Человек с топором - Юрий Никитин

— Пока что?

— Мрак, — ответил Олег сердито, — это такая бездна, в которую я боюсь заглядывать! Лучше займусь чем-то попроще.

Мрак с трудом подавил усмешку. Совсем недавно Олега трясло, как медведь грушу, когда он заглянул во Вселенную. Теперь это для него «что-то попроще».

Мрак первым нагнулся к нижнему этажу, ничего не нашел, посмотрел на Олега. Ирма тоже обнаружила тарелки уже на столе, удивилась:

— Мрак, какой ты быстрый!

— Да… гм… иногда у меня это бывает, — промямлил он. Посмотрел на Олега зло.

— Посидишь с нами?… А то нам и виноград кислый, и яблоки твердые…

— В другой раз, — пообещала она.

— Пойду, выжму для вас свежие соки.

— И побольше! — крикнул ей вдогонку Олег.

— Побольше!

— Эксплуататор, — сказал Мрак осуждающе.

Олег посмотрел вслед Ирме, сказал с легким вздохом облегчения:

— Как хорошо, что тогда не удалось…

— Что? — спросил Мрак.

— Да вспомнил, как время от времени возникали идеи об улучшении человеческой природы… Помнишь, каждый захудалый барончик гордился длинной родословной? Мол, чем длиннее родословная, чем лучше его порода. Один из Тайных, желая вывести в Европе расу высоких и крупных людей, зачислил в ведьмы всех миниатюрных женщин, мотивируя тем, что метла может поднять только сорок пять килограммов. Таким образом, все мелкие женщины были сожжены. Однако не помогло, миниатюрные женщины все равно рождались…

Мрак возразил:

— Но все-таки мужчины успевали жениться на крупных!

— Не все, не все…

— К тому же, — добавил Мрак, — прополка велась две-три сотни лет, я хорошо помню. Миниатюрные не успевали войти в брачный возраст, как их…

— Тогда брачный возраст в Европе начинался, как сейчас на Востоке, где-то с двенадцати лет.

Мрак засмеялся.

— А ты помнишь, мужчины стали тогда бояться жениться на мелких! И ведьм боялись, а кто в ведьм не верил, тот все равно разумно опасался вскоре увидеть свою мелкую жену на костре… Так что акция все же принесла плоды, принесла. Северные народы — крупнее восточных соседей. Олег ахнул:

— Вот и проговорился. Так это ты руку к тому изуверству приложил?

— К чему?

— К сожжениям! Мрак отшатнулся:

— Да ты что? Я же помню, ты когда вернулся с Востока, ты отыскал идеологов и… остановил. Помню, я еще думал, что снова Содом и Гоморра… Это я так, обосновываю. Игра ума. Если хошь, могу обосновать и противоположное. Я ж знаю, в укрупнении европейцев сыграли свою роль и другие факторы. Поважнее. Но про них лучше умолчу, а то ты вдруг стал таким защитником дикой природы!

Олег поморщился:

— Я никогда не называл человечество природой. Да еще дикой. Это мы дикие, совсем недавно людей не только жгли, но и… А они такого не помнят, для них это все давние темные времена. Они к небесам ближе. Они лучше нас, Мрак.

Мрак молча смотрел на далекие двери в гостиную. Они были распахнуты, виден был край рояля, по воздуху плыли красивые гармоничные звуки.

Через два дня он поймал на себе оценивающий взгляд изумрудно-зеленых глаз. Олег рассматривал его так, словно проводил линии для расчленения туши. Они сидели в лесу на камнях, редкие деревья почти не закрывали от слепящих лучей южного солнца. Кожа Олега выглядела под лучами просто кожей, едва-едва тронутой загаром, бледный такой преподаватель колледжа, что очень редко бывает на открытом воздухе…

— Ты чо?

— Можно попробовать, — проговорил Олег неуверенным голосом.

— Контейнер я потащу, а если понадобится, то даже и тебя… как козу на веревке.

Мрак поежился:

— Уже? А ты не слишком торопишься?… Как козу…

— На многое не рассчитывай, — предупредил Олег нервно.

— Будет тяжело — брошу веревку.

— Ну, спасибо, утешил…

— На здоровье.

Он с силой ударил кулаком по камню. Если он рассчитывал, что боль слегка приведет в чувство или отрезвит, то просчитался: камень с сухим треском разлетелся вдребезги. Мелкие осколки срубили ветки кустарника, а в стволах деревьев застряли, как осколки от разорвавшихся снарядов.

— Черт, — выдохнул он тоскливо.

— Черт… Как было бы хорошо, если бы в космосе был тот привычный картонный бред! Тот самый, которым одни придурки снабжают придурков еще придуристее. Ну, бледнокожие мутанты, кровожадные вампиры, всемогущие императоры Галактики, звездные бароны… Чтоб главные опасности, которые нас ждут, это — космические пираты, кровожадные звездные короли, чтоб всякие там интриги, заговоры, борьба за трон и прочие средневековые атрибуты…

Мрак хмуро усмехнулся:

— Да, Скредневековье — самое лакомое время… Там мы погуляли, погуляли!

— Это ты гулял, — огрызнулся Олег.

— А я все строил, строил…

— Ага, а Великое Переселение Народов — чьих рук дело?… Слушай, а Аттилой не ты погулял?… Ах да, помню ту рожу… Олег, ты что оглядываешься на придурков? Нет, Олег, мы в самом деле за Край…

— За Край, — повторил Олег. По спине пробежала поземка.

— Черт, опять… Все время.

— А что делать, если мы — на пограничье?… Выходим завтра?

— Если ты уже отожрался…

— Отожрался, отожрался, — заверил Мрак.

— А шкуру смогу наращивать по дороге. Теперь, когда знаю как, дело пойдет. Хоть и не так быстро, как у тебя.

— Зато ты пойдешь дальше, — сказал Олег.

Мрак смолчал, ибо многое из того, что говорил Олег, становилось пророчествами. Хорошо бы, чтобы так было и на этот раз. Хоть и страшновато.

Если Мрак полагал, что, пока он осваивает технологию утолщения шкуры, Олег сидит в позе лотоса и мыслит о Высоком, он несколько ошибался. То, что другие считали трусостью, Олег называл осторожностью и предусмотрительностью.

Уже выбрав маршрут в сторону ближайшей звезды, он не то чтобы тайком от Мрака, но не ставя его в известность — пусть не отвлекается, — делал осторожные вылазки… за пределы. Он так и называл это «за пределы». Ко дню, когда Мрак оказался более или менее готов, этот предел уже совпадал с очерченной в школьных учебниках орбитой Плутона. Вчера он добрался сюда, перевел дух, нажрался, как говаривал Мрак, а попросту напитался энергией так, что выплескивалась из» ушей, и… Можно бы даже осторожно прыгнуть по направлению к Тау Кита, можно к Эпсилону Эридана, тот чуть-чуть ближе Тау Кита, но чем-то ему больше нравится Тау Кита, а он хоть с неохотой, но научился иногда доверять чутью.

Вчера, как и все эти дни, вернулся, ощупывал себя, с недоверием убедился, что жив и даже вроде бы цел, если не считать дрожащих от ужаса ног, трясущейся челюсти. Последний прыжок был без остановок, зависаний, он сразу оказался всего в миллионе километров от Плутона… мог бы и ближе, но поосторожничал, зато быстро догнал, опустился, топнул ногой и сказал громко: «Здесь был Вася!», после чего прыгнул обратно. Исхудал, конечно, но не так уж чтобы один скелет, а на Луне остановился на пару минут, оприходовал одиноко торчащий пик: не на месте, красоту и гармонию портит, все равно бы его снесли, и в особняке появился все такой же невозмутимый, ровный, с запавшими, но не слишком, щеками.