Ведущая сквозь тьму - Ольга Горовая

Но Магистр почти не замечал того, что было вокруг.

Клод был оточен врагами. Плевать!

Его руки были скованы так, что он почти не мог пошевелить кистями. Но и это сейчас не было важно.

У его ног…

Дьявол! Его сердце разорвалось от боли. От осознания того, что он не хотел принимать. Не желал понимать такой правды.

Кристиана его предала.

Кристиана служила Ордену.

Кристиана… мертвая лежала у его ног, мгновение назад, заменив Клода собой в том ритуале, который задумал Глава…

Он ни черта не понимал!!

И разрази все гром, Клод был не единственным, кто пребывал в ступоре! Весь зал ошеломленно замер.

Но в отличие от всех этих выродков, он не собирался смиряться.

Клод был в ярости, в бешенстве,…

О, боги! Он был в отчаянье!

Зачем она это сделала?! ЗАЧЕМ?! Если Крис предала его, то на кой черт ей было убивать себя сейчас, нарушая весь ритуал, ломая все планы своего Главы?!

Это ни с чем не вязалось! Ни с чем…, кроме того, что все это время он в ней ощущал.

Она любила его.

Несмотря на то, что сделала, Кристиана любила его. И только это, отчего-то, стало главным.

Клод просто опустил все остальное, закрыл глаза, забыв свой шок и опустошенность, накрывшие его, когда увидел ее, вошедшей в этот зал. Он отбросил это, как несущественное.

Великий Магистр сможет повлиять на нее, сможет стереть все из ее сознания, оставляя только память об их счастье. Сможет!!!

Но для этого, он должен вернуть Кристиану себе!

Однако ощущая, как начинают жечь ладони, сведенные за спиной, как тянется к нему сила — отвечая на призыв Великого Магистра — и лопаются звенья цепей на его кандалах, разрезая его плоть до крови, Клод с ужасом осознал, что этого мало.

Катастрофически мало.

Всей мощи, которую он мог стянуть, даже всей силы этого момента пересечения — время которого, наконец, настало — не хватило бы Клоду, чтобы вернуть ее обратно, оживить…

То, что сотворила Кристиана, вонзая нож в свою грудь вместо его груди, та мощь, во славу которой творилось это все, с жадностью набросилось на ее силу. А Крис была слишком слаба. Слишком хрупка, черт побери! И открытый призыв, не удовлетворившись малым, позарился на то, что еще было у этой, добровольной жертвы.

Клод искал, отчаянно искал хоть одну нить ее существа, хоть что-то, что он мог бы ухватить, удержать Кристиану подле себя. И не находил.

Пентаграмма, начерченная на полу, светилась все ярче, вытягивая из его любимой все, что только можно было. Почти добираясь до души…

У него оставался лишь один шанс.

Колдуны вокруг него начали приходить в себя, словно отряхиваясь от ступора, который владел всеми эту пару минут. Засуетившись, они бросились к Клоду.

Понимая, что последует за этим, не думая уже ни о чем от агонии и боли, терзающей каждую частицу его собственной души, Клод рванул временную реальность, отдавая на это малую часть той силы, которая скопилась в его руках.

Все застыло вокруг. Даже пламя свечей не колебалось. Стих шум ветра за окном.

Все остановилось. Сама земля замерла. Все.

Кроме него.

У него было лишь пару минут. Но большего Магистру не требовалось.

К дьяволу, что она предала! Клод мог забыть все, простить, только бы она была с ним.

Упав на колени у мертвого тела, в котором уже нельзя было ничего воскресить, запрещая себе смотреть на ее лицо, отстраняясь от всего, что могло отнять драгоценные секунды. Пальцами — кожа на которых стала краснеть, покрываясь волдырями от жара такой мощи — он сорвал с ее запястья браслет, с глиняными подвесками.

Клоду было все равно, из какой фигурки создавать голема.

Первым попался амулет ворона. Что ж, пусть будет так.

Кожа на ладонях начала темнеть. Еще несколько минут, и кисти обуглятся до кости.

Никто не мог безнаказанно так использовать подобную силу. Без всякой предосторожности.

К черту!

Он обмакнул фигурку в кровь, неровным пятном расплывшуюся на ее груди.

А затем, начиная проговаривать заклинание, которого не было до сего момента, сплетая его из своей боли, отчаяния и ненависти к такой реальности, к такой вселенной, Клод прижал влажную, липкую фигурку ворона к своим порезанным, кровоточащим запястьям.

Он не отпустит ее, не потеряет. Ни за что! НИКОГДА! НАВЕЧНО только его! Вкладывал в этот крохотный амулет всю безграничность своего чувства к ней, того, на которое не считал себя способным. Он отдавал этому окровавленному кусочку глины все свои эмоции, свою силу. Чтобы до того момента, когда он сможет найти Кристиану в иной жизни, этот ворон, эта часть его — защищала, оберегала ее. Чтобы он не позволил Ордену найти ее, давая Клоду шанс все изменить.

Десять ударов сердца, и черная птица вспорхнула с его обугливающейся ладони, подхватывая клювом золотой крест, который Клод осторожно снял с шеи Кристианы. И исчезла, затерялась под тьмой потолка.

Ледяной покой и безразличие затопило внутренности Клода.

Он опустил руки, в последний раз, смотря на ее бледные, неподвижные черты.

Не смог прикоснуться к ним, и лишь обвел, скользя по воздуху, в нескольких миллиметрах от любимого лица.

Время вернуло свой ход, резким толчком реальности, выбив воздух из его легких.

Но Клоду уже было все равно. Он поднял глаза, безразлично глядя на колдунов, которые продолжили свой бег к нему.

И всю мощь, оставшуюся в нем, собрал, сконцентрировал, для одного единственного, последнего удара…

Клод понял, что стоит у самого края разбитого окна на двадцать пятом этаже, в разгромленном кабинете Кристины. И до обрыва осталось меньше шага.

Его легкие горели так, словно он не дышал все это время, и Клод с жадность вдохнул морозный, наполненный снегом, воздух. Уперся левой рукой в раму, ища опору.

И пораженно уставился на маленькую, глиняную фигурку ворона, лежащую в раскрытой правой ладони. Поверхность амулета была покрыта темными неровными пятнами.

А чтоб его!

У Клода пока не было ни одной здравой мысли.

Зато все внутри него бурлило и взрывалось, переполняя мага чувствами и эмоциями, которых Клод никогда не знал ранее. Не в этой жизни, во всяком случае.

И все же, привычка, разум, взяли верх над этим хаосом, которым теперь стал Клод.

Крепко зажав древний кусочек глины в своем кулаке, он резко отвернулся от проема и пошел к выходу, за которым слышался гомони голоса его людей, что-то внушающих служащим редакции.

Сначала, он найдет ее. Все остальное — после…

Глава 14

Она не знала, сколько времени прошло. Не представляла, часы или сутки она лежала в этой промозглой, ледяной комнатушке на холодном голом камне.