Мальчики Берджессы - Элизабет Страут

Зеркальные очки Джима повернулись к ней.

– Серьезно?

– Мне как-то нехорошо.

– Ну, посмотрим.

Солнце жарило нещадно. Хелен пошла быстрее – по камням, мимо деревьев с тонкими ветвями и сухих растений. Она не жаловалась, но посмотрела на часы Джима, когда он наклонился почесать ногу. Прошло еще полчаса. А потом они вышли на маленький гребень, и жара вдруг превратилась во что-то живое и свирепое и после долгой погони настигла Хелен. Перед глазами заплясали большие черные мушки. Хелен осела на землю, прислонившись спиной к какому-то пню.

– Джимми, я сейчас потеряю сознание. Помоги мне.

Джим велел ей зажать голову между коленей, дал воды.

– Все будет хорошо, – успокаивал он.

Однако Хелен было плохо. Она чувствовала, что ее вот-вот стошнит. И они были в двух часах ходу от парковки, от туристического центра, от безопасности.

– Пожалуйста, вызови кого-нибудь на помощь, позвони, – умоляла она. – Они ведь долго будут сюда добираться.

Но Джим не взял с собой мобильный. Он дал ей еще воды, велел пить мелкими глотками, а потом повел ее назад той же дорогой. Ноги у Хелен так дрожали, что она то и дело спотыкалась.

– Джимми, – шептала она, протягивая руки, – ах, Джимми, я не хочу здесь умирать!

Она не хотела умирать в аризонской пустыне в нескольких милях от Ларри. Она представила, как ему сообщают о ее кончине. Ее замутило от мысли об этом практическом аспекте смерти: вот один из них умирает, и надо сообщать детям. Ларри это известие просто убьет, но горе сына уже казалось Хелен чем-то далеким.

– Ты совсем недавно проходила медосмотр, – говорил ей Джим. – С тобой все в порядке, ты не умрешь.

Потом она задумалась, а Джим ли произнес эти слова или она сама их про себя подумала. Медосмотр, глупость какая… Сгорбившись и опираясь на Джима, Хелен ковыляла вниз по склону. Узкий ручеек бежал по руслу почти пересохшей реки. Джим снял завязанную на поясе футболку, намочил ее и повязал Хелен на голову. Так они и шли назад через каньон.

Увидев асфальт, она обрадовалась, как ребенок, который потерялся, а потом нашел дорогу домой. Они сели на скамейку, Хелен держала Джима за руку.

– Как думаешь, у Ларри все в порядке? – спросила она, допив почти всю воду.

– Он влюблен. В смысле, он ее хочет. Называй как угодно.

– Джимми, какой ты бестактный. – Почувствовав себя в безопасности, Хелен даже повеселела.

Джим высвободил руку и вытер лоб.

– Ну да.

– Пойдем. – Хелен встала. – Как же я счастлива, что не умерла там.

– Да не умерла б ты, – отмахнулся Джим и закинул рюкзак за плечи.

Они пропустили нужный поворот. Им надо было свернуть на боковую тропинку, ведущую к другой дороге. Хелен заметила ее слишком поздно, когда они уже поднимались по склону, делая большой крюк. Впрочем, все равно было непонятно, нужная ли это тропинка. Джим успокаивал ее, говоря, что эта дорога рано или поздно приведет к туристическому центру. Но солнце палило, они шли уже полтора часа, а дорога все не кончалась. Футболка на голове у Хелен высохла, и намочить ее было уже нечем.

– Джимми… – плакала Хелен.

Он вылил остатки воды из бутылки ей на голову. Ноги у Хелен стали чужими и подкосились. Упав на колени у дороги, она почувствовала, что сейчас потеряет сознание и не придет в себя никогда. Она израсходовала все силы на то, чтобы выбраться из пустыни. Джим быстро зашагал вперед, посмотреть, что за поворотом. Его размытая фигура пропала из виду, и Хелен закричала:

– Джим, не оставляй меня!

Он тут же вернулся.

– Там еще далеко, – сообщил он, и в голосе его слышалась тревога.

Хелен не понимала, как он не додумался взять с собой мобильник.

Руки дрожали, перед глазами плыли большие черные пятна. Безжалостная жара ликовала; там, на скамейке, она обвела Хелен вокруг пальца – она и не думала отступать, просто ждала своего часа, когда можно будет наброситься на двух людей, привыкших думать, что у них есть все.

На дороге показался фургон с открытым кузовом, и Джим неистово замахал руками. К этому времени Хелен уже один раз вырвало. Пассажиров в фургоне не было, и Джим с водителем перенесли Хелен в кузов под навес. Водителю такие происшествия были не в новинку. Он достал из-под сиденья припасенный специально для этих случаев «Гэторейд», велел Хелен выпить его мелкими глотками.[12]

– Теперь вы понимаете, почему нелегалы гибнут, пешком пересекая границу, – заметил он.

– Умница, вот так, Хелли, ты моя девочка, – бормотал Джим, бережно прикладывая к ее губам бутылку, совсем как она когда-то учила своих малышей пить из чашки.

Но Джим и вообще всё сейчас казалось Хелен очень далеким. Впрочем, одна деталь привлекла ее внимание. Ее муж испугался. Это наблюдение было незначительным, всего лишь пылинкой, зависшей в воздухе, оно непременно забудется, уже забывается…

В номере они задернули шторы и легли в постель. Хелен стало очень холодно, и она с удовольствием закуталась в мягкое одеяло. Они с Джимом лежали рядом и держались за руки. Хелен подумала: «Люди, которым чуть не пришлось погибнуть вместе, остаются вместе навсегда» – и сама удивилась, отчего эта странная мысль пришла ей в голову.

– Где вы были? – спросила у нее Ариэль в последний вечер.

Ариэль.

Хелен, когда-то воскликнувшую: «Какое чудесное имя!» – теперь это имя просто бесило. В сумерках она вгляделась в лицо Ариэль, пытаясь понять, что та имеет в виду. Они вчетвером были на парковке, Хелен с Джимом собирались уезжать. Джим и Ларри говорили между собой, стоя с другой стороны машины.

– Когда именно? – спросила Хелен девицу, которая спала с ее сыном.

Воздух был холодным и сухим.

– Когда Ларри ездил в летний лагерь.

Хелен много лет прожила с адвокатом и чувствовала, когда ей расставляют ловушки.

– Будь добра, поясни, – ровным голосом произнесла она и, не дождавшись ответа, добавила: – Я не понимаю вопроса.

– Вопрос простой: где вы были? Ларри не хотел туда ездить, и вы знали об этом. По крайней мере, он считает, что вы знали. Вы год за годом отправляли его в лагерь, и ему там было плохо. Он считает, что во всем виноват отец, это он настаивал. Но я хочу поинтересоваться, а вы-то где были?

Ах, молодежь! Все-то она знает!

Хелен молчала долго – достаточно долго, чтобы Ариэль опустила глаза и принялась ковырять гравий носком сандалии.

– Где я была? – невозмутимо переспросила Хелен. – В Нью-Йорке. Скорее всего, ходила по магазинам.

Ариэль посмотрела на нее, хихикнула.

– Я серьезно, – продолжала Хелен. – Думаю, так и было. Ходила по магазинам и скупала то, что буду отправлять детям в посылках каждую неделю, – конфеты, шоколадное печенье и прочую всячину, которую администрация лагеря запрещает присылать.

– Разве вы не знали, что Ларри там плохо?

Хелен знала, и сейчас Ариэль будто вогнала ей в грудь тонкий нож. Какое бессердечие…

– Ариэль, когда у вас будут свои дети, вам придется