Но кому уподоблю род сей? - Евгений Поляков

Но даже действуя только в рамках понятого в отношении палингенезии мы уже можем ответить на массу вопросов, ранее бывших без ответа. Попробуем ответить еще на один новый: Почему человек лишается памяти «предыдущих жизней», каков смысл этого? Действительно, ведь должна же быть некая высшая мудрость, с коей сообразуется сей порядок вещей, ибо «ничего не сотворил Он [Бог] несовершенным.» (Сир 42:25).

А все дело в том, что до той поры, пока человек не находит пути к избавлению от вреда второй смерти, пока он не заслужил сего, пока он не победил, будучи отягощен смертными грехами, знание или память о своих «прошлых жизнях» со всеми этими грехами может стать только лишним грузом на его ногах, препятствуя его дальнейшему продвижению по пути.

Рассудите сами, поможет ли человеку, кем бы он ни был в его нынешней жизни, знание того, что в «прошлой жизни он был» Гитлером или Лениным, Дзержинским или Гиммлером? Посему и избавление человека от такой памяти является милостью Божией. Почитаем древнюю мудрость — «О смерть! отраден твой приговор для человека, нуждающегося и изнемогающего в силах, для престарелого и обремененного заботами обо всем, для неимеющего надежды и потерявшего терпение.» (Сир 41:3,4). Ни у кого не возникнет сомнении, что слова сии справедливы, но, может быть, они в равной степени применимы и ко второй смерти — смерти памяти?

«Итак, для чего ты отвращаешься от того, что благоугодно Всевышнему?» (Сир 41:6).

Определенную ясность в этот вопрос вносит Филипп: «Есть одни — и не желают, и не могут. Другие же, если желают, нет им пользы, ибо они не сделали. Ибо то, что они желают, делает их грешниками [ср. Иак 4:2,3]. Но нежелание, — справедливость [смерти] скроет их обоих: и отсутствие желания, и отсутствие дела.» (Филипп 64).

Наконец отметим: «Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих; ибо Он создал все для бытия, и все в мире спасительно.» (Прем 1:13,14).

Время всегда ограничивало человека, заставляя его признать свое несовершенство и смертность, заставляя некоторых впадать в отчаяние. И вовсе не удивительно, что Хронос, бог древних греков, изображался с косой, как сама смерть. С древних времен, пытаясь побороть беспощадное время, человек стремился во времени вперед, к тому, что будет. Христианство, хотя и порвало с языческим богом Хроносом, пожирающим своих детей, ни в коей мере не избавилось от болезни стремления вперед, и конец света интересует любого христианина гораздо более, нежели происхождение мира. Мы же, со своей стороны, считаем необходимым перво-наперво рассмотреть вопрос не того, куда идет человек, не того, что ждет его в будущем, за порогом смерти, но у нас первоочередным является вопрос преджизни — того, откуда человек пришел в мир сей.

В этом мы можем взять за пример слова Иисуса в передаче Фомы: «Ученики сказали Иисусу: скажи, каким будет наш конец. Иисус сказал: Открыли ли вы начало, чтобы искать конец?» (Фома 18). И, быть может, открыв начало, мы тем самым радикально облегчим себе и поиск конца? ведь далее Фома продолжает: «Ибо в том месте, где начало, там будет и конец. Блажен тот, кто будет стоять в начале: и он познает конец, и он не вкусит смерти.» (Фома 18).

Само наличие преджизни уже не ставится нами более под сомнение, ибо мы имели возможность на множестве библейских примеров показать несостоятельность догмы об однократности человеческой жизни. Вернемся, как мы и обещали, пока лишь к одному изречению, о которое в пыль разбивается любое богословское построение, не опирающееся в своей основе на учение о палингенезии. Сим изречением является фраза Апостола Павла из его послания к Коринфянам, уже упомянутая нами: «Но скажет кто-нибудь: как воскреснут мертвые и в каком теле придут? Безрассудный! то, что ты сеешь, не оживет, если не умрет. И когда ты сеешь, то сеешь не тело будущее, а голое зерно, какое случится, пшеничное или другое какое.» (1 Кор 15:35-37). Как и в других случаях, суть высказанного спрятана в оболочку притчи, в вуаль символа, и повествует о том, что для того, чтобы воскреснуть, ожить, войти в жизнь, стать живым во плоти, родиться, воплотиться, что-то должно сперва умереть. Буквально о том же говорит Иисус: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно, а если умрет, то принесет много плода.» (Ин 12:24). То есть и здесь речь идет о таком же качественном переходе. Но ведь умереть может лишь то, что живо. Иначе говоря, некая субстанция жива, существует, пребывает в некой подразумевающей бытие среде еще прежде появления человека на свет Божий. Конечно, кто-то наверняка скажет, что слова о семени относятся исключительно к одному Иисусу Христу, чья смерть послужила распространению христианства (много плода). Такое толкование, конечно, правильно, но не единственно.

Вернемся однако к Павлу. Если напрочь отвергать учение о палингенезии, как это делает современное христианство, то сам смысл той смерти, о которой говорит Апостол, смерти, предваряющей жизнь, теряется безвозвратно, и лишь изобретая надуманные объяснения либо упрямо не желая смотреть в глаза истине, не замечая известных слов Писания или прикрываясь пресловутой формулой, что мол пути Господни неисповедимы, становится возможным хоть как-то уйти от решения проблемы, но залатать прореху полностью не удается, дай, конечно же, не может удаться.

А между тем, Павел в дальнейших словах дает достаточно указаний. Правда, они относятся к разряду «имеющий уши, слышать, да слышит». Он пишет: «Бог дает... каждому семени свое тело. Не всякая плоть такая же плоть; но иная плоть у человеков, иная плоть у скотов, иная у рыб, иная у птиц. Есть тела небесные и тела земные; но иная слава небесных, иная земных. Иная слава солнца, иная луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится во славе.» (1 Кор 15:38-41). Сделаем тут замечание, относительно того, что в оригинале слову «слава» соответствует греческое doksa (докса), что может быть переведено и как «сияние». Такой перевод вносит новый оттенок в сказанное.

А сказанное при обладании знанием о преджизни может быть истолковано таким образом, что у каждого человека еще до рождения, даже до зачатия, иными словами, до возникновения земного, плотского тела, есть и тело небесное. Слава тела земного иная, нежели сияние звезд, но звезды упоминаются Павлом как тела небесные. Так есть или нет у небесных тел влияние на тела земные, на судьбу человека и человечества? И как быть с отрицанием церковью астрологии? И что такое Вифлеемская звезда?

Здесь нам хотелось бы сделать короткое отступление, дабы обратиться к замечательному образу, представленному уже знакомым нам Феофилом. Сразу оговоримся, что контекст изложенного Феофилом может казаться имеющим несколько отличный от нашего смысл, но слова его мы с полным правом относим к нашей теме, ибо пророческое слово может иметь и иные толкования, нежели, которое видит в нем тот, в чьи уста вкладывает сие слово Дух. Итак, во втором послании к Автолику Феофил пишет: «Солнце есть образ Бога, а луна — человека. И, как солнце превосходит луну могуществом и славою, так Бог далеко превосходит человека; и, как солнце всегда бывает полно и не уменьшается, так Бог всегда пребывает совершен, полный всякого могущества, разума, мудрости, бессмертия и всякого блага. Луна же, образ человека, каждый месяц умаляется и как бы умирает, потом нарождается и увеличивается, представляя будущее воскресение.» (2 Авт 15). Читатель сам видит, что традиционное понимание воскресения в этом иносказании совершенно чужеродно, ибо заставляло бы нас думать о воскресении, как о многократном акте, что же касается изложенного нами учения о палингенезии, то в его смысле аллегория Феофила сохраняет стройность.

В свете вышеизложенного о преджизни будет любопытно взглянуть помимо канонических и в апокрифические евангелия. Надо ли, к примеру, комментировать в нашем контексте следующее: «Блажен тот, кто пребывал до того, как возник.» (Фома 19), или то же в другом апокрифе: «Блажен тот, кто пребывает до того, как он появился.» (Филипп 57). Подчеркнем на всякий случай, что сии фрагменты не вообще не нуждаются в комментариях, но лишь в нашем контексте — контексте вопроса о преджизни, пред существования.

Взглянем еще на один отрывок: «Иисус сказал: Если плоть произошла ради духа, то это — чудо. Если же дух ради тела, это чудо из чудес.» (Фома 29). Парадоксально, но в тексте, выделенном для апокрифического материала, мы вынуждены упомянуть канонический текст: «Веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое.» (Евр 11:3). Иными словами, при рождении человека происходит чудо «воплощения» некой предсуществующей субстанции, пребывавшей еще до рождения, когда же для каждого новорожденного дух создается вновь, то как бы это могло быть чудом из чудес? Ведь первое и более обычно и более часто, если только к чудесам позволительно применять такие эпитеты.