Схватка за Рим - Феликс Дан

– Цетег! – кричал он. – Префект! Где ты? Я искал тебя в Капитолии, но тебя там нет. Неужели он спрятался в своем доме? В эту минуту вбежал Сифакс.

– Беги, господин. Я своим телом загорожу вход.

И он бросился ко входной двери.

Цетег повернул направо. Он едва держался на ногах. В главной зале он упал, но тотчас вскочил: послышался страшный треск. Ворота были сломаны, и Тейя бросился в дом.

Точно пантера прыгнул Сифакс на него сзади, с ножом в руке. Но Тейя одним ударом отбросил его так, что тот покатился вниз со ступеней.

– Цетег! – кричал Тейя, бегая из комнаты в комнату. – Где ты? Цетег, трус! Где ты прячешься?

Вот он уже в кабинете, рядом с залой, в которой был Цетег. Послышался топот многих ног. Очевидно, и другие готы вбежали туда.

Цетег не в силах был держаться на ногах. Он прислонился к статуе Юпитера.

– Сжечь дом! – кричал между тем Тейя.

– Но король запретил поджоги! – возразил ему кто-то.

– Да, но этот дом он отдал в мое распоряжение, и я уничтожу его. Долой всех этих идолов!

Раздался громкий удар, и огромная статуя Цезаря, стоявшая в кабинете, разлетелась на куски. Из нее посыпались слитки золота, драгоценности, письма, документы. Очевидно, здесь был тайник, где префект хранил наиболее важные вещи.

Услышав удар и затем шум падения, префект догадался, что статуя разбита.

– А, варвар! – вне себя вскричал он.

– Что это? Голос префекта! – закричал Тейя и бросился в зал. Но там уже не было никого. Только подле статуи Юпитера стояла лужа крови. Кровавые пятна от статуи вели к открытому окну во двор.

Тейя бросился туда, но там не было никого. Тейя осмотрел ближайшие дома в переулке и нашел только меч префекта. Он сам исчез.

Мрачно возвратился он в дом.

– Соберите все, что выпало из статуи, – сказал он готам, – и отнесите королю. Он теперь в храме, благодарит Бога за победу.

– А ты разве не пойдешь туда? – спросили его. – Где же ты проведешь ночь?

– На развалинах этого дома, – ответил Тейя и поджег пурпуровый ковер, покрывавший постель префекта.

После взятия Рима король Тотила поселился в нем и жил там в мире. Большая часть городов и крепостей Италии добровольно признала власть готов. Завоевывать пришлось очень немногие. Это дело Тотила поручал своим полководцам – Тейе, Гунтарису, Гриппе, Алигерну, сам же занялся самым трудным делом: приведением в порядок разоренного государства. С этой целью он повсюду разослал своих герцогов и графов. Они должны были восстановить разрушенные храмы, как католические, так и арианские, пересмотреть законы, заново распределить налоги. Результаты всех этих забот сказались очень скоро: поля крестьян были снова обработаны, в опустелых гаванях Италии снова теснились купеческие корабли.

Весть о восстановлении готского государства быстро разнеслась по всему западу, и германские народы один за другим присылали послов. Король франков прислал подарки, но Тотила не принял ни послов, ни подарков. Король вестготов предложил ему союз против Византии и руку своей дочери. Авары и славяне на восточных границах притихли. Но Тотила понимал, что Византия гораздо сильнее его, н потому искал мира с ней. Он решил уступить ей Сицилию и Далмацию с тем, чтобы византийцы освободили Равенну, которую готы никак не могли взять до сих пор. Для этих переговоров он выбрал Кассиодора, человека, который всюду пользовался большой известностью и уважением за свою ученость. Хотя благочестивый Кассиодор давно уже удалился от дел и жил в монастыре, но Тотила уговорил его принять на себя этот труд. В помощь ему он дал Юлия. Друг его жил в Галлии. Тотила написал ему письмо, которое заканчивал словами:

«Вернись же, мой Юлий. Помоги привести в исполнение намерения, которые в былые времена ты называл мечтами. Помоги мне создать из готов и итальянцев новый народ, который соединил бы в себе достоинства обоих и не имел бы их недостатков. Помоги мне создать царство правды и мира, свободы и красоты. Юлий, ты построил церковь для монастыря. Помоги же теперь мне создать этот храм для человечества. Я одинок, мой друг, на высоте своего счастья, – война лишила меня брата, – неужели же ты не возвратишься, мой второй брат? Через два месяца мы с Валерией будем ждать тебя в монастыре в Тагине».

И Юлий, глубоко тронутый письмом, ответил: «Я еду».

Молодой Адальгот, в благодарность за спасение жизни короля, был сделан королевским герольдом и виночерпием. Он прекрасно сошелся со всеми при дворе, но особенно любил он Тейю. И мрачный Тейя со своей стороны охотнее всего проводил время с юношей, умевшим слагать песни. Тейя сам был поэтом, он мог дать много полезных советов бывшему пастуху. Часто проводили они вместе целые вечера.

Однажды они сидели в саду и беседовали.

– Каким же образом стало известно, что герцог Аларих был невинен? – спросил Тейя.

– Слушай, я все расскажу тебе, – ответил Адальгот. – В ночь взятия Рима я всюду искал префекта: сначала на Тибре, потом в Капитолии и наконец побежал за тобой в его дом. Там, как ты знаешь, я разбил его статую, из нее выпало много золота, драгоценных камней и документов. Я собрал их и, как ты велел, отнес к королю. Король приказал своему писцу рассмотреть их, потом начал читать их сам и вдруг вскричал: «Итак, герцог Аларих Балт был невинен!» На следующий день я был назначен его герольдом, и первым делом моим было объехать на белом коне все улицы Рима и всюду объявлять: «В доме бывшего префекта Цетега пастухом Адальготом найдены документы, доказывающие, что герцог Аларих Балт, который около двадцати лет назад был обвинен в государствен ной измене и приговорен к смерти, был невинен».

– Но как же это было открыто? – спросил Тейя.

– Среди этих документов был дневник Цетега, где он сознается, что посредством подложных писем обвинил ненавистного ему герцога перед королем в государственной измене. Гордый герцог был заключен в темницу, но оттуда исчез каким-то таинственным образом. И вот я ездил по всему городу и объявлял: «Невинен герцог Аларих Балт. Его имущество, которое было отнято от него в пользу государства, снова возвращается ему или его прямым наследникам. И герцогство Апулия также возвращается». А другие герольды в то же время объезжали все города и села Италии, всюду объявляя то же самое, вызывая герцога или его наследников для получения его имущества. Как хорошо было бы, если бы эти герольды нашли где-нибудь старика и провели его к нашему двору, где его снова назначили бы герцогом этой чудной Апулии.

– Ну нет, – ответил Тейя. – Едва ли старик жив.

– Но Гунтарис говорил, что у него был сын, мальчик лет четырех, который также исчез вместе с отцом. Где бы мог он быть теперь? Должно быть, живет под чужим именем в каком-нибудь маленьком городке. Воображаю, как удивится он, когда услышит, что герольд призывает его принять герцогство Апулию. Непременно сложу песню по этому поводу!

Глава VIII

Месяца два спустя после взятия Рима Тотилой, на горе Иффингер, где стояла хижина старика Иффы, сидела прекрасная девушка, скорее еще девочка. Она только что загнала своих коз и теперь, задумавшись, любовалась закатом солнца. Но вот солнце скрылось. Девушка вздохнула.

– Вот оно скрылось, и однако все мы знаем, что завтра оно покажется снова. Так и Адальгот: хотя он и ушел далеко, но я знаю, что увижу его еще, – проговорила она.

Между тем, мало-помалу стемнело. Гото оглянулась, – в хижине сквозь от крытую дверь виднелся огонь, на темном небе показались звезды. Вот одна из них быстро пролетела по направлению к югу.

«Она зовет меня туда! – вздрогнув, сказала Гото. – Как охотно пошла бы я! Но что буду делать при дворе короля я, простая пастушка?» И вздохнув, она вошла в хижину. Там у пылавшего очага сидел старик Иффа, укрыв ноги медвежьей шкурой. Он казался гораздо старше и бледнее, чем в тот вечер, когда прощался с Адальготом.

– Сядь здесь, подле меня, Гото, – сказал он. – Вот молоко с медом. Пей и слушай, что я буду говорить… Наступило время, о котором я давно уже говорил тебе. Мы должны проститься. Я отправляюсь домой. Мои старые, усталые глаза едва видят твое милое личико. А когда я вчера хотел сам спуститься к источнику, чтобы зачерпнуть воды, у меня подкосились колени. Я понял, что близок конец. Я послал мальчика в Териолис с этим известием. Но ты не должна присутствовать при том, как душа старого Иффы вылетит из его рта. Смерть человека неприятно видеть, а ты еще не видела ничего печального. Никакая тень не должна падать на твою молодую жизнь. Завтра утром, раньше, чем пропоет петух, сюда придет храбрый Гунибад из Териолиса взять тебя. Он обещал мне это. Хотя раны его еще и не зажили, и он еще слаб, но говорит, что не хочет лежать в то время, как там внизу снова началась борьба с врагами. Он хочет идти к королю Тотиле в Рим. Туда же нужно идти и тебе с важным поручением. Пусть он будет твоим проводником и защитником. Привяжи к ногам крепкие подошвы из кожи. Твоя дорога далека. И Бруно, старая собака, пусть идет с вами. Возьми с собой также вот эту кожаную сумку. В ней шесть золотых. Они остались еще от… Адальгота… от вашего отца. Но ты можешь расходовать их дорогой. Денег хватит тебе до Рима. Возьми с собой пучок душистого сена с горы Иффингера. Ночью клади его себе под голову, чтобы лучше уснуть. Когда ты придешь в Рим и войдешь в золотой дворец короля, в главную залу его, то посмотри, кто из мужчин имеет золотой обруч вокруг головы и чьи глаза блестят кротко, как утренняя заря на вершине горы. Это и будет король Тотила. Ты склони голову перед ним, но не низко, и не опускайся на колени: потому что ты – свободное дитя свободного гота. Передай королю этот свиток, который я много-много лет верно хранил здесь. Это от дяди Варгса, который погребен там на горе.