Семь храмов - Милош Урбан

— Говорите! Вы должны закончить! Вы сказали, что там была крыша — уже тогда у храма была крыша! Что делали там эти люди и почему им пришлось ответить за это? Кто был этот дворянин?

— Что вы от меня хотите? О ком я должен говорить?

— Не помните? Недостроенный Карлов, напротив — Аполлинарий, и этот человек на коне… продолжение Божией десницы.

— Приступ… Мне страшно, оставьте меня. Я ничего не знаю, не понимаю, что вы хотите услышать.

— Этого не может быть! Вы лжете! — кипятился Гмюнд. — Вам точно известно, почему его приказали казнить, а я могу только строить догадки. Экая подлость! Именно его. Сколь бы я скорбел об этой ошибке… Трудно даже вообразить большее недоразумение.

— Если я бредил, то прошу прощения. Это болезнь, я страдаю ею с детства. Пожалуйста, оставьте меня.

— Он больше ничего не знает, — процедил кто-то из-за его спины. Прунслик. Гмюнд отпустил меня. Я медленно выпрямился и расправил помятый на груди плащ. Великан сделал шаг назад, не спуская с меня злобного взгляда. Через некоторое время он сказал:

— Извините. Я не смог сдержаться — настолько увлек меня ваш рассказ. Я был ошеломлен тем, что вам известно о водостоках.

— О чем?

— О водостоках на карловском храме. Они пробыли там недолго, их уничтожили орды чашников. Солдаты были суеверны и боялись этих благородных чудищ. Они разбили их, а осколки использовали как заряды для своих метательных орудий. Им надо было только отломить этого самого дракона, демона, дикого зверя или попросту грешника, а остальное за них доделала высота. Камень разлетелся на куски, и самые большие из них смельчаки-гуситы закопали в пяти разных местах, чтобы поверженный соперник не смог отомстить им.

— Я ничего не знаю об этом. Я пойду домой, мне нехорошо.

— Погодите. Да погодите же! Ступайте наверх, поднимитесь с нами на чердак, там вы наверняка все вспомните. Я награжу вас, вы не пожалеете.

— Сомневаюсь, что мне удастся рассказать вам еще что-то. Я изнурен. Я с радостью стану сопровождать вас, но вот лезть под самую церковную крышу — это увольте. Я ужасно боюсь высоты и уважаю запреты. И вообще — как получилось, что с нами сегодня нет полицейского?

Я проскользнул у него под руками, подбежал к тяжелой двери и толкнул ее. Прежде чем она за мной захлопнулась, я успел услышать, что Гмюнд велит мне завтра явиться сюда в это же время. Я бы с удовольствием отказался, однако кровать, к которой я сейчас так стремился, находилась в синей комнате гостиницы «Бувине», где приютил меня мой странный благодетель.

Яма на Рессловой улице, эта открытая рана на теле города, вопиющая к затянутому тучами небу, начала наконец привлекать к себе внимание. Любой прохожий считал своим долгом хотя бы заглянуть в нее или же бросить туда крону, чтобы определить глубину. Водители хотели знать, как долго еще будет затруднен проезд по Карловой площади. Тот, кто подлезал под первый круг заграждения и отваживался приблизиться ко второму, ощущал сильную сладко-кислую вонь, исходящую от провала и отравляющую воздух в ближайших окрестностях. Фрукты в холодной темной яме портились медленно, однако спустя несколько дней процесс разложения пошел полным ходом. Пахла яма одуряюще — сгнившие манго, апельсины, лимоны и персики, а также истлевающие ирисы, фрезии и цикламены доставляли прохожим немало неприятных минут.

Все попытки извлечь похороненный микроавтобус оказались неудачными, мало того — возникла опасность, что грунт провалится и в других местах. Спустя день после происшествия были произведены геологическая и археологическая экспертизы, показавшие, что между бывшим храмом Святого Карла боромейского с прилегающим к нему монастырем и храмом Святого Вацлава огромные пустоты, узкой полосой протянувшиеся вдоль площади до самых земельных владений Эммаусского монастыря. В вечерних газетах, которые почуяли запах скандала и потому подробно занялись данной историей, я прочитал, что об этих полостях (скорее всего, древних пещерах, в Средние века приспособленных под подвалы) новые времена даже не подозревали. После того как при императоре Иосифе разрушили множество церквей и монастырей, о них попросту забыли.

Миновала неделя, а дыра в земле по-прежнему обдавала пражан зловонием. В нее спускались на веревках спелеологи, и их сообщения из подземелий ошеломили общественность и ее законно избранных властных представителей. Под тремя упомянутыми храмами был обнаружен склеп длиной в двести и шириной примерно в тридцать метров, о нескольких ярусах и с добрыми тремя сотнями замурованных келий. Исследователи не выясняли, что именно находится в каморках, погруженных в вечную тьму, но историки и археологи сошлись во мнении, что это — обширный могильник и уникальное хранилище костей, устроенные монахами монастыря ордена Святого Креста при храме Святых Петра и Павла и бенедиктинского монастыря На Слованех. Специалисты настаивали на подробном исследовании подземного объекта, потому что предполагали: там может оказаться уникальное собрание предметов, представляющих значительную историческую ценность.

Но управление городских коммуникаций не желало об этом даже слышать. На кону стоят жизни десятков, а то и сотен пешеходов и водителей, твердили чиновники, в любую минуту может провалиться вся западная часть Карловой площади; тогда судьбу злосчастного микробуса разделят несколько ближайших домов и большая часть комплекса зданий Высшего технического училища; нельзя так рисковать людьми. Свои утверждения они подкрепляли апокалиптическими расчетами. Ими был предложен быстрый и на все сто процентов надежный план решения проблемы провалившейся мостовой. Они полагали, что лучше всего будет пренебречь находками и как можно быстрее залить дырявое подземелье бетоном.

Против этого протестовала группа архитекторов, которая заподозрила, что за радикальными и бескомпромиссными предложениями скрывается так называемое «бетонное лобби». Архитекторы выработали свой план, предполагавший действия постепенные и осторожные. Они хотели дать время археологам эксгумировать останки и провести их лабораторное исследование. Если выяснится, что монастырские подземелья не представляют особой историко-культурной ценности, требующей обращения с ними согласно соответствующему закону, то их можно будет переделать в роскошную автостоянку, а также устроить там коллекторы тепла, которое пробивается под Скалкой на поверхность вместе с подземными источниками.

Одним из активнейших членов этой группы был инженер Загир. Я немного удивился, когда наткнулся на его фамилию в газете в списке тех, кто направил городским властям открытое послание, апеллирующее к здравому смыслу. Но еще больше я поразился, когда прочитал в другом номере «Вечерней газеты», что сторонники радикальных решений избрали своим главой инженера Барнабаша.