала, что он не имел права вмешаться, а если нет, то и незачем ему об этом знать.
– Ваше высочество, можно? – ко мне заглянула Моржетта.
– Проходи, – обрадовалась я ее визиту, ведь последние дни она меня избегала.
– Я заварила нам чай.
– Отлично! Мора, у тебя все в порядке? Ты сегодня бледна. И руки дрожат. Оставь чайник.
– Нет-нет, я сама разолью.
– Переживаешь за меня? – поняла я ее нервное состояние. – Не надо.
– Я хотела сказать, что для меня было честью знакомство с вами. И простите меня, если можете.
Пряча покрасневшие глаза, она отпила из чашки.
– Все в порядке, это даже было весело. Мора, можно попросить тебя? Не надо завтра оставаться со мной. Уезжай в город. Пообещай.
– Обещаю. Не останусь, – слабо улыбнулась она.
Я улыбнулась в ответ и только хотела пригубить из чашки, как в комнате словно из ниоткуда возник Владыка – я даже не видела, как он вошел.
– Элиссабет, не пей! Стража!
К нам ворвались люди, а у меня отвисла челюсть.
– Что происходит?! – в полном шоке спросила я у Владыки, когда он смазанным движением оказался рядом со мной и осторожно высвободил чашку из моих пальцев.
Еще больше я впала в ступор, когда Моржетта, ничуть не удивившись происходящему, со слабой улыбкой произнесла:
– Не стоит беспокоиться. Яд был в моей чашке.
– Какой яд? Мора, ты с ума сошла?!
– Король Зандании через посла передал приказ отравить вас в последний день праздника. Если бы она не подчинилась, он казнил бы ее сына, – пояснил мне Владыка.
– Мора, зачем?! – простонала я, бросаясь к ней, растолкав обступивших ее стражников и тряся за плечи. – Почему ты мне не сказала? Я бы выпила этот проклятый яд!
– Что-о-о?!
Кажется, в комнате в ступор впали все.
– Элиссабет, вы в своем уме?! – рявкнул Владыка.
– Вы не понимаете, я все равно завтра умру! – отмахнулась я, с ужасом наблюдая, как обмякает тело моей компаньонки и закрываются ее глаза.
– Мора!!! – У меня хлынули слезы.
Ее подхватили стражники, а меня от Моржетты оттащил Владыка.
– Не трогайте меня! – отбивалась я от него, а потом, наоборот, вцепилась. – Врача! Позовите врача!
– Элиссабет, она жива! Это снотворное. Да услышь ты! – Дракон с силой встряхнул меня, добиваясь внимания, и я сквозь слезы посмотрела на него. – Я приказал заменить яд снотворным.
– Правда?
– Да. Что насчет твоей смерти завтра?
– Я умру, – просто ответила я, вытирая слезы и стараясь прекратить накатившую истерику. – Король хотел быть уверенным, что его дочь не испугается пройти испытание огнем на истинность, и заставил дать магическую клятву, что как только ей исполнится восемнадцать лет, она пройдет испытание на празднике.
– Так вот к чему было покушение и это отравление! Он не хотел быть виноватым в смерти дочери. Ты почему молчала?!
– А что это изменило бы? – пожала я плечами. – В прохождении испытания на истинность вы отказали, а смерть от нарушения клятвы мне кажется предпочтительнее, чем сгореть заживо.
– Значит, ты мне вот так спокойно заявляешь, что умрешь завтра?! – психанул дракон, растеряв свое обычное ледяное спокойствие.
– У меня было время смириться, – отмахнулась я, больше озабоченная тем, что Моржетта оказалась на руках лаэра Вэльдера, которого я сразу не заметила. – Куда вы собираетесь ее нести? Она ничего не сделала, вы не имеете права ее арестовывать! Так вот причина вашего внимания к ней?
– Ваше высочество, клянусь, я ее не обижу. Ее нужно показать целителю, чтобы осмотрел.
– Я с вами! – теперь я не доверяла ему.
– Элиссабет, с ней будет все хорошо, а нам нужно поговорить, – удержал меня Владыка.
Стража из комнаты ушла, остались лишь он и еще один мужчина. Они попросили меня повторить все, что я помню насчет клятвы, кто ее брал.
– Ивор! Так вот зачем король отправил его морем с посольской миссией на острова.
– Даже попробуй мы его притащить сюда, не успели бы, – переговаривались они между собой. По мрачным лицам я видела, что шансов у меня нет. Впрочем, как я и думала.
– Теперь я понимаю, почему ты написала завещание! Ты все это время знала и готовилась к смерти! – воскликнул Владыка, словно обвиняя.
– Послушайте, да я вообще едва не умерла от голода намного раньше в вашем дворце! – огрызнулась я в ответ.
Мужчины синхронно отвели глаза, устыдившись.
Кстати, ирония судьбы: Моржетта спасала Элиссабет, опасаясь еще и гнева короля, а папаню принцессы вполне бы устроило самоубийство дочери. Впрочем, компаньонку Элиссабет он бы сделал виноватой в любом случае.
– Что ж, если на этом все, то я хотела бы пойти проверить, как себя чувствует моя компаньонка. Надеюсь, претензий к ней у вас больше нет. И да, мне бы хотелось, чтобы после моего ухода она занялась делами фонда. Это ее отвлечет. И не пускайте ее в Занданию, там ей делать нечего.
И тут мне пришло в голову, что Моржетта намеренно пригласила посла с его свитой остановиться у меня. Знала, что я разозлюсь на такое самоуправство. Ведь не зря она признала свою вину и предложила уехать. Думала, если ее выгоню, то у нее не будет возможности исполнить приказ короля. Но я сама разложила Моржетте по полочкам, что король ее накажет в любом случае, хотя бы за мое поведение с послами, и она поняла, что на самом деле выхода у нее нет. Вот и отравилась.
– Элиссабет… – голос Владыки дрогнул. – Вы можете провести этот день как пожелаете. Все что хотите…
Где же ты раньше был с таким щедрым предложением! Но сегодня у меня парни выступают, и я хочу посмотреть на фурор, который они произведут во дворце, Эйлер со Стефом придут на маскарад – мои единственные друзья, да и я вечером танцую. Должна же я поставить красивую финальную точку моего существования здесь. Нет, больше мне рваться в город незачем.
– Вот не надо смотреть на меня так, словно я уже мертва! Завтра похороните. А если насчет последнего желания, то сделайте одолжение – держитесь от меня подальше!
* * *
Заключительный день праздничной недели был самым помпезным и веселым. В течение дня жены Владыки, меняя по нескольку раз костюмы, разыгрывали исторические сценки, во время которых пели, музицировали, танцевали. В перерывах между их выступлениями публику развлекали
