Игрок - Иэн Бэнкс

— Да. Пусть уж лучше чувствует, что ему еще есть что доказывать. Это не причинит ему никакого вреда.

— Я подумаю, — пообещал Гурдже.

Хамин несколько мгновений смотрел на него.

— Надеюсь, вы понимаете, насколько я откровенен с вами, Жерно Гурдже. Было бы прискорбно, если бы такая честность осталась без признания и вознаграждения.

Гурдже кивнул:

— Да, это было бы прискорбно.

Слуга-мужчина у дверей объявил, что игра должна вот-вот возобновиться.

— Прошу меня извинить, ректор, — сказал Гурдже, вставая. — Долг зовет.

Старый верховник не сводил с него взгляда.

— Будьте послушны долгу.

Гурдже замер, глядя сверху вниз на высохшего старика, потом повернулся и зашагал прочь.

Хамин вперился взглядом в темный экран перед собой, словно захваченный некоей увлекательной игрой, которую видел только он один.

Гурдже выиграл на Доске начал и Доске формы. Яростная борьба между Траффом и Йомонулом продолжалась. Вперед вырывался то один, то другой. На Доску становления Трафф перешел, набрав очков чуть больше, чем старший верховник. Гурдже сильно опережал обоих и был практически неуязвим, так что мог расслабиться в своих укрепленных пунктах и наблюдать за тотальной войной, развернувшейся вокруг него, а потом выйти и разделаться с истощенными силами победителя. Подобная тактика представлялась единственно справедливой и к тому же разумной. Пусть ребята развлекаются, а потом придет взрослый дядя, наведет порядок, спрячет разбросанные игрушки.

Но и это была неважная замена настоящей игре.

— Вы довольны или нет, господин Гурдже?

Звездный маршал Йомонул подошел к Гурдже в перерыве, пока Трафф консультировался с судьей. Гурдже стоял, задумчиво глядя на доску, и не заметил приближения верховника. Он с удивлением поднял глаза на стоящего перед ним маршала с морщинистым лицом: тот с легкой улыбкой смотрел на Гурдже из своей титаново-углеродной клетки. Ни один из военных до того не обращал на инопланетянина ни малейшего внимания.

— Тем, что обо мне забыли?

Верховник махнул оплетенной стержнями рукой, указывая на доску.

— Да, тем, что выигрыш дается так легко. Вы чего ищете — побед или решения трудных задач? — Маска из прутьев двигалась с каждым движением его челюсти.

— Мне нравится и то и другое, — признался Гурдже. — Я думал было поучаствовать в схватке в качестве третьей силы или войти в союз с кем-то… но то, что происходит, очень похоже на личную войну.

Пожилой верховник ухмыльнулся, голова-клетка легонько кивнула.

— Похоже, — сказал он. — Ваша тактика верна. На вашем месте я бы и дальше так продолжал.

— А вы? — спросил Гурдже. — Вам, кажется, теперь нелегко приходится.

Йомонул улыбнулся. Лицо-маска перекосилось даже при этом легком движении.

— Это лучшее время в моей жизни. И у меня в запасе есть еще несколько сюрпризов для этого щенка. И несколько трюков. Но я чувствую себя немного виноватым из-за того, что вы идете вперед с такой легкостью. Вы поставите всех нас в неловкое положение, если будете играть с Никозаром и выиграете.

Гурдже изобразил удивление.

— Вы думаете, я смог бы?

— Нет. — Ответ верховника прозвучал тем более эмоционально, что донесся из темной клетки, которая усилила звук. — Никозар, когда нужно, играет наилучшим образом, и он победит. Если только не проявит чрезмерного честолюбия. Нет, он вас победит, поскольку будет чувствовать в вас угрозу, а угрозу он уважает. Но… гм…

Маршал повернулся к Траффу, который, пройдясь по доске, передвинул две фигуры, а потом с демонстративной вежливостью поклонился Йомонулу. Маршал снова повернулся к Гурдже:

— Похоже, моя очередь. Прошу извинить. — Он вернулся к своему сражению.

Возможно, один из трюков, о которых упоминал Йомонул, состоял в том, чтобы ввести в заблуждение Траффа — пусть думает, будто маршал хочет заручиться поддержкой человека Культуры. Какое-то время после этого молодой военный действовал так, будто в любой момент ожидал борьбы на два фронта.

Это дало Йомонулу преимущество, и он немного опередил Траффа. Гурдже выиграл матч и получил шанс сыграть с Никозаром. Сразу же после этой победы Хамин попытался заговорить с ним в коридоре, но Гурдже только улыбнулся и прошел мимо.

Вокруг них раскачивались золоцветы, легкий ветерок шелестел в золотистых кронах. Двор, игроки и их свита расположились на высоком, с крутым пандусом деревянном помосте, который размером не уступал небольшому замку. Перед этим подобием трибуны среди просторной прогалины в лесу золоцветов пролегала длинная, узкая дорожка, огражденная толстыми бревнами высотой метров в пять или больше. Это была центральная часть загона, имевшего форму песочных часов: оба конца его расширялись к лесу. Никозар и высокопоставленные игроки сидели на высокой деревянной платформе в первом ряду, и перед ними открывался прекрасный вид на воронку с бревенчатым окаймлением.

С задней стороны у трибуны стояли навесы, — под ними готовилась пища. В воздухе над трибуной плавал и уносился в лес запах жареного мяса.

— У них от этого слюнки потекут, — сказал маршал Йомонул, наклоняясь к Гурдже; сервомеханизмы его клетки издали при этом жужжание.

Они сидели бок о бок в первом ряду, невдалеке от императора. У каждого было большое пулевое ружье, закрепленное на треноге.

— От чего — от этого?

— От запаха. — Йомонул ухмыльнулся, показывая на жаровни и грили у них за спиной. — Жареное мясо. Ветер понесет запах в их сторону. Они от этого с ума сойдут.

— Как мило, — пробормотал Флер-Имсахо, расположившийся неподалеку от ноги Гурдже.

Машина тщетно пыталась уговорить его не участвовать в охоте. Гурдже, не обращая на него внимания, кивнул Йомонулу.

— Да, конечно.

Он взвесил в руках ложе винтовки. Древнее оружие стреляло одиночными патронами, а чтобы его перезарядить, нужно было передернуть затвор. У каждой из винтовок была своя нарезка ствола, чтобы по пулям, извлеченным из туш, можно было вести счет и определять, кому принадлежит голова или шкура.

— Вы уверены, что стреляли из таких прежде? — Йомонул с ухмылкой поглядел на Гурдже.

Верховник пребывал в хорошем настроении. Еще сорок-пятьдесят дней, и ему можно будет выйти из экзоскелета. А пока император разрешил немного ослабить тюремный режим — Йомонул мог общаться с людьми, есть и пить, что пожелает.

Гурдже кивнул.

— У меня есть дробовики, — сказал он.

Он никогда не пользовался пулевыми ружьями, но помнил тот день в пустыне, с Йей, — это было несколько лет назад.

— Уверен, вы никогда прежде не стреляли ни во что живое, — сказал автономник.

Йомонул постучал по корпусу машины углеродным каблуком своего ботинка.

— А ты, вещица, помалкивай.

Флер-Имсахо медленно поднялся вверх, так что его скошенный коричневый передок оказался прямо перед лицом Гурдже.

— Вещица?! — возмущенно произнес он голосом, похожим на хриплый шепот.

Гурдже подмигнул и приложил палец к губам. Они с Йомонулом улыбнулись друг другу.

Охота, как это называлось, началась со звука труб и далекого воя трошей. Из леса появилась шеренга азадианцев-мужчин, они побежали вдоль воронковидной прогалины. Все вокруг заволновались, предвкушая развлечение.

— Крупный, — с видом знатока сказал Йомонул, когда на дорожке показался черный, в золотую полоску шестиног.

Щелчки, раздавшиеся там и сям на платформе, возвестили о том, что охотники изготовились к стрельбе. Гурдже приподнял ложе своей винтовки. В условиях повышенной гравитации тренога значительно облегчала стрельбу, а кроме того, ограничивала сектор обстрела, что, несомненно, сильно утешало бдительных охранников императора.

Троши бежал по дорожке, оставляя следы в пыли. Охотники начали стрелять, воздух наполнился приглушенными звуками выстрелов и клубами серого дыма. От стволов по бокам дорожки откалывались щепки, пули выбивали из земли облачка. Йомонул прицелился и выстрелил, вокруг Гурдже раздались новые хлопки. Потом звуки пальбы смолкли, но Гурдже все равно почувствовал, как каналы ушей немного сузились, приглушая шум. Он выстрелил, отдача застала его врасплох. Пуля, видимо, прошла высоко над головой зверя.

Гурдже поглядел вниз, на дорожку. Животное выло. Оно пыталось перепрыгнуть через ограждение, но град пуль поубавил ему прыти. Оно прохромало еще немного, волоча три ноги и оставляя за собой кровавый след. Гурдже услышал еще один приглушенный хлопок сбоку, и голова хищника тут же дернулась в сторону — зверь упал. Раздался хор одобрительных выкриков. В ограждении открылись воротца, вбежали несколько азадианцев и утащили тело.

Йомонул, кричавший со всеми, стоял рядом с Гурдже. Когда из леса появилось следующее животное и побежало между рядами бревен, Йомонул быстро сел, сервомоторы его экзоскелета зажужжали.