Похититель жизней - Хенди Барб

— И тебе спокойной ночи, — наконец ответила она и исчезла за дверью.

Лисил положил клинок на ночной столик и, обеими руками ухватившись за кровать, рывком вернул ее на место. Потом он рухнул на кровать, задул свечу и лежал в темноте, с закрытыми глазами, ожидая, когда в голове прояснится.

Так он лежал долго — наверно, целую вечность, — лежал и слушал, как что-то вкрадчиво постукивает в окно.

В Миишке ближе к утру всегда налетал ветер с суши, будоражил старые ели и сосны, которые росли позади таверны, и тогда их длинные колючие ветки то и дело постукивали по ставням. Лисил, бывало, вслушивался в этот перестук и говорил себе, что наконец-то они с Магьер обрели дом, который защитит их от всех непогод в мире. Тук-тук, тук-тук-тук — вкрадчиво бормотали ветки…

Только он сейчас не в Миишке.

И в проулке позади этого трактира не растут деревья.

Это кто-то пытается проникнуть в его комнату.

Торет свесился с крыши и, дотянувшись до края окна, напряг до предела зрение. Для его нечеловеческих глаз давал достаточно света и узкий серпик луны, но все же, когда он заглянул в крохотную трактирную комнату, оказалось, что кровать, стоящая слева, слишком близко придвинута к окну и разглядеть, кто на ней лежит, невозможно.

Отвердевшими ногтями, больше похожими на когти, Торет подцепил край оконной рамы, оттянул ее наружу — ровно настолько, чтобы протиснуть в щель лезвие ножа. Чейн, который еще в самом начале вечера побывал в «Бердоке», выяснил, что в этом трактире имеются всего четыре комнаты для гостей, а заняты из них только две. Хотя Торет все еще не оправился от событий минувшей ночи, больше он ждать не мог. Сегодня же он доберется до девки-дампира и ее хитроумного полуэльфа, застигнет их спящими и без промедления прикончит.

Новых членов Торетова «семейства» звали Тибор и Сестмир, и надо сказать, эти двое относились к своему хозяину с куда большим почтением, нежели Чейн. Они держались с Торетом так же, как держались бы в море с капитаном своего корабля. Торет даже и надеяться не мог на такое везение. Чейн не привык ни исполнять приказы, ни считаться еще с чьим-то мнением, кроме собственного. Тибор и Сестмир вначале встретили свое новое существование со страхом и смятением, но стоило Торету разъяснить им, как надо кормиться, да отдать нужные приказы — и эти двое очень быстро приспособились к своим нынешним ролям. Они проявляли даже почтительную заботу о благе своего хозяина.

Тибор, рослый и худощавый, с коротко остриженными каштановыми волосами и ясными карими глазами, хорошо владел кривой саблей. Сейчас он поджидал, пока Торет справится с оконным засовом. Сестмир вместе с Чейном отправился к соседнему окну позади трактира.

— И не забудь о собаке, — прошептал Торет Тибору. — Злобная псина, и совсем не похожа на обычных собак. Ее укусы жгут, как огонь, и оставляют шрамы.

Засов наконец поддался, и Торет замер, прислушиваясь, не донесется ли из комнаты подозрительный звук. Нет — все тихо.

— Хозяин, — прошептал Тибор, — позволь мне войти первым.

— Нет, — ответил Торет. — Кто бы там ни спал, я убью его прямо в постели. Однако если все же завяжется драка, будь готов напасть на него со спины. Ты понял?

— Да.

Торет распахнул окно и соскользнул ниже по стене. Ухватившись за подоконник, он развернулся и перебросил ноги через оконный карниз. И, бесшумно обнажив меч, спустился в комнату.

На кровати — смятые, скомканные одеяла. И — никого.

Краем глаза Торет увидел, как справа в темноте что-то сверкнуло, по дуге взлетев к его голове.

Он вскинул меч и услышал скрежет металла о металл. В тот же миг нога противника врезалась ему в бок, да с такой силой, что он пролетел через всю комнату. Ударившись о стену возле двери, он оттолкнулся, взмахнул мечом наугад, чтобы если не задеть, то хотя бы отпугнуть противника. Слегка согнув ноги, выставив перед собой меч, Торет ожидал, когда покажется враг.

Из темного угла шагнул вперед гибкий и стройный силуэт, обнаженный до пояса, с необычного вида клинком, прилегающим к руке. Человек был смугл, длинные, почти белые волосы рассыпались по его плечам.

Торет вмиг узнал его — и на долю секунды дрогнул.

— Эльф! — прошептал он.

Глаза полукровки широко раскрылись, рот по-детски округлился от изумления.

— Ты?! — выдохнул он.

В распахнутое окно с саблей в руке ввалился Тибор.

— Магьер! — что есть сил закричал полукровка. — Проснись!

И Торет прыгнул.

Чейн увидел, как Торет проскользнул в соседнее окно, и понял, что должен поторапливаться. Он надеялся, что в комнате, куда ему предстоит проникнуть, окажется полуэльф. Как ни боялся Торет полукровки, Чейн все же предпочитал, чтобы его хозяину выпало драться с дампиром. Сам Чейн не испытывал ни малейшего страха. Он мог справиться практически с любым противником, но у дампира куда больше шансов прикончить Торета. Чейн чуял близость долгожданной свободы.

— Оставайся здесь, пока я тебя не позову, — велел он Сестмиру.

Безмозглый раб Торета кивнул. Хотя Чейн, с одной стороны, и радовался втайне появлению новых членов «семейства» — ведь их создание изрядно ослабило Торета, — с другой стороны, раздражали они Чейна немногим меньше, чем Сапфира. Тошно было смотреть, как эти двое пресмыкались перед своим создателем.

Чейн протиснулся в окно и без единого звука спрыгнул в комнату.

Из темноты донеслось низкое рокочущее рычание.

Чейн обернулся — и встретился взглядом с огромным серебристо-серым псом, который в упор смотрел на него прозрачными, горящими ненавистью глазами. В темноте казалось, что собачья шерсть светится.

На кровати зашевелились, заворочались под одеялом. Чейн сумел разглядеть только длинные черные волосы и бледное женское лицо — и едва не застонал от жестокой досады.

— Малец… — сонно пробормотала женщина.

Пес взвыл и прыгнул, всем телом ударив Чейна в грудь.

Собачьи зубы, прокусив плащ, вонзились в правую руку Чейна, и тот едва устоял на ногах от неожиданной, невыносимой боли — в руке до локтя точно расплескался жидкий огонь.

Из-за стены, из соседней комнаты донесся грохот, и мужской голос что есть силы закричал:

— Магьер, проснись!

Одеяла так и взметнулись в воздух, и не успел еще этот вихрь опасть, как черноволосая женщина спрыгнула с кровати и метнулась в ближайший угол. «Проворно, — отметил Чейн. — Чересчур проворно для смертной».

Он ударил пса по голове, тот отлетел прочь, покатился по полу и снова вскочил на все четыре лапы, оглушительно рыча и воя.

Черноволосая женщина стояла у двери и сжимала в руке обнаженную саблю. На ней была лишь просторная рубаха, кожа у нее оказалась необычно бледной — как у Чейна и ему подобных. Внимание его привлек камень, висящий на цепочке у ее горла. Камень ярко сиял, бросая на лицо молодой женщины янтарные отсветы. Чейн и не ожидал, что его противница окажется так красива.

Из соседней комнаты донеслись топот ног и лязг металла. Пес насторожился, быстро глянул на женщину. Не отрывая глаз от Чейна, та свободной рукой отбросила дверной засов, и пес молнией вылетел в коридор.

Рот Чейна наполнился слюной, и он усилием воли взял себя в руки. Если эта женщина и есть дампир, Торет, стало быть, сейчас схватился с полукровкой. Дело Чейна — изобразить настоящий бой, но при этом не убить женщину и не дать ей убить себя. Задачка не из легких.

Женщина замерла в боевой стойке, выставив перед собой саблю. Из соседней комнаты донеслись рычание, крики, собачий вой — но дампир все так же неотрывно смотрела на Чейна.

— Ну, — сказал он, отбросив порванный плащ, — попробуй убить меня.

Женщина смерила его взглядом и словно споткнулась на руках, затянутых в перчатки.

Чейна охватило смятение, когда он увидел, как ее карие глаза стали в один миг непроглядно черными. Дампир зашипела, обнажив острые зубы и… длинные клыки.