Чем черт не шутит - Алексей Калугин

Понимая, что своим присутствием я мешаю Гамигину вести переговоры, я включил чайник и вернулся в свой кабинет. Сев за стол, я положил перед собой транспортный талон Челина и фотографию кошки. Конечно, я не рассчитывал, что мне вот так, запросто, ни с того ни с сего, удастся разгадать секрет этих предметов. Но, как говорил Император Ху, любая вещь, предмет или явления могут оказаться намного сложнее или намного проще того, что мы о них думаем. А раз так, то чем черт не шутит?

– Они не видели, чтобы святоша заходил сегодня утром в наш подъезд.

Гамигин поставил передо мой кружку свежезаваренного чая.

– Ангелу ничего не стоит прикинуться человеком. Скорее всего, он так и поступил.

Анс сел в гостевое кресло и положил ногу на ноги.

– Они также не видели, чтобы кто-то выбегал из подъезда. Люди входили и выходили. Их было не так уж много. И все шли спокойно, не торопясь. А твой, якобы, ангел вроде как должен был спасаться бегством от преследователя. И, между прочим, в руках у него было акустическое ружье.

Я озадаченно постучал пальцами по столу. Выдернул из карандашницы авторучку и крутанул ее между пальцев. Но как-то неловко – после двух оборотов ручка упала на пол. Я даже наклоняться не стал.

– Твоему Нади…

– Наби, – поправил Анс.

– Ему можно верить?

– Да.

То, что Гамигин не принялся убеждать меня в достоверности полученной им информации, означало, что сам он ничуть не сомневался в ее истинности.

А я вспомнил, как обратил внимание на то, что вернувшийся после погони за неизвестным стрелком Жилин даже не запыхался. Выходит, он и не бегал никуда. Спустился на пару этажей и подождал там какое-то время. Стрелок же убрал свое оружие и спокойно покинул здание.

Ай-яй-яй…

Выходит, что тип, стрелявший в меня, был чекистом. Да и стрелял он не в меня, а конкретно в Зыренко. Даже с перепугу меня трудно спутать с человеком в сером. А стрелок, надо полагать, был профессионал, а не любитель. Значит, так и было задумано – Зыренко первый выходит за дверь и попадает под выстрел, якобы нацеленный в меня. Поэтому и стреляли из акустического ружья – эффектно и без последствий.

Что же получается?

Получается, что полковник Малинин разыграл все это представление для меня.

– И какой в этом смысл?

– Я понятия не имею, что за процессы протекают в голове у полковника Малинина. Для меня он непредсказуем, как концовка романа Агаты Кристи. Но в этот раз я бы рискнул высказать предположение. Малинин пытается убедить тебя в том, что его совершенно не интересует, что за секрет украл Челин у святош, когда работал в Райском институте высоких технологий. Вместе с тем он наглядно продемонстрировал, что твоя жизнь находится под угрозой из-за той информации, что, возможно, у тебя имеется. Ты должен был понять, что самый простой и разумный способ избавиться не только от проблем, но и от наемных убийц – это передать ему все, что у тебя есть.

– Я отдал ему труп и бумажник с мелочью.

– Малинин недооценил тебя.

– А по-моему, Анс, это ты переоцениваешь полковника. Если бы ему было что-то от меня нужно, он не стал бы разыгрывать передо мной представления. За мной явились бы двое терминаторов в сером, и я бы сам не заметил, как оказался бы в подвале на Лубянке.

– Теперь ты сам себя недооцениваешь, – улыбнулся Гамигин. – У тебя два гражданства. Если вдруг с тобой что-то случится, я обращусь в дипломатическое представительство Ада. И заодно подскажу, где тебя следует искать. Это не шутки, Дима. Ад никогда не бросает своих граждан в беде. Поэтому и Малинину приходится играть по новым правилам.

– Артист из него, прямо скажем, никудышный.

– Однако ж тебя он сумел провести.

– Только потому, что я совершенно не был к этому готов… Вообще-то он неплохо все рассчитал. Заявился ко мне в несусветную рань. Я спал меньше часа и почти ничего не соображал. Я и сейчас держусь только на той таблетке, которой он же меня угостил.

– Препарат «два-двенадцать»?

– Ты слышал про него?

– Да. Эффективен и безвреден. Если не злоупотреблять. Действует около суток. Но потом тебя вырубит часов эдак на десять-двенадцать.

Я усмехнулся.

– Значит, на то, чтобы закрыть дело, у нас около двадцати часов.

Глава 24

В дверь позвонили.

Я положил ладонь на рукоятку пистолета.

– Это всего лишь клиент, – сказал Анс.

– Клиенты обычно сначала звонят по телефону, – возразил я.

– Ну, тогда это Лоя. Забывшая ключи.

Я не стал напоминать Ансу, что Лоя еще ни разу не забывала и не теряла ключи.

– Я открою, – сказал я.

Анс постучал пальцем по углу стоявшего передо мной монитора.

Черт возьми, черт был прав!

Я вывел на экран изображение с камеры внешнего наблюдения.

Перед дверью стоял парень лет двадцати трех, в очках с круглой металлической оправой, как у Джона Леннона, похожий на последователя одной из неортодоксальных религий, собирающего пожертвования на строительство храма Неба, Солнца и Земли. Или Собора Всеобщего Счастья. Не принципиально. Главное, что у них была объединяющая, всеобъемлющая и простая, как советский пятак, цель. На парне были широченные, бесформенные штаны неопределенно-грязного цвета, концы штанин волочились по полу, так что не было видно, была ли у него на ногах обувь. В общем, я бы не удивился, если бы сей странный тип оказался босым, как Лев Толстой в период тяжелейшего маразма. Кроме штанов, на нем было еще длинное, крепко потрепанное пончо; такое носил Клинт Иствуд в годы процветания итальянского вестерна. Удобная, кстати, одежка для киллеров и асассинов – рук не видно, а навешать на себя можно целый арсенал. Понимаете, к чему это я? На голове у парня мятая шляпа с обвисшими полями; как будто он сам ее сшил из куска дерюги, которой до этого мыл пол.

Я повернул экран, чтобы Анс тоже смог полюбоваться на это создание.

Гамигин пренебрежительно цокнул языком – он не хотел верить в то, что парень мог оказаться наемным убийцей.

Но и на человека, решившего обратиться к услугам частного сыскного агентства, он тоже не тянул.

Парень выпростал руку из-под пончо и снова нажал на кнопку звонка.

Я поднялся со стула и пошел к двери.

Анс развернулся в кресле и вытянул ноги. Я спиной чувствовал его насмешливый взгляд.

Ну, и черт с ним! Пусть считает меня параноиком. Зато я живой параноик.

Гамигину почти удалось убедить меня в том, что утреннее нападение было инсценировано полковником Малининым. Ну, хорошо. Пусть так и будет. Только, что если он решит еще раз меня припугнуть? Более эффективно, чем с помощью акустического ружья? Да и Зыренко рядом со мной не было. Кто прикроет от выстрела?

А?

Не слышу ответа…